Лили вернулась к зеркалу, снова разглядывая свой наряд. Легкий сарафанчик с поясом чуть ниже талии, едва доходил до колен. Девушка усмехнулась — Джеймс обязательно что-нибудь скажет, но ей было все равно. Ей через четыре месяца — шестнадцать, так что даже одежда не сможет скрыть то, чем стала еще недавно нескладная Лили Поттер. Девушка расчесала длинные огненно-рыжие волосы, подмигнула своему отражению и поспешила вниз. Часы в коридоре показывали почти десять.
Лили легко сбежала по лестнице, по пути поправив парик на статуе лесной феи в пролете. В гостиной на диване развалился Джеймс, спрятав лицо за журналом. По обложке двигались фигуры на метлах.
— А ты завтракать не собираешься? — кинула брату Лили, проходя мимо и направляясь на кухню, откуда пахло тостами и поджаренным беконом.
— Я бы на твоем месте туда не ходил, — медленно, чуть растянув слова, проговорил Джеймс из-за журнала.
— Это почему? — Лили замерла возле поворота в коридор. Она с подозрением посмотрела на брата.
— А тебе моих слов недостаточно для причины? — юноша так и не выглянул из-за летающих по страницам спортсменов на метлах. Лили закатила глаза, развернулась и направилась на кухню.
Все-таки брат был прав. Это Лили поняла, замерев возле приоткрытой двери. Она видела родителей лишь секунду, прежде чем уйти, но перед глазами все еще стояла эта жаркая сцена. Мама сидела на кухонной стойке, обняв отца и жадно целуя его в губы. Руки отца — под домашней майкой мамы. Лили никогда не представляла себе, что поцелуй может быть таким… жарким и страстным. Тем более поцелуй родителей.
Она тут же вернулась в гостиную. Ее щеки и уши горели. Девушка плюхнулась на диван рядом с братом, взяла со столика свежую газету и тоже уткнулась в нее, сдерживая смешок.
— Почему ты мне не сказал?
— Я тебе говорил, — Джеймс перевернул страницу.
— Никогда не думала, что…
Брат фыркнул из-за журнала:
— Ага, а нас троих в капусте нашли.
— Да я не о том, — сердито ответила Лили, глядя на Министра Магии, который что-то говорил с гордым видом со страницы газеты. — Просто…
Лили так и не смогла выразить словами то легкое потрясение, которое испытала. Джеймс только хмыкнул.
Тут из каминного холла раздался шум, который предвещал прибытие Уизли. Брат с сестрой заговорщицки переглянулись, но из-за своей прессы не показались. Дверь из холла отворилась, и первым в гостиную вошел Хьюго — высокий, долговязый, весь в веснушках, с рыжими короткими волосами. На нем были шорты и футболка с вышитым на ней названием команды по квиддичу, за которую болел кузен. Сразу за ним появилась Роза — легкая, грациозная, в летнем платье теплого кремового оттенка. Ее каштановые волосы были заплетены в косу. В руках у Розы была какая-то книга.
— Привет, ребята, — Роза и Хьюго опустились в кресла. Лили и Джеймс хором сказали «привет» и опять переглянулись. Шум в холле возвестил о прибытии дяди Рона и Гермионы. Супруги вошли, улыбаясь.
— Доброе утро, — Гермиона заправила за ухо прядь непокорных волос и оглядела комнату, остановив взгляд на племянниках, которые все еще скрывались за журналами. — А где ваши родители?
Лили хихикнула, прикрывшись газетой, а Джеймс прочистил горло, пытаясь подобрать слова:
— Они…эээ… на кухне… Завтрак готовят.
Гермиона переглянулась с Роном, который направился на кухню, преследуемый хором голосов «не стоит туда ходить». Вернулся Рон тут же, уши его горели, глаза были большими. Он потупился на свои ботинки, сложив руки на груди.
— И долго они там… э… готовят? — выдавил он, отчего Гермиона широко улыбнулась, а Лили подмигнула Розе, поймав насмешливый взгляд сестры. Хьюго переводил озадаченный взгляд с отца на мать.
Джеймс, наконец, кинул журнал на столик и потянулся, взглянув на часы, что тихо тикали на стене.
— Почти двадцать минут.
Лили сделала большие глаза в сторону Розы, та ухмыльнулась, а Хьюго, наконец, понял, о чем говорят остальные, и вскочил, но рука Гермионы, положенная на плечо сына, вернула мальчика на место.
