Я понимающе хмыкнул, а Дархан, который продолжал неподвижно стоять, продолжал свою небольшую историю:

– Когда я понял, что мне конец, пришлось быстро что–то придумывать, ибо на плечах моих гора ответственности, а за плечами – парочка незавершенных дел. Если бы я просто погиб, не передав никому своих сил, то моя жизнь была бы прожита впустую. Если короче, то в последние минуты мне удалось скопировать почти всю свою душу в медальон.

– И ты отдал его такому как я? – я не поверил ему.

– Нет, ты сам его забрал, – скривившись, напомнил Дархан. – По моим расчетам мое тело должны были отыскать люди Гильдии, они же должны были отдать медальон в нужные руки. Но все пошло верх дном, а после, возле Статуи Стихий, ты тоже внес свою часть в амулет, из–за чего я перестал быть хозяином положения.

– Что?! Я отдал свою душу этой чертовой железке?! И… много?

– Хм, точно сказать не берусь, но процентов семь, может быть больше.

Я прищурил один глаз, подозрительно вперившись в Дархана, проверяя его на предмет лжи. Но вряд ли помершему магу нужно врать, это я понял сразу. Вопрос был только в том, что же я вложил в этот чертов амулет?

– Таким образом, мы оказались связаны, – продолжил Дархан, которому неожиданно захотелось рассмотреть свои пальцы. – Я со своей почти полной душой и ты, внесший в медальон лишь часть своей.

– Как у меня это вышло? – изумленно спросил я, чувствуя как земля уходит из под ног.

– Уж не знаю как, но факт остается фактом. Возможно все дело в Статуе Стихий – не знаю.

– Ясно. – Отрешенно произнес я, хотя ясно было совсем немного.

На меня свалилось слишком много новых знаний, и откровенно говоря, мои первоначальные цели уже казались мне не такими реальными. Если я не избавлюсь от медальона, то ищейки Гильдии меня найдут, а если избавлюсь… то потеряю часть своей души. И самое печальное, что я даже не знаю какую именно часть.

– Подведем итог? – спросил я.

– Ладно. Что у нас есть? Во–первых: ты да я, – Дархан поочередно указал пальцем сперва на меня, а потом на себя. – Люди мы совершенно разные, но как ни крути, сейчас повязанные одной цепью. Во–вторых: мои цели и долги, которые должны быть выполнены и погашены. В этом ты мне и должен помочь, после чего можешь считать себя свободной пташкой.

– С чего ты взял, что я тебе помогу? – заухмылялся я. – Если бы ты мог выжить меня из тела, то так бы и сделал без всяких разговоров. Так что не вижу причин…

– Выгнать я тебя не могу, – согласился маг, – но я могу тебе не помогать. Что ты будешь делать, если я не дам тебе возможности контролировать медальон? Будешь до самой старости сидеть в стенах Академии?

Я пожал плечами:

– Там неплохо кормят.

– Ну разве что. А еще там куча людей, которые тебя не переваривает на дух. И чем дольше ты будешь мелькать у них перед глазами, тем больше они захотят от тебя избавится.

Я зацокал языком, признавая его правоту, после чего предложил вернуться к «итогам».

– Не стоит забывать, что у меня тоже есть цели. – сказал я.

– Какие? – Дархан недобро засмеялся. – Отправиться к себе домой и бродяжничать? Очень благие цели…

– А что нужно тебе? Захватить власть над страной, перебить Драконов у Заснеженной Впадины, завоевать сердце прекрасной дамы, выиграть рыцарский турнир? Что?

Дархан оценил мой сарказм, после чего, ухмыльнувшись неприятным оскалом, произнес:

– Я тебе покажу. Ведь лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Дай мне руку, и ты сможешь погрузиться в мою память.

Я прикусил губу, но после подумал, что пусть оно все горит алым огнем. Разве не за этим я пришел?

Вытянув вперед ладонь, мне недолго пришлось ждать, когда Дархан накроет ее своей. Наши сознания соединились, и я обрывками увидел последние дни великого мага.

Огромная молния ударила в обелиск, возвышающийся на дальнем кургане. Гром и страшный ветер играли с нервами слуг, которые, не смотря на непогоду, продолжали работать, снаряжая карету и лошадей. Им лучше управиться до того момента как из черного неба прольется ливень.

