Риагил обернулся к человеку, стоявшему рядом и тот вышел, тут же вернувшись с большим деревянным подносом. На нем лежало полдюжины зенгатских стрел, обрывок серебряной цепочки, несколько шарфов расцветок зенгатского клана и костяная пуговица.

— Это все? — спросил разочарованно Теро.

— Были ещё стрелы, но все точно такие же.

— А что с телами?

— Их, конечно же, похоронили. Когда их обнаружили, они уже начали разлагаться.

— Ну да, — пробормотал Микам, тщательно разглядывая каждую вещицу. Серегил, несомненно, был лучшим из них в умении читать по трупам. Благодарение Пламени, ни его, ни Алека не было среди мертвых.

Отвлеченный этими мыслями, он едва не упустил одну маленькую деталь. Он вновь взял пуговицу и оглядел её свнова.

— Это сделано не в Зенгате. Смотрите, в ней четыре дырки вместо двух, а кроме того, видите — она отшлифована. Это пленимарская работа, или же скаланская.

— Какой-нибудь зенгати вполне мог носить восточную одежду, купив её или отняв у раба, — заметил Теро.

— Возможно, но пока рано сбрасывать со счетов и такую возможность, — ответил Микам. — Если зенгати осмелились на такой дерзкий набег, с ними вместе мог быть кто угодно.

Ихали озадаченно посмотрела на него:

— Но зачем скаланцам причинять им какой-либо вред?

Микам и Теро быстро переглянулись. Вряд ли стоило сейчас раскрывать, что тот, кого они подозревают более всего, это — сама Королева Скалы.

ЧТО-ТО БЫЛО НЕ ТАК.

Нет, конечно, Ихакобин был неизменно вежлив всякий раз, когда Алек поднимался к нему наверх, смиренный и готовый делать все, что прикажут. Однако в воздухе повисла какая-то напряженность- то, чего не было прежде. Алек не сомневался, что это как-то связано с новым рекаро и теми криками, что теперь снова периодически доносились из мастерской. Хоть и не слишком довольный сложившимися обстоятельствами, Алек был рад и малейшей возможности ненадолго подняться наверх, ведь это вносило какое-то разнообразие в череду будней. Было так здорово посмотреть, сияет ли на небе солнце, идет ли дождь, уловить аромат холодного бриза из открытого окна и услышать голоса детей Ихакобина, играющих в садах снаружи.

С момента создания нового рекаро прошло уже более недели. И каждый день Алека приводили кормить его, сразу вслед за тем отправляя обратно в жалкую каморку, иногда вручив для развлечения очередную книжку. Ихакобину было не до него, что само по себе являлось скорее всего благом. Маленькие печи в мастерской теперь стояли холодными. И лишь в атаноре пламя поддерживалось постоянно, подогревая установленную на нем огромную реторту с каким-то зеленовато-бурым варевом.

Всякий раз, кормя рекаро, Алек тщательно осматривал его, надеясь, что алхимик этого не заметит. Сначала он видел лишь следы уколов шилом на кончиках бледных пальцев, но со временем на руках и ногах существа стали появляться повязки. Воспоминания о бадье возле двери, с торчащим оттуда клоком волос, вызывали неприятную дрожь в сердце и переворачивали нутро. Кем бы ни было это существо, Алек не мог отрицать того факта, что их соединяют кровные узы. Даже если это и монстр, ни одно живое существо не заслуживает того, чтобы его живьем резали на куски, как поступали с предыдущим. Или того, чтобы его голым держали в железной клетке. Это так сильно напоминало ему ту кошмарную поездку в Пленимар, когда его привезли сюда впервые в той скрипучей и грязной медвежьей клетке.