— Так, я есть хочу, — тихо проговорил Джеймс, вытягивая ноги и наблюдая за Гермионой, которая подошла к книжному шкафу и рассматривала корешки книг. Рон плюхнулся на свободный диван и уставился в потолок.
— Что ж, у нас два выхода. Ждать или пойти и напомнить им о том, что время завтракать, — проговорил Рон. Но никто не осмелился встать и нарушить уединение Гарри и Джинни. Все только переглядывались.
Тут в тишине раздались быстрые шаги, и в гостиную, цепляя на нос очки, вошел Альбус. Его волосы были такими же взъерошенными, как и у Джеймса, но мальчик был еще маленьким, хрупким, голенастым. Его зеленые глаза — глаза отца — оглядели всех в комнате.
— Доброе утро, — улыбнулся он, на щеке появилась ямочка.
— Доброе утро, Ал, — хором ответили присутствующие и в гробовой тишине проводили мальчика взглядами. Альбус прошаркал к кухне, и в гостиной был слышен его звонкий голос:
— Мам, я хочу есть, когда завтрак?
Лили представила себе, как отец и мама отпрыгивали друг от друга, и опять залилась румянцем. Рон хмыкнул.
— О, вы уже тут, я не слышала, — в комнате появилась Джинни, приглаживающая волосы. Джеймс улыбнулся, Лили отвела смеющиеся глаза. — Завтрак почти готов.
Лили поднялась и отправилась на кухню. Альбус уже восседал за стойкой и уплетал шоколадную лягушку с самым довольным выражением на лице. Отца здесь не было — видимо, старший Поттер вышел через другую дверь.
— Ал, не ешь шоколад до завтрака, — Лили отобрала у младшего брата сладости и положила на полку. Потом сняла с плиты готовую яичницу и начала раскладывать по тарелкам. Остальные потянулись в кухню. Мама с Гермионой над чем-то смеялись, Роза что-то рассказывала Джеймсу, который тут же схватил со стола тост и стал намазывать его маслом. Рон и Хьюго расселись последними, и только тогда появился Гарри.
— Привет, — он пожал руку Рона и чмокнул Гермиону в макушку. Лили и Джеймс опять переглянулись, а потом вместе проводили взглядом отца. На нем была белая рубашка, застегнутая лишь на две пуговицы, и легкие летние брюки.
Лили с обожанием смотрела на отца. Ему было уже тридцать восемь лет, но он был очень красивым мужчиной. В его черных волосах не было седины, хотя он прошел через столько трагедий и сложных ситуаций.
Когда Лили была маленькой, мама перед сном не читала ей сказки, а рассказывала истории из жизни отца: его приключения, его подвиги, его битвы — его жизнь. Лили знала об отце много и почти ничего — с ней он был всегда добрым, внимательным, заботливым, лучшим отцом и другом. Он никогда не говорил о тех, кого потерял, и не рассказывал о том, чего ему стоило победить самого сильного черного мага современности.
Лили видела, каким влюбленно-смущенным взглядом одарила мужа мама, а тот ей подмигнул. Девушка задавалась вопросом, повезет ли ей так — будет ли у нее такой человек, который и через двадцать лет жизни вместе будет смотреть на нее такими же влюбленными глазами.
Лили краем уха слушала разговоры о квиддиче, о работе отца, о последних новостях клана Уизли, а сама исподтишка наблюдала за родителями, думая о себе. Скоро ей шестнадцать, но она никогда еще не влюблялась. Были два не самых удачных свидания, были поклонники, приглашения в Хогсмид и на Рождественский бал в прошлом году, но Лили никогда не отвечала согласием — она ждала кого-то особенного, лучшего.
— Лили, ты тут?
Девушка вздрогнула и посмотрела на Розу, что сидела рядом. Лили улыбнулась кузине.
— Ты уже решила, что подарить Джеймсу на семнадцатилетие?
Лили покачала головой.
— У меня есть еще три дня для этого. Сегодня пойдем на Косую аллею, может, смогу выбрать, — пожала плечами девушка. — Хорошо, что Джеймс родился 31 августа — он не успеет меня достать. Представь, что он сотворит, когда ему позволят колдовать дома. Но за сутки ничего не случится, а в Хогвартсе ему будет, как обычно, не до меня.
— Шутишь?!
Лили и Роза вздрогнули от возгласа Рона. Девушки воззрились на рыжеволосого мужчину, который изумленно смотрел на Гарри. Старший Поттер же сдерживал смех, глядя на лица Рона и Гермионы.
