Стайен и Вессен

— Весс, — Хорёк жестом указал ей на складные стулья, добыл из сумки-холодильника бутылку минералки. Предложил ей — отказалась. — Я давно хочу спросить тебя. Ты не хочешь прикрыть всё это?

— О чём это ты?

— О том, чем ты руководишь, — Хорёк задумчиво посмотрел в ущелье — солнце висело над ним. Красиво. Вот что значит всерьёз взяться за туризм. Ни кофе, ни овцы, ни даже виноград не приносят Тегарону такого дохода, как туризм. И иммигрировать сюда теперь очень трудно — не пускают. Может, и правильно делают, что не пускают. — Не расскажешь мне, зачем мы всё это создали?

— Риторический вопрос? — Вессен достала из кармана фляжку, отпила. Что-то она расслабилась. Раньше никогда не брала с собой спиртное, тем более не пила вот так, не скрываясь. Правда, она не пьянеет. Не может, с тех пор, как её выучили на Тень.

— Нет, — Хорёк поправил шляпу и пригладил усы — левый, потом правый. — Я не понимаю, зачем нам это. У нас восемьдесят баз. У нас лучшие специалисты, которые все как один думают, что работают на Силы Всемирной Стабильности. У нас свои люди во всех крупных спецслужбах, у нас своя армия, мы можем объявить войну любой стране, начать или прекратить мировую войну. Мы сильнее кого угодно в этом мире. Но я не понимаю, зачем нам всё это. Я про нас с тобой.

— Преступность, которую сократили на восемьдесят процентов. Нет больше «диких пси», нет эпидемий. Нет мировых войн, не предвидится голода. Это плохо?

— Это замечательно, — Хорёк вздохнул. — Я не уверен, что человечеству нужен золотой век, но пока вроде всем нравится. Но я про нас с тобой!

— Ты хочешь в отставку?

— Ты меня не отпустишь, — Хорёк отпил из бутылки. — Весс, я не вечен. Ну да, ну проживу я ещё сто лет. Может, больше, на этих ваших ягодках. Мне есть чем заняться, и даже тысячи лет не хватит, не в этом вопрос. У меня свой автосервис, я уже наизобретал всякого барахла столько, что всем остальным ещё два века догонять меня. Но зачем? Человечеству и так хорошо. Давай уйдём, прикроем эту лавочку — мы открыли восемнадцать реальностей. Давай уйдём в любую на десяток лет, поживём сами по себе и вернёмся. Никто ничего не заметит.

— Двадцать четыре годных и сто одну промышленно годную, — поправила Вессен. — Не следишь за отчётами?

Хорёк махнул рукой.

— Давай отдадим пару реальностей. Ты не хуже меня знаешь, что в ближнем космосе им делать нечего. Там ничего нет, кроме красивых видов. Энергии и сырья и здесь хватает. А дальним владеем пока что только мы. Отдадим пару реальностей, пусть у людей будет другая цель. Они всё равно откроют проходы, пусть через сто лет. Или ты хочешь вечно за ними присматривать?

— Я хочу вернуть их, — Вессен встала и отвернулась. — Просто узнать, что они живы. А потом… потом мы поговорим.

— Они живы, — Хорёк пожал плечами. — Ты и так знаешь. Тебе нужно просто отдать картину. Отпустить её, увезти в другую реальность. Да хоть в Страну Цветов.

— Только, когда я найду, кому можно её доверить, — сухо возразила Вессен.

Хорёк долго смотрел в её глаза.

— Вот оно что, — протянул он. — Ты боишься. Ты боишься отказаться от неё, потому сидишь рядом с ней и дрожишь. Боишься, что картина отыщет другого хозяина.

— Перестань!

— Весс, чем ты занимаешься? Чем ты весь день занимаешься у себя в кабинете? Не говори мне, что делами Ордена. Он давно уже сам по себе, мы специально этого добивались. Чем ты занимаешься, почему картина всё ещё у тебя?

Вессен молчала.

— Она не терпит бездельников. Значит, ты что-то делаешь, но что?

— Это тебя не касается, Стайен, прости.

Хорёк встал.

— Я прощу, Весс. А вот остальные? Знаешь, почему они все с нами, почему смотрят на тебя, как на богиню? Потому что я нашёл им дело. Они осваивают реальности, они думают, что мы готовим место для человечества. Чтобы пришло на готовенькое. Что мы готовим на самом деле, Весс?

Вессен закрыла глаза.

