Лили сидела на скамейке, с непониманием глядя на бутерброд в руке. Есть не хотелось. Совсем. Не хотелось ничего. Просто сидеть и молчать, просто дышать и чувствовать. И надеяться на то, что вот завтра, именно завтра, на пороге школы появится отец. Здоровый. Пусть несчастный, как они все. Но появится.

Папа.

О маме Лили старалась не думать, потому что тогда начинала плакать. А плакать не хотелось. Слезы не помогут. Не вернут. Не спасут.

— Поттер, бутерброд не отравлен.

Рядом сел Малфой. Да, кажется, он пришел вместе с Джеймсом. Значит, остался с ней.

— Ты должна есть.

— Да.

— Когда ты ела в последний раз?

— Не помню. — Так просто отвечать на эти вопросы. Лишь слова. Она давно не ела — не хотела. Давно не спала — не могла. Однажды заснула — и вдруг увидела безумно красивое животное. Лань. Она плакала. Это было страшно. Больше Лили не засыпала, дремала немного. Она ходила на занятия, отключаясь от всего, только записывая, как автомат, за преподавателем. Занималась плохо, но никто ее не ругал, не отчитывал, не ставил плохие отметки.

— Так, Поттер, я не собираюсь стать свидетелем того, как ты превратишься в тень отца Гамлета…

— В кого? — Лили, оказывается, его слышала и слушала. Его голос раздражал ее. Заставлял думать. Чувствовать. Он будто проходил сквозь ту стену, что воздвигла вокруг себя девушка.

— Не важно. В общем, тебя скоро можно будет обручить с вашим безголовым призраком…

— Почти безголовым, — поправила слизеринца Лили. Он специально говорил какие-то странные вещи?

— Не вижу разницы. И не меняй тему, — Малфой придвинулся ближе и взял из ее рук бутерброд. — Или ты начинаешь есть, или я тебя заставляю это сделать.

Она устала от него. Лили поднялась и просто пошла прочь, обняв себя руками. Сразу вернулось состояние покоя, в котором так хорошо было повторять всего два слова «мама» и «папа».

Внезапно ее будто что-то толкнуло в спину. А потом стало тепло и спокойно, расслабленно. Все мысли куда-то ушли. И родной голос в голове проговорил: «Иди назад». И она пошла — так хорошо было не думать самой, а подчиняться кому-то.

«Садись. Возьми хлеб и ешь. Сейчас же».

Лили потерянно улыбнулась, глаза ее расфокусировались, но она покладисто взяла бутерброд и стала жевать. Не хотелось — но ведь этот мягкий голос приказал. И она ела, глядя на свои руки, ни о чем не думая. Впервые за несколько дней ни о чем не думая.

По приказу она съела три бутерброда и выпила сок, не имея воли воспротивиться. Да и зачем — ей было хорошо.

— Мистер Малфой! Мисс Поттер!

«Посмотри на Фауста, поздоровайся».

Она так и сделала: поприветствовала своего декана и снова поглядела на руки.

«Молодец, так и сиди».

— Мистер Малфой, вас искала директор.

— Зачем?

— Приезжал ваш отец.

— Да вы что? Он мимо проходил?

— Он приехал, чтобы забрать вас из школы.

— Опа! Соскучился?

— Мистер Малфой, об этом меня не проинформировали.

— И где же он? Или профессор МакГонагалл превратила его… в хорька?

«Улыбнись». Она так и сделала, не поднимая глаз на Фауста.

— Нет, мистер Малфой, профессор МакГонагалл настояла на том, чтобы вы продолжили обучение. Мы пока еще не можем утверждать, что вы знаете все то, что положено среднестатистическому магу.

— Думаю, отцу это понравилось.

— Он был немного недоволен.

— Просил что-то передать? Воздушный поцелуй?

— Мисс Поттер, вы хорошо себя чувствуете? — видимо, декан заметил, какой потерянной она выглядит.

«Скажи, что просто плохо спала».

— Я плохо спала, профессор, — пролепетала девушка.

— Тогда идите к себе и отдохните.

Профессор Фауст зашагал прочь, а Лили снова услышала голос в голове:

«Идем в твою комнату».

И она пошла, зная, что с ней идет еще кто-то. Легко преодолела все ступени на лестнице. Проговорила Полной Даме пароль. Если та и удивилась, что Лили ведет в гостиную Гриффиндора слизеринца, то промолчала.

В гостиной сидели несколько шестикурсников.

