«Мужчина, проводите меня, а то я покойников боюсь», «А чего нас бояться-то?», - третий раз повторил Варлей сквозь слезы.

Огонь весело хрустел дровами, стены озарились багровым светом. Сизый дым копился под потолком и змеей уплывал в приоткрытую дверь.

Митяй положил сверху несколько толстых сучьев и отошел от костра в угол. Послышалось журчание.

- Эй! Ты чего там, ссышь что ли?

Новый взрыв хохота эхом отразился от древних стен.

- Обоссался сопляк. А чего нас бояться-то? – всхлипывал, не в силах уже смеяться, Варлей, размазывая слезы по чумазому лицу.

- Слышь, Варлей, а тут за стеной что-то есть, - сказал Митяй, застегивая ширинку.

- Чего там есть?

- Откуда я знаю? Сам посмотри. Вон, несколько кирпидонов вылетели, а за ними пустота…

- Чего-о?

Варлей поднялся, прошел к Митяю. Следом за ним пришлепал и старик. Несколько секунд они разглядывали поврежденную кладку молча. Потом Варлей сказал:

- Смотри-ка, а ведь кладка-то – совсем не такая.

В самом деле - две стены, образующие угол, были сложены из кирпичей, различающихся и размером и качеством.

- Эту – потом делали.

Варлей присел на корточки, заглянул в дыру.

- Там что-то заныкано.

Он расшатал и вытащил, один за другим, несколько кирпичей. Запалил и просунул в образовавшийся проем газету. Пламя осветило окованный край старого сундука.

- Мля! Да там клад!

- Да какой нахрен клад, - усомнился старый.

- А что? После революции богатеи много добра поныкали… Может, и здесь схоронили! – в голосе Варлея снова звучал азарт. – Чей ты говоришь склеп-то? Княжеский?

- Графский.

- Тем более! - пылко воскликнул вожак. – Ломайте стену… Где у нас инструмент?

Митяй сбегал наверх, принес лом и кувалду. Варлей торопливо выхватил у него лом, поддел сбоку один из кирпичей, вывернул. Митяй ударил в стену кувалдой, на уровне пояса. В тот же миг костер ярко вспыхнул, словно в него плеснули бензина. Поднявшееся на полметра пламя осветило стены. Старый бродяга увидел выложенный в рушимой стене крест. Белые камни резко выделялись на темном фоне. Старика взяла оторопь.

- Стойте! – воскликнул он срывающимся голосом. – Стойте! Не надо!

Митяй ударил кувалдой снова. Часть стены рухнула, чуть не придавив Варлея. Варлей отскочил и цыкнул на старика зло:

- Хренли ты там орешь?!

- Стойте, смотрите: крест, - теперь старик говорил шепотом.

- Ну и что? Кре-ест, - передразнил его Варлей. – Давай, помогай лучше.

Митяй убрал вывалившиеся камни. Образовавшаяся дыра была достаточно велика, чтобы в нее пролез человек.

- Стойте же, - теперь старик едва не плакал. – Кто-то же не зря здесь крест выложил… Может там нечисть какая замурована?

- Отстань! – отмахнулся Варлей и полез в дыру. Оттуда донеслось: – Нарочно выложили. Лохов пугать. Давай сюда лом… Фу-у, ну и вонь.

За перегородкой оказалась тесная и низкая ниша. Таинственный ящик в ней был на удивление длинным. Варлей поднялся с четверенек, но полностью распрямиться не смог. Сел на корточки. Следом за ним в пролом пролез Митяй. Робко заглянул в дыру и старик.

- Хренли пялишся? – увидел его Варлей. – Тащи сюда угли, а то не видать ни хера…

- На гроб похоже, - сказал старик и поплелся к костру.

Варлей с Митяем переглянулись. Тошнотворная вонь, с которой в склепе уже было свыклись, исходит отсюда, это точно.

- Может ну его на хер? – понизив голос, спросил Митяй.

- Не бзди!

Старик прямо руками в меховых рукавицах схватил в пригоршню горящих палок вместе с углями, просунул в дыру. Багровые капли посыпались на пол, в призрачном свете блеснул на сундуке навесной замок. Варлей усмехнулся. Старик захлопал в ладоши, сбивая с рукавиц огонь. Не дожидаясь пока он сгрудит рассыпанные угли и подложит в них палок, Варлей подсунул под замок лом.

- Погоди, тут чего-то написано, - воскликнул Митяй.

