– Правда?

– Ты сама это знаешь…

– Я думаю, что вы хороший…

– Что на тебе надето?

– Тигр…

– Подойди поближе…

– Хорошо…

Он притянул ее к себе на колени. Для этого ему пришлось слегка отодвинуть кресло от стола.

– Прекрасная… – прошептал он. – Ты просто прекрасная… – Шептал он, обнимая ее, чувствуя, как сильно стучит сердце у нее в груди, как слегка трепещет ее теплое изящное тело в его любящих руках.

– Тебе хорошо? – Спокойно спросила она. Голос у нее слегка дрожал, – я имею в виду… тебе удобно?

– Прекрасно, – ответил он. – Не беспокойся.

Ее лицо было повернуто к нему, она дышала мягко, но учащенно. Она закрыла глаза и поцеловала его. Это был роскошный поцелуй, очень нежный, ему понравилось, как она его поцеловала. Его руки ласкали ее тело, скользя поверх этого роскошного платья. Они нашли ее груди. Она слегка застонала.

– Когда у тебя менструация? – мягко спросил он, наконец прервав поцелуй, рука его скользнула за ворот платья, лаская ее груди.

– Не волнуйся… – сказала она… ее губы жадно тянулись к нему…

– Прекрасно… – сказал он. – Это просто великолепно… – повторил он, снова прижавшись губами к ее рту.

Его руки гладили ее спину, он нашел крючок, на котором держался бюстгальтер. Он ловко расстегнул его.

– Ты красавица, – шептал он. – Красавица из красавиц. Раскрасавица… – продолжал он страстно нашептывать ей в ухо.

– Мне с тобой очень хорошо… – начала она нашептывать ему между поцелуями, такими горячими и роскошными.

Она ласкала его. Его руки держали ее сокровища, играли с ними. Он нежно ласкал их, гладил верхушки, уже набрякшие. Она вздыхала, стонала, припав к нему всем телом. Ее ноги раскрылись. Его руки потянулись к ее ногам, и поползли вверх по голеням, все выше и выше. Он уже нежно ласкал ее бедра, прекрасные, нежные и гладкие, он достиг рукой влажную мягкую ложбинку. Он ласкал ее. Она стонала все громче и громче. Ее поцелуи были безумные. Он заставил ее слезть с колен. Он поднялся на ноги, взял ее в обе руки и поцеловал. Она была прекрасна.

– Тигр, – стонала она, шепча его имя.

Она дрожала и трепетала, прильнув к нему всем телом. Он ласкал ее темное тело, влюбившись в темный цвет ее кожи…

– Как ты предпочитаешь? – прошептал он.

– Решай сам… – она уже не могла говорить, а только стонала.

Он оставил в покое ее груди, повернув ее вокруг. Она стояла теперь спиной к нему. Его член уперся в ее великолепные ягодицы. Он играл ее грудями еще какое-то время, а затем его руки поползли вниз, все время вниз… Они уже были между ее бедер. Ее платье задралось выше талии. Ей очень нравилось все, что он делал с ней, она бормотала и шептала ему благодарные горячие слова. Он помог ей выскользнуть из одежды. Последними он снял с нее шелковые трусики. Он аккуратно повесил всю ее одежду на спинке кресла. Он повернул ее лицом к себе. Она задыхалась в его объятиях, прильнув к нему. Ее руки ласкали его тело, они нашли его рот. Она вздрогнула.

– Расстегни мне пояс… – прошептал он.

Она это сделала. Она помогла ему снять брюки. И вот теперь она держала его член в руках. Нежно она направила его к цели. Она увлажнила его, когда он прижался к ней, к ее ложбинке, увенчанной лохматым холмиком. Его руки встретились с ее руками. Он ласкал и гладил ее руки, его пальцы проскользнули вовнутрь, раскрыв ее лоно, очень нежно и очень осторожно. Она застонала еще больше.

Внезапно у него возникла идея. Посетило вдохновение. Она ведь дала ему полную свободу действия.

– Сюда… – прошептал он, подводя ее к креслу.

Он сел на кресло и усадил ее на колени, мягко сопровождая ее, помогая ей, пока она его не оседлала… Наконец, чудесно и восхитительно, он вошел в нее.

– Тигр… – вскрикнула она, замирая от удовольствия. Она поцеловала его.

