Она стоит у окна. Я не сразу понимаю, кто это. Только когда поворачивается ко мне лицом, понимаю. Против солнца не видно цвета одежды. Вижу только, что она низенькая, светловолосая, лицо длинное — у многих северных варваров такое.

— Госпожа Лас-Таэнин эс ан Вантар эр Рейстан, — она кланяется, видно, что не очень умело, но правильно. — Я Вейс, ваша личная служанка.

Вейс, восемьдесят пять лет назад

Видно было, что её новая госпожа вовсе не ожидала её увидеть. Лас-Таэнин выглядела точь-в-точь как остальные сёстры, но глаза её были глазами взрослого человека.

После того, как Вейс представилась, Лас подошла к ней, с совершенно каменным лицом. Вейс склонилась — как учили, ждала приказаний. Лас-Таэнин обошла вокруг неё.

— Выпрямись, — услышала Вейс, подчинилась. Слугам надлежит смотреть в глаза хозяевам, только когда хозяева с ними говорят. Лас смотрела на свою новую служанку с усталостью и разочарованием. И, Вейс чувствовала, была ещё неприязнь. Ну да, мы для них не более чем варвары, мне это многие говорят в лицо. Привыкай, Вейс, это не изменить, значит — привыкай.

Лас протянула руку и поправила тефан своей служанки, правый рукав сложен косо. Руки та прятала за спину — стояла так, чтобы ладони её не было видно.

— Покажи руки, — Лас посмотрела ей в глаза. — Почему ты их прячешь?

— Простите, госпожа. Привычка. Так меня учили в детстве, — и это чистая правда. Но не потому, что это неприлично, а потому, что по тем рукам видно — хозяйка их в праздности не сидит — а после возни с рыбой, да со стиркой, да со всем остальным руки выглядят неважно. Там, в школе, доктора творят чудеса, но руки до сих пор носят следы прежней жизни.

— Ты не белоручка, — Лас прикоснулась к её ладони. — Зачем этого стыдиться? Рассказывай, — приказала она. — Сядь и рассказывай, я же вижу, что ты устала.

Она говорит со мной не как со служанкой, подумала Вейс. Вот средняя сестра, та да, говорит даже не как со служанкой, а как с домашней скотиной. Я знаю, у них в прислуге есть ещё двое варваров, а остальные все отсюда, и им жить куда легче. Я всё должна вытерпеть. Мне нужно продержаться хотя бы год. Тогда я смогу наниматься на другую работу, если на этой не будет много нареканий. Только бы не попасть к средней сестре! Я чувствую, что снова будут каменоломни — плётка, брань и всё остальное.

Вейс машинально уже уселась на коврик у кровати — принесла его с собой. Служанка, да ещё варварка, может сидеть только на коврике. Спасибо вам, Лас-Таэнин, я уже почти час стою, и плохо спала накануне.

— О чём рассказать, госпожа?

— О том, как ты попала в эту комнату. Почему ты здесь, и кто сказал тебе, что ты моя личная служанка.

Вейс рассказала. Немного нервничала, и акцент тогда проявлялся сильнее. По лицу Лас-Таэнин трудно было что-то понять, как она всё скрывает! Почему? Несчастной её не назовёшь, девушек столь известного рода можно найти хорошо если сотню. Почему такие усталые глаза?

— …и ваша матушка приказала, чтобы я отправлялась в ваши покои, — закончила Вейс. Лас всё это время стояла у окна, держа в руке мухобойку — хлопушку — и слушала.

— Мне не нужна прислуга, — отозвалась Лас-Таэнин, и Вейс словно окатили ледяной водой. Всё, теперь Лас-Вейрон возьмёт её к себе — так распорядилась графиня. Ничего, Вейс, всё надо вытерпеть. Прежние хозяева были неплохи, относились к ней как к скотине, но хоть не били и не бранились каждые пять минут. И вдруг вызвали и сказали — тобой заинтересовалась графиня ан Вантар, возблагодари Великую Матерь, варварка, тебе очень повезло. И вот оно, везение.

— Мне не нужна личная прислуга, — Лас-Таэнин подошла к коврику. Вейс тут же поднялась, посмотрела в лицо Лас-Таэнин, кивнула. — Но тебя хочет забрать моя средняя сестра, а мне полагается своя служанка. Моя сестра плохо обращается со слугами, это все знают.

— Я не знала, госпожа.

Лас рассмеялась.

— Вейс, не надо лгать! Я этого терпеть не могу! Ты уже видела остальных слуг и слышала, что они говорили.