— Малфой, что…? — это была Роза. Она переводила взгляд с Лили на ее спутника.

— Уизли, отстань. Если сами не можете привести в чувства девчонку, то не мешайте тем, кто может.

Лили видела, как кузина опустилась в кресло.

«В комнату, Поттер».

Едва она вошла, и дверь закрылась, Лили вдруг поняла, что с нее сняли наложенное заклятие. Она развернулась и посмотрела широко открытыми глазами на Малфоя, который держал в руке палочку. Странную палочку. Знакомую палочку. Но об этом она подумает потом.

— Ты применил ко мне Империус! — вскрикнула девушка, доставая свою палочку.

— Я же предупредил, что заставлю тебя есть, — пожал он плечами, совершенно не пугаясь ее воинственной позы. — Ты не послушалась.

— Ты применил запрещенное заклинание! Ко мне! — уже закричала Лили, поднимая свою палочку. Но ничего не успела.

— Экпелиармус! — и оружие девушки оказалось в руке слизеринца. Он ухмылялся.

— Ты сволочь! — Лили не растерялась. Подлетела и ударила Малфоя по лицу. Он повел головой, но никак не отреагировал. Тогда гриффиндорка размахнулась и влепила ему еще одну пощечину. Остался красный след. Малфой молчал, только смотрел на нее серебристыми глазами. Лили взбесилась окончательно — ударила снова. На четвертый раз он поймал ее руку и сжал.

— Хватит, — голос был жестким, глаза сужены. — Достаточно.

— Ты мразь! Ты не имел права! Это… это… — она свободной рукой била его по груди, стараясь сорвать свой гнев. И боль. И презрение к этому непробиваемому слизеринцу.

Он опять дал ей причинить ему боль, но потом откинул обе палочки на кровать и поймал вторую ее руку, развернулся и прижал ее к стене, не давая двигаться.

— Поттер, — голос Малфоя был полон угрозы, — или перестань, или я поднимаю палочку и заставляю тебя делать то, что тебе не понравится!

Лили попыталась вывернуться, пылая гневом и яростью. Бесполезно, он был больше и сильнее.

— Отпусти! — прошипела Лили, пытаясь его лягнуть, но он прижал ее ноги одной своей. — Я закричу.

— Давай, — фыркнул Малфой. — Но прежде, чем вопить, послушай меня.

— Не буду!

— Будешь, — рыкнул Скорпиус. — Будешь. И внимательно слушай. Ты была в полной моей власти, я мог сделать с тобой, что угодно. Прочувствуй это слово — что у-г-о-д-н-о!

Лили широко раскрытыми глазами смотрела на его бледное лицо.

— Ты была в моей власти, но я всего лишь заставил тебя поесть. Ни раздеться посреди улицы, ни кувырнуться через голову, ни признаться в пламенной любви Слизнорту! Всего лишь поесть. Это принесло тебе вред? Это тебя задело?

— Ты меня унизил, — процедила Лили, зло глядя в серебристые омуты. Он был прав, он был абсолютно прав. Она была в его власти, а он этим не воспользовался. Но Лили была в ярости, что он мог управлять ею. Что применил к ней что-то темное, грязное, что-то страшное, пусть и с благими целями. — Ты не имел права.

— За это я позволил тебе унизить меня. Пощечинами. Тремя, — отчеканил слизеринец, чуть ослабляя хватку на ее руках. — Думаю, мы в расчете.

— Отпусти.

— Нет. Сначала ты мне пообещаешь, что сейчас же ляжешь спать.

— Что?!

— Я неясно выразился? — он был зол. — Ты должна поспать, иначе Поттерам придется открывать семейную палату в Мунго.

— Какое тебе дело?! — Лили снова попыталась вывернуться, и хватка слизеринца тут же усилилась.

— Слушай, Поттер, ты можешь хоть раз просто сделать так, как тебе сказали? — Малфой пристально глядел на ее лицо, раскрасневшееся от гнева.

— После того, как ты применил ко мне Империус?!

— Мерлин, Поттер, начнем все сначала? — Скорпиус уже терял терпение. Наверное, ему было неудобно стоять, держа ее. — Тьфу, не понимаю, зачем я вообще этим занимаюсь.

— И я не понимаю…

— Поттер, что тебе стоит пообещать? — голос его стал глухим, он в упор смотрел на ее лицо. Нет, на губы. Она бы отшатнулась, если бы могла.