— Мне нужно вернуться, — тихо сообщила она. — Я попробовала. Я снова попробовала перестать, Стайен. Она сразу же ушла — она где-то рядом, как всегда. Но если я не продолжу, она сменит хозяина.

— Так, — Хорёк почесал затылок. — И ты столько лет кормила меня сказками, что-де картина под твоим контролем, но без твоего присутствия может неуправляемо влиять на реальность. Ты собиралась жить вечно?

Вессен промолчала.

— Брось её, Весс. Откажись. Это хоть правда? Если ты от неё откажешься, картина может сменить реальность. Мы сможем увезти её в другую реальность, с глаз долой. Это так?

Вессен молчала.

— Ладно, — Хорёк посмотрел на часы. — Молчи. У тебя в руках ключ от всех дверей, как ты говорила. И ты хочешь ближайший миллион лет сидеть рядом с ним и никого не подпускать. Веселись, сестрёнка.

Лас и Вейс

Стоило перебраться за пару холмов, так, чтобы не видеть ущелья, как Вейс успокоилась.

— Не знаю, — она махнула рукой — здесь — и достала из сумки пару складных стульев и столик. — Мне никогда не нравились пещеры. Я их боюсь!

Лас кивнула. Её всё ещё было не по себе от того, что рассказал Хорёк.

— Что случилось? Ласточка, у тебя такой вид!

— Если он сказал мне правду, — Лас вздохнула, — то ничего ещё не кончилось. Всё, что мы делали, всё это ничего не изменило. Всё в любой момент может рухнуть.

— Я так не думаю, — послышался голос из-за их спины.

Лас вздрогнула, голова её закружилась — на мгновение. Ей стало холодно. Вейс обернулась, вскрикнула. Схватила Лас за руку.

— Она! Ласточка, это опять она! Она!

Лас встала, ощущая, что бежать или кричать бессмысленно.

Она выглядела так, как описывала её Вейс. В точности — светлые брюки, лет семьдесят назад бывшие модными. Лёгкая курточка, расшитая золотыми нитками, ослепительно белая блузка под ней. Шарфик и белая же шапочка, украшенная драгоценными камнями. И лицо… глаз не отвести.

— Не смотри ей в глаза, — Лас резко дёрнула Вейс за руку. — Не верь ни одному её слову!

Девушка засмеялась.

— Очень, очень интересно, Ласточка. Почему? Почему ты её обманываешь? Я никогда не лгу, ведь так?

— Ты обещала уйти, — Лас бросило в жар. — Ты обещала уйти и не возвращаться!

— Правда? — девушка неподдельно удивилась. — Я не знала. Что ты так смотришь, Вейс? Я настоящая. Сейчас — настоящая. Можешь потрогать, — и она вновь рассмеялась.

— Не прикасайся к ней, — предупредила Лас. — Стой где стоишь! Зачем ты пришла?

— Я и не уходила. Я всегда с тобой. Ты так обо мне заботилась, я очень тронута… Почему ты бросила? Почему ты меня бросила?

— Лас, о чём она? — прошептала Вейс. Лас ощущала ужас, который не отпускает подругу, понимала — Вейс нужно совсем немного, чтобы потерять самообладание.

— Не верь ей, — сквозь зубы прошептала Лас, пятясь. — Ни одному слову. — Позвонить? Крикнуть?

Девушка уселась на один из стульев, открыла термос с кофе, принюхалась.

— Настоящий, — она вздохнула. — Так нечестно! Ласточка, это нечестно, я тоже так хочу!

— Чего ты хочешь? Почему ты вернулась?

Девушка вздохнула.

— Я не возвращалась, сколько можно повторять! Я всегда с тобой. Я помогла тебе недавно. Уже забыла? Помнишь ту таверну? Если бы я не вмешалась, он прирезал бы вас обеих. А призрак в лесу? Где твоя благодарность?

— Ты хотела разделать его, как барана? Да? Моими руками?

Девушка поднялась на ноги, улыбка пропала с её лица.

— А ты знаешь, что такое война? Я знаю, я видела своими глазами. Видела, что сделали с моими родителями, с друзьями, с другими, кто попался им под руку в тот день. Оставили только меня. И продали в рабство, в семь лет — говорят, я была очень красивая. Я возвращаю долги. Ещё не всем вернула. Хочешь, я расскажу, что успел уже натворить тот грабитель?

— Замолчи.

— О, мы не любим правду! Сказать, скольких он покалечил? Кто из-за него наложил на себя руки? Ты не дала мне закончить с ним. Кому от этого лучше? Кого ещё он ограбит, покалечит, убьёт?