— Видал?

Он кивнул на дальний конец моста. На расстоянии полета стрелы от них возвышались над дорогой три статуи, высокие, точно храмовые башни. Это были Герцоги: там, под гранитными пустошами Уорренса, встречались три дороги, три земли. Среди каменных складок у ног исполинов полыхали походные костры и двигались тени вооруженных людей.

— Если этот мерзавец тут выставил четыре десятка воинов, сколько же их на Фалерском мосту вверх по реке?

— Сколько бы ни было, хорошо, что мы не стали туда соваться, — отозвался Дьюранд. Попасть на Ферангорский тракт можно было лишь двумя путями: Герцогский мост пересекал Сильвемер, но выше по течению располагался Фалерский мост, что вел непосредственно в Ирлак. Любой путник, держащий путь в Ирлак, неминуемо должен был там проехать.

Берхард глянул на Дьюранда.

— Пригнись пониже. Нам еще надо проскользнуть мимо них на север, а потом срезать путь обратно, на Ферангорский тракт за Фалерским мостом. — Рыцарь, усмехнувшись, коснулся повязки через глаз. — Спрячу-ка я ее, пока суд да дело, за пазуху. Для сейчашних наших целей лучше нам не быть праздничным быком.

Под мостом мерцала темная вода, путники негромко переговаривались, и постепенно уорренсовский берег оказался совсем близко. Дьюранд разглядел арбалеты и оседланных лошадей — сорок воинов в кольчугах.

У ног изваяний расходились в разные стороны три великих пути древности: за спиной отряда остался Акконельский тракт, дорога справа уводила к Затерянному Гесперанду, а слева лежал путь на запад, в Ирлак. Над головой возвышались лорды-основатели Гирета, Гесперанда и Ирлака, соратники Сердана Путешественника. Дьюранд узнал Гандерика по красовавшемуся у него на щите изображению могучего быка. Эльдред Гесперандский носил на голове Венец Перегрина, наследие предков, а Трасимунд Ирлакский сжимал в руке секиру размером с корабельную мачту. Руки трех герцогов встречались на огромной жаровне над дорогой. До колен каменных великанов было добрых три фатома.

Внизу ухмылялись воины Радомора. В отряде насчитывалось четыре десятка арбалетов: поворот рычажка спускал с тетивы стрелу, способную пробить стальную кольчугу. Конзар напрочь забыл, что Дьюранд еще год назад сам служил герцогу Ирлакскому.

Когда мышастый скакун Дьюранда занес копыто над дальним берегом, друг Конзара как раз разговаривал с капитаном выставленных Радомором часовых. Припозднились на празднике, сказал он. Какой-то гад украл у них лошадь. А вообще-то они держат путь на север, к владениям брата — у него клочок земли между Сильвемером и Уорренсом, рыбачья деревушка Цапли. Свернут на Гесперандский тракт.

Дьюранд выехал на берег и почувствовал, как мироздание содрогнулось. Освещенный факелами участок дороги казался каменной клеткой меж ног исполинов. Земля тут была — прах и пепел, а Уорренс — стенами из шлака. Тощий воин с радоморовским леопардом на груди сунул в лицо молодому рыцарю факел, вглядываясь в него желтыми глазами.

— Я тебя где-то видел? — спросил он, криво усмехаясь.

Дьюранд сглотнул. Перед мысленным взором возникли башни Ферангора и казарма — но он зажмурился, отгоняя воспоминания, и досадливо пожал плечами.

Тощий воин отошел в сторону.

Через несколько минут капитан велел пропустить отряд.

Дьюранд цеплялся за луку седла, точно пьяный. Он чувствовал взгляды, обращенные на него со всех сторон.

Сторожевые огни остались далеко позади, когда Берхард, едущий в начале отряда, придержал коня и подождал Дьюранда.

— Ну, как ты? Нам, пожалуй, пора.

Он кивнул на прощание остальным членам отряда. Рыцари Ламорика остались между широким Сильвемером и черным Уоррексом. Ветер ерошил волосы Дьюранда.

— Они нас узнали, как по-твоему? — спросил юноша.

— По-моему, меня сейчас вырвет. — Берхард вытащил из-за пазухи повязку и нацепил на незрячий глаз. — Стар я уже для этаких игр, тем более после ужина. Надо будет сказать Конзару пару ласковых.

Дьюранд глубоко вздохнул, разглядывая темные неровные холмы.

— Как ты думаешь, если мы двинемся напрямик, нас заметят?

