Он вздрогнул, просыпаясь, и понял, почему — рядом вздрогнула Лили. Во мраке комнаты было слышно ее испуганное дыхание.

— Что? — он чуть повернулся, чтобы видеть ее силуэт. Неужели в его объятиях ее могут мучить кошмары?! Быть такого не может.

— Не знаю, — прошептала она, уткнувшись лицом в его плечо. Скорпиус поднял бровь, чувствуя, что она чуть дрожит. Ну, это уж совсем ни в какие рамки не лезет.

И все-таки смутное беспокойство девушки передалось и ему. Не зря же она после Хэллоуинского пира попросила его прийти к ней. Сказала, что ей не по себе. И он вторую ночь подряд проводил в этой маленькой спальне старосты Гриффиндора, получая подсознательное удовольствие от того, что он нарушает школьные правила.

— Почему ты дрожишь?

— Не знаю.

Он хмыкнул:

— А ты что-нибудь сегодня знаешь? Или мне стоит опять позаниматься с тобой?

Она шлепнула его по руке.

— Просто… неприятное чувство…

— Легкое неудобство? Колющее? Режущее? Зовущее на подвиги? Шестое чувство Поттеров, дающее знать, что где-то нужна помощь? — усмехнулся Малфой, играя локоном ее волос.

— Очень смешно.

— А я тебя и не смешил, я тебе сказку на ночь рассказываю… Спи.

Она тихо кивнула и, наверное, закрыла глаза.

Малфой уставился на полог ее кровати. Невероятно, но факт — он лежит с девушкой в постели, он одет и даже не пытается покуситься на что-то иное, кроме как обнимать ее и хранить ее сон. Видимо, на свет появились розовые нюхлеры, а ежики научились летать.

Но лежать было приятно. У него давно не было такого чувства покоя и умиротворенности. Словно внутри был действительно серебряный лес, а в лесу — что-то большое и светлое, невыразимое. Хотя нет, выразимое. И он это выразил вчера ночью, произнеся три таких простых, но чужих для него слова — «я люблю тебя». Он не собирался этого говорить, он даже не знал, что может такое сказать, что может это чувствовать. Все случилось как-то… незапланированно.

Я. Люблю. Тебя. В первый раз это сказать непросто. Тем более для Малфоя. Голос его не слушался, хотя слова рвались изнутри, терзая. Терзали ли когда-нибудь кого-нибудь эти слова? Навряд ли. А вот его терзали. Своей новизной. И невысказанностью.

А теперь внутри было тепло. Уютно. Спокойно.

А вот Лили спала неспокойно. Что-то ее тревожило. Это ущемляло Скорпиуса — разве не может он оградить любимую девушку от всех ее страхов? Может. Тогда почему она так неспокойно спит, уткнувшись лицом в его плечо?

Наверное, он задремал. Но проснулся, когда услышал, как кто-то заклинанием отпирает дверь в комнату. Вот это уже интересно…

Ну, конечно, Уизли, кому еще дано отпирать все замки в башне Гриффиндор?! И чего ей не спится? Ух, сейчас тут начнется…

Видимо, Роза привыкала к темноте, медленно двигаясь к постели сестры. Скорпиус беззвучно достал палочку и наложил на девушку «силенцио» — на всякий случай. Потом начал подниматься, глядя на остолбеневшую посреди комнаты старосту.

Малфой приложил палец к губам и указал на дверь, снимая с нее заклятие и надеясь, что она поняла, что он хотел ей этим сказать. Поняла, не зря же ее старостой школы назначили.

Они вышли в тускло освещенный коридор. Лицо Уизли не предвещало ничего хорошего.

— Что ты тут делаешь? — прошипела она. — Ты хоть понимаешь…

— Уизли, давай пропустим эту часть твоей лекции, — сонно попросил Скорпиус, перебив девушку. — Как ты можешь видеть, я одет и не покрыт губной помадой, а твоя сестра просто спит, так что декламация в защиту чести Лили может подождать…

— Ты находишься в гостиной чужого факультета. Ты находишься в спальне девушки. Да за это тебя могут просто отчислить. И ее — тоже! — приглушенно процедила Роза, оглядываясь на закрытую дверь. — Вы хоть понимаете, что делаете?!

— Уизли, я, кажется, попросил…

— Да пошел ты со своими просьбами! — рыкнула она, чуть краснея. — С чего ты решил, что можешь делать, как хочешь, спать, где хочешь, говорить, что хочешь? Это гостиная Гриффиндора! Ты слизеринец! И ты спишь в спальне старосты!

