Аледа чувствовала, что умирает. Отлично понимая это, она тем не менее знала, что должна отчаянно цепляться за жизнь, если хочет узнать, где ее сын, или хотя бы выяснить, жив он или нет. Это знание позволит ей спокойно отойти в лучший из миров, радуясь тому, что наследник семьи Доналов цел и невредим. Однако в данный момент-каждый шаг, совершаемый верным осликом, причинял ей страдания, и ее разум и тело всецело сосредоточились на одной только мысли: как бы не свалиться на землю. Если это случится, ей уже наверняка не подняться, и она будет лежать до тех пор, пока на нее случайно не наткнется патруль бриавельской пограничной стражи — если, конечно, не испустит дух еще раньше.

В тот день всемогущий Шарр добродетельно сопутствовал ее путешествию. Бродячий лудильщик, из тех, что торгуют горшками и точат ножи, переходя из одной деревушки в другую, случайно наткнулся на истекающую кровью женщину в грязном платье. Он тотчас понял, что жить ей остается совсем недолго, и она уже приготовилась предстать перед всевышним. Он приказал лошади остановиться, соскочил с телеги и поднес к губам несчастной бурдюк с водой.

— Выпейте!

Аледа послушно приникла к бурдюку. Она вот уже как несколько часов ничего не пила. Возможно, просто забыла о жажде — она уже ничего не помнила.

— Спасибо, — прохрипела Аледа, напившись.

Лудильщик беспокойно огляделся по сторонам. Помощи ждать неоткуда. В данный момент они находились в самой что ни на есть глуши. Сам он перебрался через границу еще вчера, около полудня. Пожалуй, самое ближнее местечко в этих краях — Брэкстед.

Он сразу понял, что расспрашивать о чем-либо несчастную бессмысленно.

— Поехали, — подбодрил Аледу лудильщик. — Нужно поскорее добраться до Брэкстеда.

Аледа не стала возражать. Ей было все равно, что за человек подобрал ее, главное, что он поможет ей хотя бы немного приблизиться к любимому сыну.

— Спасибо, — снова прошептала она.

— Не разговаривай. Нужно беречь силы.

Телега покатила в направлении Брэкстеда. Ощущая рядом с собой присутствие другого человека, Аледа почувствовала себя немного лучше. Она проехали не более мили и, свернув с дороги, приблизились к большой деревне.

Завидев в телеге лудильщика женщину, к ним бросилось несколько местных жителей.

— Я не знаю, кто это такая, — пояснил возница в ответ на их вопросы. — Нашел ее примерно в миле отсюда. Мы можем показать ее лекарю?

Один из жителей Брэкстеда отправил мальчишку за странствующим знахарем.

— Тебе повезло, что он еще не ушел от нас, — сообщила какая-то женщина.

— Есть тут у вас постоялый двор? — осведомился лудильщик.

— А как же. Называется «Счастливый лучник». Отнести ее туда?

— Пожалуй. Она сказала, что деньги у нее есть.

— Да спасет нас всемилостивый Шарр! — испуганно воскликнула хозяйка «Счастливого лучника», увидев, как трое мужчин вносят в гостиницу нечто, похожее на покойника.

— Лекарь сейчас придет, — сказал один из мужчин и кивнул своим товарищам, чтобы они отнесли Аледу в верхнюю комнату.

— Несите ее в четвертую комнату! — крикнула хозяйка и повернулась к лудильщику, рядом с которым стояла старуха, одной из первых подошедшая к его телеге.

— Они только что приехали, Нэн. Женщина совсем плоха. Я послала Рори за лекарем — тем самым, что сегодня забрел к нам. За комнату тебе заплатят, — пообещала старуха.

— Я даже не знаю, кто она такая. Случайно наткнулся на нее по пути сюда, — признался лудильщик.

Нэн кивком указала на дверь.

— Вот и лекарь… О плате за комнату и еду поговорим позже, — любезно пообещала хозяйка. — Принеси ее вещи, Бель, я присмотрю за ними.

Бель, явно обрадованная своим невольным участием в неожиданном событии дня, вскоре вернулась с лекарем. Это был мужчина средних лет с сединой на висках и приятным негромким голосом. Он перемолвился парой фраз с лудильщиком, который после этого сразу ушел, довольный тем, что на него наконец перестали обращать внимание.

