– Шелковая?

– Ужасно красивая…

– Мы почти приехали…

– Мне здесь очень нравится…

– Вид прекрасный…

– Правда.

– Много занималась?

– Ты задал на дом так много по гражданскому праву… Милый…

– Тебе это не нравится?

– Я должна была написать сочинение для мисс Смит… ты же знаешь мисс Смит, правда ведь, Тигр?

Он удовлетворенно усмехнулся. Он не переставал удивляться ее способностям. Они у нее действительно феноменальные. Машина приближалась к цели. Он был счастлив.

– Когда ты впервые надела бюстгальтер? – поинтересовался он.

– О! – прошептала она.

– Девочки в наше время начинают носить бюстгальтера в девять лет… правда, милая? Она мягко рассмеялась.

– Это рынок в миллиарды долларов, правда, Тигр? Этот рынок не имеет границ… так утверждает дядя Брюс…

– Он зарабатывает больше, чем президент… правда?

– Он зарабатывает кучу денег.

– Он должен выставить свою кандидатуру в президенты…

– Он собирается сделать это…

– Бюллетень Рейган – дядя Брюс… – засмеялся Тигр.

– Так и будет…

– Ты уверена в этом?

Она все еще смеялась, прямо возле его уха. Ее теплое дыхание овевало его.

– Америка… – шепнула она.

– Прекрасная… – отозвался он.

Когда машина поднялась на вершину холма, Тигр свернул с дороги и въехал в их любимую аллею. Этот уголок совершенно закрыт деревьями от дороги, на которой в вечернее время очень мало машин. Перед ними, далеко внизу, по всей долине разливалось волшебное море огней. Это было чудесно. Теперь у Тигра было легкое, шаловливое расположение духа. Высота. Ночь. Неповторимая Рошелл. Все вокруг благоприятствовало такому настроению, и Тигр довольно долго сохранял его после таких вечеров, по крайней мере, дня два-три. Он хотел бы прожить оставшуюся жизнь именно в таком благодушном расположении духа. Рошелл была для него своеобразным тонизирующим средством. Только теперь они обнялись по-настоящему, только теперь они слились в первом, чудесном, глубоком и страстном поцелуе. Это был потрясающий поцелуй, который только одна она могла подарить ему. Она ласкала его лицо, шею, затылок… Она стонала, как только одна она могла стонать. Она вся трепетала изнутри. Нежно и ласково он облизывал губами ее сладкое ушко, касался ее нежных, полных грудей, не стесненных бюстгальтером. Он любил ласкать их. Очень долго. Он ласкал их через это новое, милое, оранжевое платье с песочным оттенком. Нащупал сквозь легкую ткань набрякшие верхушки грудей, задержался на них, разминая их пальцами. Она вся выгнулась и застонала, еще теснее прижимаясь к нему.

– Я никогда не смогу выйти замуж… – шептала она замечательным нежным голоском. – Мой единственный… Ни за кого… Ни за кого… снова и снова повторяла она. – Только за тебя… милый Тигр… – Она поцеловала его. – Только за тебя…

– Прости, родная, но ведь у меня уже есть жена… я не свободен, милая… – прошептал Тигр, ненадолго отстранившись от нее. – Я люблю тебя до безумия…

– Все равно… – стонала она, покрывая его лицо поцелуями.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он, продолжая ласкать ее груди через тонкую ткань платья.

– Мой дорогой… – хрипло стонала она, – прильнув к нему. Он ощущал ее теплое, сладкое дыхание.

– Какой сегодня необыкновенный вечер, – шепнул он.

– Это мой вечер, – ответила она. – Он принадлежит мне. Он расстегнул ей платье. Она незаметно выскользнула из него.

– Какое прекрасное платье, – заметил он, тщательно складывая его.

– Тебе нравится, правда? – спросила она.

– Очень, – ответил он. – И мне нравится также твоя комбинация…

– Да, она тоже красивая… – подтвердила она.

– Она мне нравится…

– Я рада, что она тебе понравилась…

– Милая моя…

– О, как я люблю тебя, Тигр, милый…

Его рука уже была под комбинацией, лаская и гладя ее груди. Она тихонько постанывала, жадно подставляя ему полураскрытые страстные губы.