— Тише, Уизли, всю башню поднимешь… Или хочешь вслед за Поттером прославить сестру по всей школе? Валяй… — Малфой прислонился к стене, сложив на груди руки. — Кстати, я видел волшебную палочку Манчилли… Не впечатляет…

Роза округлила глаза и покраснела до корней волос. Да-да, Уизли, я все знаю. О тебе, об этом гоблине. Не зря же моя бдительность и наблюдательность уже не раз спасала жизнь Лили.

— Твоя, кстати, тоже не ахти какая, — ухмыльнулась девушка, хотя щеки ее все еще горели. Малфой выпрямился, сузив глаза. — А теперь — прости, мне нужно поговорить с Лили. А ты — убирайся из Башни, пока я не пошла к Фаусту.

— Ты не посмеешь, — фыркнул Малфой. — Потому что это коснется и Лили… Кстати, чего это ты ночами шляешься? Да еще разговаривать собираешься… Пусть она спит.

— Буду я еще у тебя разрешение спрашивать, чтобы поговорить с сестрой! — Роза сделала шаг к двери, но Малфой преградил ей путь, нависая.

— Я сказал — пусть она спит, — нотки металла промелькнули в его голосе. — Все твои разговоры подождут до утра.

— Малфой, отойди! — девушка ни на шутку рассердилась. — С кем хочу…

— Хоти с кем хочешь, но Лили ты будить не будешь.

— Почему это?

— Потому что я так сказал!

— Распоряжайся в гостиной Слизерина! — Роза достала палочку, направив на Малфоя.

— Что тут происходит?

Скорпиус поднял глаза на парня, выглянувшего из-за соседней двери. Как же его фамилия? Ах, да, Уолтер, староста Гриффиндора.

— Черт, Малфой, какого… ты тут делаешь?!

— Все в порядке, Уильям, он уже уходит, — Роза опустила палочку, с победой глядя на Скорпиуса. Он же пожал плечами, сложил на груди руки и оперся спиной о запертую дверь.

— И не подумаю. Можете начинать поднимать панику, звать хоть всю школу. Я не двинусь с места, — Скорпиус с наслаждением смотрел на вытянувшееся лицо Уолтера и улыбался. Он из чистого упрямства не собирался уступать.

— Малфой, не глупи…

— Поосторожнее с выражениями, Уизли, — попросил Скорпиус, усмехаясь. — Вы мне еще должны будете за то, что я развлекаю вас, когда вас мучает бессонница. Не пытались, кстати, принимать зелья? Говорят, помогает…

Уизли и ее товарищ по несчастью переглянулись.

— Все, я иду к Фаусту, — Роза развернулась и начала спускаться по ступеням, но тут дверь за спиной Скорпиуса отворилась, и тот еле удержался на ногах, влетев спиной вперед в комнату Лили. Сама девушка успела схватить его за руку, помогая.

— Что тут происходит? — Лили выглядела очень милой после сна. Малфой кивнул в сторону застывшей на лестнице Розы:

— Уизли мучается бессонницей… Уолтер, скройся, без твоей поддержки обойдемся.

— Малфой… — Роза вернулась.

— Скорпиус, иди, — Лили мягко коснулась его руки.

— Можешь присоединиться к Джеймсу, — вдруг сказала Роза, — он сидит у кабинета директора. Надеюсь, что по пути тебя встретит Филч…

— Спасибо, Уизли, ты такая заботливая, — Малфой хмыкнул, подмигнул Лили и пошел по лестнице вниз: — Всем спасибо за веселый вечер.

Скорпиус вышел из гостиной Гриффиндора, потягиваясь и улыбаясь. Все-таки веселые они люди, гриффиндорцы. Любят грозиться, любят создавать много шума из ничего. Вот старосты Слизерина относятся к подобному терпимее — просто потому, что сами любят понарушать правила. Правда, гриффиндорцев в своей гостиной терпят еще меньше, чем те слизеринцев.

Малфой без приключений добрался до коридора с горгульей и действительно увидел там Джеймса. Что ж, это можно было предположить. Еще вчера днем Поттер патетично поведал о судьбоносном значении приезда Ксении в Хогвартс. Да, Ксения Верди просто поразила. Но Скорпиус принял это как факт и потратил много сил, чтобы отвлечь друга от предстоящего события. Но Джеймс отвлекаться не желал и почти весь день провел подле любимой девушки.

— Поттер, мы же решили, что поставим тебе памятник на берегу озера, — Малфой уселся рядом с гриффиндорцем на выступ. — Ушли?