Лекарь остался с больной наедине и был потрясен, выслушав рассказ женщины о том, что ей пришлось перенести и кто она такая. Он заставил Аледу выпить какую-то огненно-красную жидкость.

— А теперь отдыхайте, госпожа Донал, — сказал он, взяв ее за руку. — Мы сообщим о вас в Веррил.

После этих его слов герцогиня под действием только что выпитого снотворного уснула. Лекарь же спустился вниз, чтобы поговорить с хозяйкой, которая, в свою очередь, позвала Бель поучаствовать в разговоре.

— Больной нужна сиделка, — объяснил он. — Вам заплатят за ваши труды.

Бель кивнула.

— Хотите, чтобы я присмотрела за ней до вашего возвращения?

— Несчастной уже не оправиться от внутренних увечий, — пояснил лекарь. — Но все равно пусть с ней кто-то побудет. Я остановил кровотечение и дал снотворное, так что она проспит несколько часов. Когда проснется, напоите ее отваром из этих листьев, — добавил он, протягивая Бель какой-то мешочек. — Это придаст ей сил.

— Покормить ее?

— Ни в коем случае, — покачал головой лекарь. — Давайте ей только воду. Она скорее умрет от ран, чем от недоедания.

— Сколько она еще протянет? — спросила Нэн, которой меньше всего хотелось, чтобы несчастная умерла на ее простынях.

— Она мужественная женщина. Одно только мужество позволило ей прожить вдвое дольше, чем прожил бы человек, в таком состоянии, как она. День, наверное, может быть, два.

— Куда же вы сейчас отправитесь, лекарь Герильд? — поинтересовалась Бель.

— Вернусь снова в Веррил и быстро приеду сюда с подмогой, — ответил знахарь, не решаясь назвать женщинам имя несчастной. Они и сами догадались, что перед ними женщина благородного происхождения, однако Герильду не хотелось, чтобы об этом узнала вся деревня. — Ваша задача — поддерживать в ней жизнь при помощи чая и вашего голоса.

— Голоса? — удивилась Бель.

— Разговаривайте с ней. Пусть она постоянно слышит вас рядом с собой после того, как проснется. Ей нужно сохранять ясность ума. Ждите меня, я скоро вернусь.

— Когда же именно?

— Надеюсь, что если я буду скакать всю ночь, то завтра окажусь в Верриле, найду помощников и тут же вернусь.

Герильд вернулся в комнату больной и к своему удивлению заметил, что госпожа Донал не спит, но по-прежнему сильно возбуждена.

— Я велел вам спать, — строго произнес он.

Глаза несчастной затуманились под действием успокоительного снадобья, но было видно, что она изо всех сил борется с сонливостью.

— Я не усну, пока не увижу, что вы захватите с собой в Веррил одну важную вещь. Вы непременно должны передать ее королеве, сударь, — с жаром проговорила герцогиня, указывая на мешок, который раньше был приторочен к седлу ослика.

— Что это? — нахмурился Герильд.

— Доказательство того, что королева собирается стать женой безумца!

Аремис медленно приходил в себя. Неужели кто-то оглушил его? Трудно сказать, ведь он не помнил, что с ним произошло. Он вообще ни в чем не был уверен, помимо того, что жив. Да и еще в том, что у него болит все тело. Затем до его слуха донеслись мужские голоса и ржание лошадей. Пытаясь вспомнить, почему он лежит на холодной земле под открытым небом, Аремис осмелился приоткрыть глаза.

— Так ты живой? — услышал он чей-то басовитый голос.

— Вроде бы.

— Приведите Мирта, — произнес голос, и Аремис услышал удаляющиеся шаги и хруст снега под ногами. Звук был приятный и почему-то напомнил ему о детстве. — Можешь идти? — спросил тот же голос.

— Дай я сначала попробую открыть глаза, — ответил Аремис, щурясь от яркого света. Над ним возвышался огромный хмурый человек, явно не уступавший ему ростом. Аремис поспешил снова зажмуриться.

Раздались еще чьи-то шаги и новый голос, на этот раз еще более низкий:

— Помоги ему подняться, Ферл!

Аремис почувствовал, как его бесцеремонно ставят на ноги. Сами ноги были как ватные и не повиновались ему. Голова кружилась, сознание было затуманено. Он заставил себя открыть глаза и, намеренно не обращая внимания на человека по имени Ферл, посмотрел на его старшего товарища. В этот момент со всей силой о себе напомнила головная боль.