Земля круто уходила вверх — вся в трещинах и валунах. Берхард поморщился, увидев на скатах над трактом заросли можжевельника и терновника. На коне там никак не проехать.

— Лошадей мы на себе не потащим, — язвительно отозвался он, — так что выброси эту мысль из головы.

Дьюранд криво улыбнулся.

— Пешими мы много не наразведаем. Давай-ка проверим, может, все же проведем как-нибудь.

Он спрыгнул с седла.

Берхард перекинул ногу через спину коня и с бурчанием вывалился на дорогу, громыхая кольчугой.

— Говорят, между Западным и Герцогским мостами тысяча шагов — хотя считали-то их с дороги. Идем.

Он ухватил коня под уздцы и неожиданно первым двинулся вперед.

Дьюранд, покачав головой, зашагал следом.

Разведчики карабкались по гранитным холмам. То и дело путь им преграждал тупик, или отвесный откос, или непроходимое ущелье. Берхард вполголоса сыпал проклятиями. Порой над холмами прокатывался взрыв смеха или громкое ругательство, заставляя обоих застыть на месте. Дьюранд обшаривал взглядом вершины холмов и деревья. В какой-то момент над ним пролетела сова — молодой рыцарь вздрогнул и отшатнулся. Каждый раз, как Берхарду случалось оступиться и поскользнуться, кольчуга его звенела, как повозка лудильщика.

Мысли Дьюранда вновь обратились к Дорвен и ее мужу. Сможет ли он наконец вырваться из этого неловкого положения? Если не прямо сейчас, то хотя бы потом, когда ярость Радомора поостынет? Союзники Гирета заставят Радомора присмиреть — герцоги будут участвовать в войне не одни, а у Абраваналя есть друзья. Так или иначе, но он справится. А вот у Ламорика и Дорвен шансов почти нет. В каждом из них немало хорошего. Им просто надо время и покой, чтобы понять это. И всяким глупцам нечего путаться у них под ногами.

Однако сердце Дьюранда было неподвластно доводам разума: он отчаянно хотел увезти любимую.

Они шли уже около часа — по папоротникам и колючкам. Дьюранд перегнулся через чалого.

— Может, подать чуть назад? Впереди вроде как горит костер, хотя я не уверен.

Какая-то яркая точка мерцала меж верхних ветвей — там, где, должно быть, лежала дорога.

— На холме могут стоять добрые две сотни солдат.

— Ежели они возьмут арбалеты, тут-то мы и поймем… Ох, Силы Небесные!

— Берхард! — Дьюранд резко развернулся к деревьям, сжимая меч.

Старый рыцарь присел в кусты, проворно спустил штаны и, борясь со стальными полами кольчуги, принялся облегчаться.

— Берхард, чтоб тебя!

Пока его спутник был занят делом, Дьюранд снова повернулся к холмам, что тянулись к дороге. Дальше была река — до сих пор меж ветвей светлели блики.

Дьюранд взвесил в руке заржавленный меч. Но покуда Бернард кряхтел в зарослях, все тени оставались на своих местах. Никто не двигался в их сторону.

Берхард поднялся, застегивая пояс.

— Ох, ну вот, опять запутался… Тридцать лет со мной такая история, всякий раз одно и то же. — Он, сощурившись, уставился на Дьюранда. — Сперва исподнее…

Дьюранд стоял в темноте, стиснув зубы.

— Это ж самим искушать судьбу, — промолвил Берхард.

— Если мне придется смотреть, как ты все это с себя снимаешь, — заявил Дьюранд, — тебе придется скакать всю дорогу в одних штанах.

— Увы… ну коли ничего не поделаешь, остается надеяться на лучшее.

Он всунул ногу в стремя и грузно влез на коня.

— По-моему, лощина достаточно широкая, чтобы по ней проехать.

Дьюранд удивленно хмыкнул.

— А арбалеты?

— Мы уж, верно, в лиге от них, да и потом, радоморовы парни будут высматривать нас на мосту.

Цокнув языком, рыцарь пустил коня вперед.

И буквально в следующий же миг они вывалились на дорогу — в двадцати шагах от шестидесяти вооруженных солдат. Перед ними раскинулся во всю ширь Фалерский мост, у подножия которого стоял внушительный трактир. Рыночная площадь Тентерс-ярд тянулась от трактира к тому месту, где днем торговцы платили пошлину за проезд. Сейчас по всей площади горели костры, раздавались громкие голоса.