– Чай подан, сэр, – почтительно произнес Лакросс.

– Благодарю.

Хозяин дома стоял спиной к дворецкому, продолжая наблюдать за бушующей стихией через витражное окно. Он видел как возле конюшен, кутаясь в плащ, стоит посыльный, принесший дурную весть. Его можно только пожалеть, ведь парню придется вновь отправляться в путь. Впрочем как и самому магу.

Дархан в задумчивости прикусил губу и отошел к кофейному столику, где его дожидалась горячая кружка зеленого чая. Сделав несколько глотков, он отметил, что Лакросс превзошел сегодня самого себя.

– Могу я поинтересоваться, когда господин изволит вернуться?

Маг перевел взгляд на Лакросса, который до сих пор находился в комнате. За тридцать лет службы старый слуга стал позволять себе много лишнего, но Дархан не имел ничего против. После очередного глотка чая, он произнес:

– Я не могу знать. Из этого письма сказано, что дела в нашем королевстве идут не лучшим образом. Пассивная война с эльфами вновь переросла во вторжение, и теперь армии Второго королевства наступают по всей границе.

– Это не то дело, которое может вырвать мага из дома в такую грозу, – вежливо заметил Лакросс.

Дархан с неприязнью вновь посмотрел в окно, полностью соглашаясь со своим дворецким. Ужасный гром перепугал, наверное, всю округу. И когда пойдет дождь, дорогу размоет – от нее останется одно название.

– Верно, Лак, ты как всегда прав. За что я люблю тебя – так это за проницательность. Но, – Дархан поставил чашку на стол, – причину по которой я уезжаю – ты не услышишь.

Лакросс успел выучить все привычки своего господина, а посему тактично замолчал, ибо скажи он больше, и Дархан мог бы рассердиться. Старый слуга прекрасно понимал, где его место, хоть порой делал вид, что забывает это. Он посмотрел в окно и не позавидовал своему хозяину, которого срочные дела заставляли рвануть прямиком под начинающийся ливень.

Молния осветила дорогу лишь на короткое мгновенье, после чего все вокруг вновь погрузилось в темноту. Два кучера, дрожа от холода, немилосердно погоняли лошадей, молясь, чтобы карета не соскочила с дороги. Впереди ехал всадник с фонарем, который служил неутешительным ориентиром в этом аду.

Внутри кареты все звуки заглушались и доносились словно бы издалека. Дархан сдержанно сидел на уголке роскошного дивана, вперившись взглядом в окно. Ничего кроме налипших на стекло капелек он не видел. Очередная молния осветила на миг угодья крестьян, чьи поля сейчас страдали от бушующей стихии.

С помощью наложенных на колеса заклинаний, выходило так, что карета не застревала, а двигалась быстро и практически ровно. Шестеро лошадей насторожено дергали ушами всякий раз, когда небо сотрясал раскат грома.

К магу кто–то постучался и после некоторого раздумья, он открыл свое сознание.

– Ну и ночка выдалась, – донеслись до Дархана чьи–то возбужденные мысли. – Я такого не помню со времен Цикла Комет. Вышел на балкон, а на меня словно ведро воды вылили!

– Это ты Канн?

– А кто же еще… уф… черт возьми. Мне до замка Онора добираться ближе всего, а как это сделать – я не знаю.

– Старым добрым способом – на своих двоих.

Дархан улыбнулся, представляя Канна, который будет пробираться сквозь грязь и потоки воды в излюбленных пестрых одеждах, но потом нахмурился.

– Замок Онора… мы не собирались там лет шесть. Как думаешь, случилось что–то действительно серьезное?

– А черт его знает! Идет война, в конце–то концов, всякое может быть.

– Сам Онор будет?

– Какой же без него официальный сбор Ордена! – хмыкнул Канн, и Дархану почему–то стало не по себе.

Маг прокрутил в голове некоторые мысли, где выказывал разные предположения и догадки. Ему казалось, что собирать Орден просто так не стал бы даже магистр Онор. Здесь крылась какая–то неприятная для всех тайна, о которой вскоре ему и предстоит узнать.