— Мы там были, — ответил старший сын. — Это трудно назвать обыкновенной дуэлью.

— Скорее, похоже на смертельную схватку, — добавил Хэм. — Королева была вынуждена вмешаться, чтобы прекратить кровопролитие.

Элспит ахнула. Такое она услышала впервые. Впрочем, у Уила немало причин ненавидеть короля.

— А что, собственно, произошло?

— Да пожалуй, больше ничего, — ответил Хэм. — Ты уж меня прости, дорогая Элспит, что вынужден сообщить печальное известие, но Корелди больше среди нас нет, — добавил он с сочувствием.

Элспит покачала головой.

— Вы правы. После этого в Бриавеле ему оставаться никак нельзя. Интересно, куда он мог отправиться? Может…

Руфь взяла ее за руку.

— Ты неправильно поняла.

Все вокруг смущенно потупили глаза. Элспит повернулась к Хэму.

— Корелди мертв, — произнес тот.

Элспит показалось, что прежде чем она вновь обрела дар речи, прошла целая вечность. Впрочем, все остальные тоже умолкли.

— Не может быть, — еле слышно произнесла она, чувствуя, как сердце сжимает ужас, — это какая-то чудовищная ошибка.

— Увы, — покачал головой Хэм, — это случилось в Кроувилле, мы были там на следующий день. Город полон слухов, будто он погиб от руки какой-то шлюхи, хотя королевские гвардейцы рассказывают иное. Ты не помнишь, как ее имя, сынок? Нам его называли.

Мальчишка задрал подбородок и зажмурился.

— Кажется, Хильда.

— Нет, Хилдит. Да-да, Хилдит. Если верить тому, что говорят в народе, она женщина броской внешности — высокая, золотые волосы, кошачьи глаза. Такую ни с кем не спутаешь.

Элспит почувствовала, что ее начинает бить дрожь. Мир рушился у нее на глазах.

— Но почему?

— Понятия не имею, — признался Хэм. — Говорят, будто ее величество изгнала Корелди из Бриавеля. Его сопроводили до границы, которую он сам выбрал. Там он и приставленная к нему охрана решили немного передохнуть в городке под названием Кровуилл. В общем, немного развлечься на прощание. — Хэм многозначительно кашлянул. На его счастье, детишки уже отошли в сторону, чтобы поиграть.

— И что дальше? — спросила Элспит.

— Случилось то, что случилось, — пожал плечами Хэм.

— Но почему? Должна же быть причина! — едва ли не выкрикнула Элспит. — Зачем понадобилось его изгонять? И тем более, убивать?

Руфь сочувственно обняла ее.

— О, Элспит, мне, право, грустно, что именно мы сообщили тебе эту весть. Вижу, это был твой добрый друг, коль ты так убиваешься, — сказала она, прижимая ее к себе, а сама одарила сердитым взглядом мужа. — Хэм, расскажи лучше все, что тебе известно.

Ее супруг покраснел. Кому понравится, когда неожиданно оказываешься во всем виноват.

— Пока мы там были, город полнился слухами. Одни говорили, что эта продажная женщина работала на короля — она якобы убила Корелди по приказу Селимуса. Теперь уже правды не узнать. Наши солдаты рассказывали другое — будто Корелди убил кто-то из них. Мол, затесался в их ряды какой-то предатель. Хотя, скажу честно, в это с трудом верится.

— А тело? Его кто-нибудь видел? — настойчиво спросила Элспит.

— Что ж, коль ты спрашиваешь, скажу. Один из наших знакомых помогал обмыть его тело. Так вот, по его словам, сердце Корелди… было проткнуто насквозь, — Хэм скороговоркой выпалил последнюю фразу, не зная, какие подробности от него ожидала слышать жена. — В общем, этот мой знакомый работает в мертвецкой, и его позвали, чтобы он занялся телом, прежде чем покойника отвезут в Веррил. Он врать не будет, а мне рассказал только потому, что пришел в ужас от того, каким жестоким способом убили этого человека. По словам моего знакомого, все указывало на наемного убийцу. Как я понимаю, дело это решили замять, чтобы не множились слухи. Моему знакомому строго-настрого велели молчать. Думаю, он не собирался мне ничего рассказывать, просто так получилось. А теперь вот и тебе известно ровно столько, сколько и мне. До сегодняшнего дня я никому про это не рассказывал, ну разве только жене, — он выразительно посмотрел на остальных, чтобы те ненароком не сболтнули ничего лишнего. — Да, та шлюха отрезала покойнику палец — верный признак того, что это заказное убийство.