- Потом почитаешь…

Вожак навалился на лом всем телом, послышался треск. Ржавая петля выскочила из трухлявого дерева.

- Отлично, - тяжело дыша, прохрипел Варлей.

Он чуть помедлил, откинул крышку. Вонь усилилась.

- Точно, наверно там покойник, - прошептал Митяй.

Старик притащил остатки костра, сгреб в кучу, заставил разгореться. Огонь озарил длинный сундук, действительно похожий на гроб. Под крышкой оказался цельный лист белого металла. Лист полностью покрыт гравировкой. Выгравированы всевозможные кресты; рисунки, изображающие святых; надписи на церковно-славянском языке.

- Серебро! – заорал Варлей. – Серебро, ха-ха-ха! Вот это фарт! Где фомич?

- Кто? – переспросил Митяй.

- Фомка где?! Гвоздодер, дурак, - пояснил Варлей.

- Так я это… не принес.

- Так давай бегом, чмо! Хренли сидишь?!

Митяй метнулся в пролом и одним махом оказался за дверью. Варлей радостно крикнул:

- Клад, Старый! Точно клад! И если ящик из серебра… то что внутри?! Сам подумай! Ха-ха-ха, заживем!

- Ты как хочешь, Варлей, а мне все это не нравится, - отозвался старик.

- Да ла-адно тебе. Сколько мы уже промышляем? И на могилах бывало… Чё ты бздишь-то? Или это старость уже? Если хочешь, мы с Митяем на двоих все поделим.

Старик промолчал. Вернулся Митяй с «фомичем», проворно пробрался в дыру. Варлей взял у него инструмент, подсунул в узкую щель под серебряной пластиной. Древний, давно затупленный гвоздодер не лез. Бродяга бил его под пяту основанием ладони, но это не помогло. Тогда Митяй принес молот…

Когда край листа отогнулся, под сводами склепа раздался протяжный стон.

Гвоздодер со скрипом пролез в образовавшуюся щель. Варлей с усилием нажал на него. Порыв ветра сбил пламя, только багровые угли тускло мерцали жалкой кучкой. Бомжей обдало волной смрада.

- Слышь, Варлей, не надо, - плаксиво пробормотал Митяй. – Он на меня смотрит.

- На-адо, - протянул вожак.

Что-то в его голосе заставило старика за перегородкой содрогнуться. Он попятился. Осторожно, стараясь не шуметь, шагнул к выходу. Запнулся за кирпич и упал на четвереньки. Не рискуя подняться, старик так на четвереньках и пополз к выходу из склепа.

Митяй и Варлей вдвоем отодрали припаянную серебряную крышку. Последние угли окончательно погасли. Послышался тяжкий вздох. Карабкающемуся вверх по лестнице старому бомжу показалось, что вздохнуло само небо. Потом он услышал дикий, полный боли и безумия вопль. Не чуя под собой ног, старик бежал до самого города.

А в склепе истошно вопил Митяй. Он начал орать в тот момент, когда из серебряного гроба показалась ужасная, леденящая кровь тень и набросилась на Варлея. В ту же секунду наступила полнейшая тьма.

Молодой бомж орал до тех пор, пока крик его не оборвался хрипом и бульканьем. Затем долго еще в старом склепе слышались сосущие, чавкающие звуки.

Утром двадцать второго мая - в понедельник – двадцатичетырехлетняя сотрудница УВД Вознесенской области Жанна Павлова собиралась на работу. Ей предстояла командировка в Зареченск.

Жанна, в узкой черной кожаной юбке до колен и белой блузке, вышла в прихожую. Девушка поставила у порога большую спортивную сумку зеленого цвета, в которую еще с вечера уложила все необходимое. Натянула высокие черные сапоги на сплошной подошве, надела короткую кожаную куртку. Задержалась у зеркала. В хрустальной глубине отразилась стройная синеглазая брюнетка, затянутая в черную кожу. Девушка окинула свое отражение критическим взором, задержалась на глазах. Слегка припухшие и покрасневшие – они красноречивее любых слов свидетельствовали о ночи, проведенной без сна.

«Ну и черт с ним» – мрачно подумала Жанна.

Она взяла с трюмо дамскую сумочку, бросила в нее ключи. Ключи звякнули, упав на покоящийся в сумочке ПММ – пистолет Макарова модернизированный. Жанна скривила губы, застегнула молнию и повесила сумочку на плечо.

- Чаю-то хотя бы попей, - тихо проговорила наблюдавшая за ней из дверного проема кухни мама.