Он шептал ей нежные слова между поцелуями, лаская и гладя ее тело. Он уже глубоко вошел в нее. Он достиг наибольших глубин. Она двигалась навстречу ему. Она стонала, вся мокрая от пота.

– Когда-нибудь таким способом пробовала? – спросил он.

– Нет, – задохнулась она.

– Правда ведь, так хорошо?

– Я очень люблю этот способ…

– Я так и думал, что тебе понравится.

Он обхватил руками ее великолепные ягодицы, когда она качалась с ним, забывшись, в экстазе страсти. Они могли заниматься этим весь день. Он любил ее. Он целовал и сосал ей груди, эти маленькие коричневые холмики. Вершины их он брал ртом, он сосал и сосал их. Он выбрасывал свое тело резко вперед, вперед и вверх, прямо по направлению рая, и она двигалась божественно, извиваясь всем телом, выгибаясь над ним, под его руками, мягко издавая воркующие, резкие звуки… Она была великолепна. Восхитительна. Божественна. Он был на вершине счастья. Когда в последний раз ему было так хорошо? Хотел бы он знать…

Перед Серчером сидел Джим Грин. Этот парень был действительно красив, если можно так говорить о неграх вообще. Он высок и мощно сбит, атлет, настоящий атлет. Он великолепно играл в баскетбол, блистал в футболе, Серчеру это все известно. Глядя на него, он вспоминал другого известного негритянского атлета, спортсмена с мировым именем, Кассиуса Клея, или Мухаммада Али, как тот сам себя любил именовать. Но это было только физическое сходство. Джим выглядел спокойным, рассудительным и скромным парнем. Он выглядел разительным контрастом с взрывным, горячим бывшим чемпионом мира среди боксеров тяжелого веса, подумал Серчер, который вчуже уважал экс-чемпиона, но, если признаться честно, недолюбливал его. Он даже немного жалел его. Он считал, что тот плохо кончит. А иногда даже желал ему этого.

– Как ты себя чувствуешь, Джим? – начал допрос Серчер.

– Превосходно, – ответил парень, ожидая следующего вопроса.

– Ну, что ж, это хорошо, – сказал Серчер. – Я собираюсь задать тебе несколько вопросов, вот и все, как я уже опросил остальных твоих товарищей…

– У-гу, – кивнул головой парень.

– Итак, – начал Серчер, – тебя зовут Джим Грин… ты учишься в последнем, выпускном классе местной школы… и… ты живешь вместе с родителями на Тридцать восьмой Франклин-стрит. Восточный Сакстон… Правильно? – он говорил спокойно, мягко, в своей обычной манере.

– Все верно.

Серчер все тщательно запротоколировал.

– И твой отец работает на заводе пишущих машинок… правильно, Джим?

– Верно.

– Что он там делает?

– Он там работает сторожем.

– Твоя мать работает?

– Она работает уборщицей… несколько часов в день… в городе.

– А-га, У тебя есть братья, Джим?

– Трое.

– Сколько им лет?

– Ага, дай бог памяти… одному пятнадцать… двое других старше меня.

– Сколько им лет?

– Одному двадцать два, а второму двадцать четыре.

– Где они работают?

– На заводе.

– Чем они там занимаются?

– На сборочном конвейре.

– А где твой младший брат ходит в школу?

– Все еще в Восточном Сакстоне.

– У-гу. Понятно… Ты перешел в эту школу в прошлом году, так, Джим?

– Верно. В начале выпускного класса.

– Тебе здесь нравится?

– Да, нравится. Все в порядке.

– Ты учишься неплохо, я слышал?

– Стараюсь.

– Ты завоевал себе авторитет… особенно я имею в виду спорт… футбол, баскетбол…

– Стараюсь.

– Я много раз встречал твое имя в газетах… на спортивных страницах… Помнишь игру в Китстоне в прошлом году? Я говорю сейчас о баскетбольном матче…

Парень усмехнулся и кивнул головой.

– Сколько ты тогда забил голов?

– О… я не помню уже…

– Тридцать восемь?

– Что-то вроде этого.

– Это было классное зрелище.

– Вы смотрели этот матч?

– Я видел как раз этот.

– У-гу…

– Я смотрел также и футбольный матч… – продолжал Серчер.

– В Китстоне?

– Да. Я сам оттуда, мои дети ходят там в школу.

– У-гу.

– Ты тогда еще здорово сыграл в защите… правильно, Джим?