– Снова «Манкиренч»?! – выкрикнула она у него за спиной.

Ох, проклятие! Магоцци остановился. Оглянувшись, увидел лукавую усмешку.

– Наши источники сообщают, что убийство, совершенное вчера вечером на кладбище Лейквуд, соответствует сценарию компьютерной игры, разработанной местной компанией «Манкиренч». Как прокомментируете?

– В данный момент никак.

В разговор вступил Хокинс из «Сент-Пол пресс»:

– Брось, Лео. Люди, игравшие в игру в сети, целый день нам трезвонят насчет убийства на кладбище. Все говорят: оно точно такое же, а теперь мы слышим, что и это прошло по сценарию.

– И нам тоже звонят, – признался Магоцци.

– Значит, полиции известно о связи убийств с игрой?

– Известно о некоторых совпадениях, разбираемся.

– В игре двадцать убийств! – крикнула Кристин Келлер, но пролетавший вертолет ее собственного канала заглушил слова. – Уберите отсюда эту чертовщину! – услышал Магоцци вопль журналистки, протискиваясь сквозь толпу к трапу.

Макларен встретил его на главной палубе.

– Ну, теперь дерьмо всплывет наружу, – сухо проговорил он.

– Угу, и мы его будем долго вычерпывать.

Потребовалось убийство, чтобы наконец-то оттеснить Фостера Хаммонда на задний план, отвлечь от него внимание прессы, но его это вовсе не радовало. Сама вероятность убийства во время торжеств по поводу свадьбы дочери привела его в легкое содрогание, но окончательно он потерял чувство юмора, когда полиция силой разогнала приглашенных.

Светское событие года превратилось в место преступления, невеста безутешна, еда на двадцать пять тысяч отправилась в городской приют для бездомных, сиятельных гостей гуртом согнали в салон для допросов, как «обыкновенных преступников», брызгал он слюной на Магоцци.

Магоцци мысленно похлопывал себя по плечу, хваля за то, что держит язык за зубами во время тирады Хаммонда, но, когда сукин сын принялся разглагольствовать о некомпетентности полиции, извинился и вышел, пока не вырвалось какое-нибудь нелицеприятное замечание, скажем: «Я тебя предупреждал, наглый тупой старый хрен».

Теперь он стоит в пятидесяти ярдах от устроенной на «Николлет» пыточной камеры, глядя в чернильные воды Миссисипи, раздумывая, как, скажите на милость, искать неизвестно кого, живущего в кибернетическом мире и убивающего в реальном.

Посмотрев за реку, увидел миллион укромных местечек в кустах, под деревьями, среди камней, в густых тенях. Может, гад прямо сейчас там прячется, наблюдает за ним и ликует. Впрочем, вряд ли.

Детектив с глубоким вздохом бросил последний взгляд на воду и снова направился к полицейским машинам, выстроившимся в ряд на автомобильной стоянке. Сине-красные мигалки по-прежнему работали, освещая сбоку «Николлет» кроваво-лиловой радугой.

Наконец из толпы на борту выскочил Джино, нырнул под трепетавшие на ветру ленты, ограждающие место преступления, направился к нему. Одет с расчетом на мороз в длинную пуховую парку, меховую шапку, толстые вязаные перчатки. За ним следовали двое криминалистов из оперативной бригады с застегнутой на «молнию» сумкой для вещественных доказательств.

– Собираешься в антарктическую экспедицию? – поинтересовался Магоцци.

Джино сверкнул на него глазами:

– Надоело яйца отмораживать. Вслух скажу, у нас только октябрь! Где бабье лето? Богом клянусь, перееду на юг. Ненавижу этот замерзающий штат. Ненавижу зиму. На следующей неделе начнем на снегоходах кататься, а каждый раз, открывая дверь, выпускаешь тепла на сто долларов…

Магоцци прервал речь, которая длилась бы до весны:

– Итак, что мы имеем?

Джино испустил трагический вздох, окружив себя пушистым белым облаком:

– Все то же, все тоже. Кошмар адский. Что хочешь сначала услышать, слухи или факты?

– Слухи, конечно. Факты чересчур огорчительные.

– Ну, мэр кланялся, целовал Хаммонду задницу, извиняясь, если можешь поверить, за причиненные неудобства. Дурной сукин сын.

– Кто?