Здесь же он не видел ни помойного ковша, ни воды. Интересно, нуждается ли в этом существо? Со своими необычными глазами и кожей, и ещё более странной кровью, оно ведь в действительности не было ребенком. "Если бы не этот взгляд, которым оно смотрит на меня!" Жадно присосавшись к кончику его пальца, существо всякий раз буравило лицо Алека своими серебристыми глазами, и для него почти не оставалось сомнений, что он видит там проблески интеллекта. И хотя было трудно судить по сжавшемуся в комочек тельцу о его истинных размерах, Алеку казалось, что существо с каждым разом становится все больше. Как оно могло расти, питаясь исключительно несколькими каплями крови в день? Но волосы, уж точно, становились длиннее. Длинные серебристые локоны укрывали его подобно сияющему плащу. Это не ребенок! — напоминал он себе снова и снова, но с каждым днём его всё сильнее волновало, что же тогда это такое на самом деле?

С Кениром всё это время Алек не виделся, но однажды днем, когда он сидел на своей кровати и читал книгу, дверь отворилась, и появился Кенир. Алек, против обыкновения, холодно приветствовал его, убежденный, что это он забрал костяные отмычки. И всё же, несмотря ни на что, сердце его колебалось между осуждением и сочувствием.

Кенир, конечно же, тотчас заметил перемену в его поведении. Он, тяжко вздохнув, присел рядом с ним на кровать.

— Сердишься на меня?

— Полагаю, тебе известна причина.

Кенир медленно кивнул.

— Я тогда сразу заметил, что нет ложки, и понял, что совершил ошибку, оставив её. А если бы узнал илбан?

Он содрогнулся.

— Своим необдуманным поступком ты подверг нас обоих ужасному риску. Если бы из-за моей небрежности тебе удалось бежать, я расплатился бы жизнью.

— Я собирался взять тебя с собой, — сказал Алек.

Кенир недоверчиво уставился на него:

— Ты и впрямь сделал бы это?

— Конечно!

— Это было бы ужасно мило с твоей стороны. Кто бы мог подумать…. Но ты же не полагаешь на самом деле, что теми обломками было можно справиться с замком, ведь так?

Алек оставил при себе тот факт, что он ими уже отлично справлялся.

— Зачем ты пришел?

— Я волновался за тебя! Я так боялся, что илбан станет вымещать свой гнев и на тебе, как он частенько обходится со мною.

Он задрал подол и показал Алеку несколько красных полос на своих бедрах.

— И чем же это он так расстроен? Он получил своё белое существо, и я каждый день даю ему пищу. А эти крики? — Алек обхватил себя руками, чувствуя себя таким несчастным и совершенно беспомощным. — Клянусь Светом, он что, делает их только для того, чтобы истязать? Что же ещё ему нужно?

Кенир вздохнул:

— Он преследует великую и тайную цель, Алек. Говорят, что рекаро, созданный из крови хазадриелфейе, явится источником компонентов, необходимых для эликсира жизни.

— И зачем это? Чтобы вылечить сына Владыки?

— Да. По крайней мере, мне он сказал так.

Алек с подозрением глянул на Кенира:

— А ты не думаешь, что там что-то другое?

— Понятия не имею, но что я знаю точно, так это то, что он годами делал свои целебные эликсиры, а не пускался во все тяжкие.

— Можешь рассказывать мне об алхимии что угодно, однако все это слишком напоминает некромантию со всеми вытекающими отсюда последствиями, то бишь одни страдания.

— Однако цель более высока.

Алек покачал головой и уставился вдаль.

Кенир стиснул его плечо и слегка встряхнул:

— Прости, что забрал то, что принадлежало тебе, но это было сделано во имя твоей же безопасности, а не только ради спасения собственной шкуры. Повторяю тебе: ты слишком мало прожил в рабстве, чтобы в полной мере представлять опасность.

— А как может быть иначе, ведь я неделями заперт тут, в этой чёртовой клетке?

— Я знаю, тебе очень нелегко. Но если труды илбана увенчаются успехом, всё изменится. А пока я спрошу его разрешения снова нам прогуляться по саду.

Алек и не ожидал так легко получить новый шанс оказаться в саду.

— Спасибо. Мне бы очень этого хотелось.

— Значит, ты прощаешь меня?

Алек выдавил вымученную улыбку:

— Забудем об этом. Как бы ни было, теперь это не имеет значения. Полагаю, мне придется смириться с тем, что меня опять поведут на цепи, не так ли?