– Тигр…

– Милая…

Она становилась все теплее и теплее, ее руки ласкали, гладили его тело. Он высвободил ее груди из комбинации, – она уже была обнажена до пояса. Он целовал эти бесценные сокровища, все ее тело, принадлежавшее только ему одному. Он целовал ее груди, засасывая ртом соски. Его руки гладили ее тело, лаская его, проникая в самые потаенные уголки… Она помогла ему снять с себя остатки одежды. Она вся пылала, тело ее горело под его жадными руками, но он уже не мог чувствовать этого, так как сам изнемогал от страсти, но он чувствовал, как гулко бьется ее сердце, и его трепещущее сердце готово было выскочить из груди. Она стонала и шептала ему что-то ласковое снова и снова. Ее руки нашли его пенис, гладили его… Он долго целовал ее бедра, ее живот, он нежно провел языком по ее животу, по бедрам, он покрыл все ее тело поцелуями, она уже почти изнемогала от страсти. Она снова и снова называла его самыми ласковыми именами. Его голова уже была между ее бедрами, он целовал, гладил, ласкал ей промежности. Он шептал и шептал ей ласковые слова… Она трепетала, двигалась, стонала, приближаясь к экстазу, под ласковыми прикосновениями его рук, под его изысканными ласками… она была уже почти готова… она ожидала… она трепетала… Он приподнял ее и вошел языком в ее трепещущее тело… чудесно, глубоко… гладя ее нежно… Она потянула его наверх, со стоном произнося его имя. Они беспрерывно целовались, языки их переплелись. Удивительно долго он продолжал и продолжал ласкать ее, она уже стала горячим потоком, глубоким, все более раскрывающимся навстречу ему. Оба они были уже на вершине страсти, тела их покрылись горячим потом…

– Ну же, Тигр, – наконец, взмолилась она. – Давай же, Тигр… выдохнула она, трепеща все больше и больше.

– Хорошо, милая, – сказал Тигр, доставая свое копье… медленно, сладострастно, а она все стонала и шептала в забытьи…

Он опустил копье, скользя им по всему ее телу… Он весь напрягся, его била мелкая дрожь, все ближе и ближе надвигался захватывающий дух финал, такой восхитительный, неповторимый, какого он еще никогда не знал и даже никогда не слышал. Этот неотвратимо надвигающийся финал подготовила, ему его единственная, его неповторимая…

– Ну же, любимый… – Она уже задыхалась, полностью готовая принять его в себя.

– О! Любимая… – прошептал он, сжав руку в кулак и просунул его между ее божественных бедер, выше и выше, медленно, еще выше, скользя вдоль внутренних сторон ее бедер, все глубже, до сосредоточия блаженства… пока она стонала, стонала и стонала, тяжело вздыхая, вся извиваясь и трепеща…

– Да, любимый! – Ее голос дошел до его слуха как крик, ему показалось, что белая колющая дымка тумана начала обволакивать его свет в его глазах померк.

– Да, да! Милый… – шептала она…

Его рука входила все глубже, она уже по локоть проникла между ее бедер… – сам он весь вспотел… тогда он начал гладить сжатой в кулак рукой ее промежности, а она стонала и извивалась под его рукой, вся подаваясь ему навстречу… А он все убыстрял и убыстрял движения руки, сжатой в кулак, чувствуя каждое углубление ее влагалища. Он все гладил и гладил, темп этих качающихся поглаживаний все убыстрялся и убыстрялся… пока она не начала уже кричать, а он не впал в какое-то странное забытье. Тела их взмокли от пота, который горячими потоками стекал с них, а он все продолжал и продолжал погружать руку в ее промежность по самый локоть…

– Тигр! – наконец, дико закричала она, вся устремясь к нему и обхватила его… Он достал руку… – О!.. Тигр!.. – Она притянула его к себе, и он мощным толчком вогнал в нее свое вздрагивающее копье, она обхватила его в тесные, сумасшедшие тиски, она целовала его страстно, ее ноги обняли его тело, и он выплеснул свою струю, свой поток в огромную, горячую, пульсирующую реку, которой теперь была она… Все… Они скатились с сиденья в восторженном экстазе, все еще продолжая вздрагивать в спазмах… Они остались лежать на полу автомобиля, все еще переплетенные, тесно прижавшись друг к другу, не разрывая объятий…

– Тигр… – стонала она, произнося его имя снова и снова, подергиваясь в последних конвульсиях оргазма.