— Что вы хотите этим сказать? — спросила Элспит. Она действительно была сбита с толку.

— Отрезанный палец — доказательство того, что человек мертв. Насколько мне известно, Корелди носил кольцо с кроваво-красным камнем, на котором был вырезан фамильный герб.

При этих его словах Элспит разрыдалась. Значит, не слухи, а чистая правда. Она хорошо знала упомянутое кольцо. Так что речь может идти только об Уиле. Он мертв. А значит, Лотрину не будет спасения от черных колдовских чар и бесконечных мучений.

Все, кто сидел вокруг, за исключением Руфь, отошли в сторонку.

— Прости меня, моя девочка, — сказал Хэм и положил Элспит на плечо свою огромную ладонь.

Она не произнесла ни слова в ответ, лишь плакала, уткнувшись в плечо Руфи.

— Поедем с нами, Элспит. Я бы не советовала тебе идти дальше одной. Не в том ты состоянии, — прошептала добрая женщина.

Элспит не могла сказать, сколько они просидели так вместе и в какой момент ее рыдания наконец утихли, а слезы высохли на щеках. Она смутно осознавала, как Руфь помогла ей забраться в кибитку, как ее уложили там, потеплей укрыли одеялом и посоветовали заснуть. Упрашивать не пришлось. Усталость и горе сморили ее в считанные мгновения.

На этот раз ей приснилась высокая женщина с золотисто-каштановыми волосами и кошачьими зелеными глазами — та самая, что разбила ее мечту о спасении Лотрина. Что ж, если Уила больше нет в живых, ей самой придется прийти ему на выручку. Она доставит весть в Фелроти и таким образом сдержит слово, данное теперь уже мертвому другу, который когда-то ходил по этой земле в обличье Ромена Корелди. После чего отправится спасать любимого человека.

Они бежали, объятые ужасом, боясь обернуться, до тех пор, пока не ослабели ноги и они больше не могли сделать ни шага, а легкие запросили пощады и хотя бы один глоток воздуха.

— Прошу вас, остановитесь, госпожа, — взмолился Пил, согнувшись пополам. — Мне надо отдышаться.

— Нам нельзя останавливаться, Пил! — возразила Илена. Волосы ее растрепались и спутались, платье в отдельных местах висело клочьями, подол весь в грязи. — Я не стала рассказывать тебе то, что видела. О, великий Шар!.. — воскликнула она в отчаянии. Последние силы оставили ее. Илена рухнула на колени, и, уткнувшись лицом в грязные ладони, разрыдалась.

Пил, поскольку сам обессилел, не знал, как утешить молодую женщину. То, что произошло в Риттилуорте, не укладывалось в сознании. Пил догадывался, что Илена рассказала ему лишь малую часть того, что видела, и, если признаться, был этому рад. Солдаты короля предусмотрели все до мелочей. Они напали на монастырь утром, зная, что в эти ранние часы монахи, соблюдая обет молчания, работают в садах и монастырских помещениях. Пил мысленно поблагодарил своего ангела-хранителя, если таковой существует, за то, что тот помог ему избежать смерти. Более того, именно он, простой послушник по имени Пил, оказался рядом с госпожой Иленой, когда в монастырь нагрянула кровожадная солдатня.

Брат Якуб еще в самом начале получил ему заботу о гостье. Ему вспомнились кроткие слова настоятеля: «Ты молод, и рядом с тобой она будет чувствовать себя в безопасности. Она повидала немало горя, натерпелась немало страданий из-за людей, наделенных властью».

И хотя история ее злоключений не была известна ему полностью, Пил сделал вывод: в Стоунхарте над Иленой издевался король и его клевреты. Иначе как объяснить, что она избегает людей? Корелди говорил, что Илена слегка повредилась в рассудке, а все потому, что у нее на глазах совершилось зверское убийство. Все то время, что Пил провел в ее обществе, сопровождая на прогулках по монастырю, прислуживая за столом, будучи постоянно рядом на тот случай, если ей что-то понадобится, Илена была погружена в себя, однако неизменно учтива. Молчание и, пожалуй, приступы рыданий — вот и все признаки ее душевных мук.