— Госпожа, простите меня, но я не прислушиваюсь к сплетням.

Лас долго смотрела ей в лицо.

— Это хорошо, — она прикоснулась к ладони служанки и та посмотрела ей в лицо — с почтением, но без подобострастия. — Я в самом деле не люблю, когда мне лгут. Солжёшь мне три раза — и моя сестра возьмёт тебя к себе. У неё будет тяжело.

— Да, госпожа, я понимаю.

— Ты устала, — Лас взяла её за руку. — Если пойдёшь к слугам, там тебе быстро найдут работу. Вон та дверь ведёт в твою комнату, — Лас указала мухобойкой. — Отдыхай, сколько нужно. Потом начнём учиться.

— Простите, госпожа?

— Учиться. Ты не очень правильно кланяешься и говоришь, а у нас всё строго. Я не хочу, чтобы тебя наказывали за каждый неверный поклон.

— Да, госпожа, спасибо, — Вейс склонилась.

— Не нужно, — пояснила Лас. — Не нужно постоянно склоняться. Всё, Вейс, иди же, а то сейчас свалишься. Когда ты спала предыдущий раз?

— Чуть более суток назад, госпожа.

Лас улыбнулась, погладила её по щеке.

— Отдыхай, — она выглядела сейчас совсем другой — живой и ранимой. — Я позову тебя, если нужно.

— Простите, госпожа — я знаю, у вас сегодня день рождения. Разрешите мне вас поздравить?

Лас кивнула.

— Я желаю вам тысячу лет жизни, счастья и здоровья, госпожа, — Вейс низко поклонилась.

— Спасибо, Вейс, — Лас снова погладила её по щеке. И всё, тут же исчезла Лас-Таэнин живая и улыбчивая, вернулась прежняя — каменное лицо, глаза тридцатилетнего человека. — Отдыхай, об остальном я расспрошу позже.

— Да, — Стайен покачал головой. — Лас, вы прекрасно рассказываете! Сразу видно образованного человека. Я бы сказал, классический стиль.

Лас улыбнулась, опустила взгляд.

Вейс тоже улыбалась. Теперь я вспомнила, подумала она. Она погладила меня по щеке и я тогда почувствовала — мы встретились не случайно. А может, именно в тот момент я поняла, что неравнодушна к ней, уже не скажу. Видно было, она ожидает от меня чего-то нехорошего, хотя ни разу не сказала, чего.

— Класс! Здорово рассказываешь! Расскажите ещё! — потребовала Мира. — Вейс, теперь ты.

— Не так быстро, — Вейс поднялась. — У меня уже в горле пересохло, у Лас тем более. Кофе? Чай? Лас, поможешь?

— Я помогу, — Мира встала. — Лас? Стайен? Что будете пить?

— Вино, — решила Лас. — По-моему, очень подходящий случай.

— Присоединяюсь, — улыбнулся Хорёк.

— Тогда и я вино, — решила Вейс.

— Разрешите? — Стайен подал Лас руку, повёл её в сад, в самое сердце, к «сонному кусту». Тот оказался мёртвым, высохшим. Лас ахнула.

— Кто его так?!

— Не знаю, теаренти. У нас есть записи, здесь всё время висел эфемер, и куст высох за несколько минут, примерно в то же время, когда вы с Миранте вошли во дворец.

— Вот как, — Лас потрогала кустик. — Живи, и будь обычным кустом, просто прекрасной розой.

Куст ожил на их глазах, потемнели ствол и ветви, налились зеленью и распрямились листья, и — вернулись цветы. А запах какой!

— Впечатляет, — Стайен покачал головой. — Теперь я понимаю, почему Вессен боится вас. Не опасается, а именно боится.

— У неё вошло в привычку, — Лас погладила листик ожившего куста. — А вы? Вы боитесь?

— Нет, — Хорёк снял шляпу. — Боялся, было дело. Уже нет.

— Я знаю, о чём вы думаете. Нет, меня не тянет прилечь здесь и заснуть. Хотя я хотела бы иногда видеться с ней, если бы была такая возможность. Не знаю. Раз в год, или реже, но видеться.

— Что же, у нашей сказки получился счастливый конец, — Хорёк явно не знал, куда деть шляпу. — Дорман хотел приехать сюда побыстрее, но Вессен нашла ему занятие. Вы не сердитесь?

— Немного, — призналась Лас. — Ничего, я ждала много лет, ещё немножко подожду. Идёмте, нас ждут.

— За здоровье! — поднял тост Хорёк. — За здоровье всех присутствующих.

Тост пили стоя.