Джино невесело улыбнулся:

– Хороший вопрос. В данный момент могу ответить, что они взаимозаменяемы. Так или иначе, мэр быстро оправился от потрясения и, чтобы сохранить лицо перед главным спонсором своей избирательной кампании, открыто обвинил Фридмена и Макларена, которые, по его мнению, «допустили это ужасное происшествие».

– Шутишь?

– Нет. Политикан чертов, дерьмовая задница. Ну и наши друзья хороши. Просто молча стояли на месте и все это кушали.

– Господи Иисусе. Напомни, чтобы я им выписал сверхурочные и премию за риск, когда разберемся с делом.

– По-моему, лучше уж пару «Пурпурных сердец».[38]

Подняв глаза, Магоцци увидел сходившего с парохода Реда Чилтона с двумя своими сотрудниками. Даже обычно несокрушимый Ред выглядел более чем усталым. За все золото форта Нокс[39] Магоцци сейчас не поменялся бы с ним местами.

– Как дела у Реда? На пароходе я его даже не видел.

– Ну, ты же знаешь Реда. Мастер в сфере разрядки. Лично я думаю, зря талант пропадает. Ему надо быть дипломатом.

– Имеешь хоть какое-нибудь понятие, кто за это будет отвечать? Я имею в виду, когда все летит к чертовой матери, люди поинтересуются, почему тридцать вооруженных профессионалов, находившихся на месте и заранее предупрежденных, не сумели предотвратить убийство.

– У нас есть и хорошая новость. По словам Ананта, тот тип был убит задолго до того, как его обнаружили. Магнуссон во время обхода ни разу не упомянул о своем личном сортире. Крошечная конурка с раздвижной пластмассовой дверцей, которую каждый примет за чулан, за стенной шкаф. Конечно, незнание не оправдание… «Арго» и наши ребята все прощупали до прихода гостей. Но ни Ред, ни мы в тот сортир не заглядывали. Просто скрестили пальцы, понадеявшись, что в суете пронесет, если ты меня понимаешь.

Магоцци кивнул.

– Что тебе еще известно?

– Единственное, что мне точно известно: адвокаты Хаммонда просидят ночь напролет, составляя приблизительно пятьдесят два судебных иска. Не удивлюсь, если он в возмещение морального ущерба потребует недвижимость погибшего, которому хватило наглости оказаться убитым. Спорить, конечно, тут не о чем – Хаммонда предупредили, а он проигнорировал предупреждение.

Магоцци улыбнулся:

– Значит, сам будет ответчиком по нескольким искам.

Джино подмигнул:

– Просто, скажем, выяснит, кто его истинные друзья. Если они вообще у него есть. Черт возьми, я сам мог бы потребовать у него через суд компенсации – помогал Хелен готовить домашнее задание по истории, когда меня вызвали. Вдруг она завтра провалит контрольную? Жутко расстроится, оценки снизятся, не поступит в колледж, все наши затраты пойдут прахом. В любом случае, отставив в сторону политические интриги и судебные дела, наш дружок «Гримм с Косой» вместе с индусом много чего накопали. То же самое дерьмо – это я тебе говорю, не они, – пуля двадцать второго калибра в голову. Но одна новая черточка. У жмурика на руке свежий след от укуса. Совсем недавний. Получен за несколько минут до смерти.

– Жуть какая-то. Наш приятель начинает проявлять изобретательность.

– Угу, и я так подумал, поэтому заволновался, думаю, по укусу определим ДНК для идентификации, для сравнения и так далее, а потом Анант мне сообщил, что мертвец сам себя укусил.

– Что?

– Вот именно. Сам себя укусил своими кривоватыми зубами. Полное совпадение прикуса.

– Объяснишь, для чего он себя укусил?

– Слушай, время позднее, я устал и не хочу вдаваться в подробности. Рамбахан, как обычно, сведет воедино.

Магоцци взглянул за плечо партнера, увидев безошибочно узнаваемую гибкую высокую фигуру медицинского эксперта, расхаживавшего по наружной части палубы в развевавшемся расстегнутом пальто, склонив голову в поисках ключиков, о которых можно только гадать. Встретившись с доктором взглядом, он махнул ему рукой, подзывая к себе. Рамбахан предупредительно поднял палец, опять зашагал, и Магоцци обратился к Джино: