Она проснулась вся в слезах. Светало, но густой туман, что укутал ее ночью, не спешил рассеиваться. Не видя ничего перед собой, Элспит замахала руками, стараясь разогнать застилавшую глаза белую пелену. Наконец туман поредел, и девушка смогла вздохнуть с облегчением. Она была там же, где и накануне, и одна. Она попыталась успокоить дыхание. Кое-как поднявшись со своего жесткого ложа, Элспит встала и сделала несколько глубоких вдохов — медленно, словно боялась, что не выдержат легкие.

Слезы текли по щекам. Это в сердце ей закрался новый страх — страх за Лотрина. Уж не из царства ли мертвых взывал он к ней? Да и говорил ли он с ней вообще, может, ей просто приснился кошмар? Элспит заставила себя взглянуть на вещи разумно, хотя, если признаться честно, утром она чувствовала себя совершенно разбитой, даже хуже, чем накануне вечером. Она вытерла глаза и села, чтобы доесть остатки провизии, а заодно поразмыслить о том, что произошло. Есть не хотелось, но если она станет пережевывать и глотать пищу, это поможет ей успокоиться — по крайней мере Элспит на это надеялась. И она взялась жевать сухое печенье. Помнится, Лотрин также заставлял ее есть, когда они прятались в Скалистых горах. Никто тогда не испытывал голода, но он настаивал на том, чтобы она ела, и был прав. Вот и сейчас, следуя его совету, она заставила себя подкрепиться.

Ни разу в жизни она не чувствовала себя столь одинокой, как в эти минуты. И только слова Лотрина — прозвучали ли они по-настоящему или только причудились ей — поддерживали в ней дух. Нет, она должна выполнить свое обязательство, тогда и Уил Тирск выполнит свое.

Элспит выпрямилась, стряхнула крошки и попыталась уложить непослушные волосы. Она знала, что своим видом испугает кого угодно, но ей было все равно. Главное, что Лотрин страдает. В одном она была уверена — он говорил с ней из мира живых, а не мертвых. Ее предки по материнской линии были наделены даром чувствовать магию и владеть ею, а вот Элспит он почти не передался. По какой-то причине ей достались лишь жалкие крохи, но и их было достаточно, чтобы понять: Лотрин достучался до ее сознания. Как это удалось — неважно. Главное, она слышала его голос. Он просил о помощи.

Сделав решительное лицо — тетушка Илик наверняка усмотрела бы в этом наследственное упрямство, — Элспит тронулась в путь, взяв направление на восток, в Фелроти.

В те мгновения, пока Элспит бежала вниз по одинокому холму навстречу разоренному монастырю, Финч входил в город Белуп. Он довольно быстро проделал путь из Бриавеля в Моргравию — спасибо сердобольному человеку, который торопился доставить свои товары в Перлис. Финч оказал ему добрую услугу, и купец согласился подвезти его до моргравийской столицы.

Собственно говоря, добрую услугу купцу оказал, не он сам, а Нейв. Пес дважды отпугнул от подводы с товарами воришек, когда хозяин ненадолго оставил ее без присмотра. Заметив их интерес — а они явно замышляли что-то недоброе, — Финч подозвал Нейва. Стоило псу басистым лаем заявить о своем присутствии, как воришек словно ветром сдуло.

Со стороны все это выглядело довольно комично, и Финч улыбнулся, что случалось с ним нечасто. В знак благодарности он потрепал своего четвероного друга за ухом. В этот момент подоспел владелец подводы и с опаской посмотрел на пса. Финч объяснил, что произошло, и купец просиял улыбкой.

— Поедем вместе со мной, — сказал он. — Я тебе заплачу.

— Но за что? — удивился Финч.

— Со мной такое случается вот уже во второй раз. Пару месяцев назад я потерял почти весь свой товар. Думаю, это не последний раз. Если же я не доставлю свои товары в Перлис госпоже Бенч, не сносить мне головы. А жить пока хочется.

— Но какая вам от меня польза? — спросил Финч, пытаясь взглянуть на себя глазами торговца и видя нечто жалкое, и тут же понял, кого имел в виду его благодетель. — Вас интересует мой пес?

— Именно, — ответил купец и уточнил. — Он ведь тебя во всем слушается?

— Ну, только когда сам не против. Но вы не бойтесь, вас он кусать не станет.

— Спасибо всемогущему Шарру, — ответил купец. — Ну как, договорились?

— Мне нужно в Белуп.

— Отлично. Я довезу тебя туда, как только доставлю по назначению груз, — сказал купец. — Не стесняйся. У меня с собой хороший запас провизии на дорогу. Я хотел бы как можно скорее добраться до городка Гримбл, чтобы там сменить лошадей. Не успеешь моргнуть, как мы с тобой попадем в Белуп. Ну, что на это скажешь?

Купец Финчу понравился — было в его манерах что-то располагающее. А еще он знал, что оставленный Хилдит след остывает с каждым днем, так что предложение ему только на руку — можно наверстать упущенное время. В общем, он согласился.

В пути их еще несколько раз пытались ограбить. Финч выяснил для себя, что его благодетель, мастер Рилк, по профессии портной, причем, один из лучших в Бриавеле. Правда, скромность помешала ему признаться в том, что благородные дамы и господа предпочитают пользоваться исключительно его услугами. Слава о его портняжном мастерстве разнеслась далеко за границы Бриавеля, и теперь вельможные моргравийцы стремились заполучить к себе бриавельскую знаменитость. Госпожа Бенч была одной из самых именитых дам Перлиса, и заплатила немалые деньги, чтобы он сшил для ее дочери бальное платье, причем по самой последней моде. Мало того, она потребовала, чтобы мастер Рилк доставил заказ лично: вдруг понадобится немного подогнать платье по фигуре.

Финчу нравилось общество Рилка, но и тот, в свою очередь, прикипел сердцем к не по годам серьезному пареньку, который был наслышан о том, какие порядки царят при моргравийском дворе, а кое-кого из местной знати даже знал в лицо. Финч с готовностью делился всем, что ему было известно об их вкусах. Мастер Рилк подивился тому, как мальчишка умеет подметить, казалось бы, самые незначительные мелочи. Сам мастер лелеял намерение расширить дело и распространить его на Перлис, так что сведения, которыми его снабдил Финч, оказались для него бесценной находкой.

Они расстались в Белупе как лучшие друзья, дав друг другу обещание встретиться вновь. Финч отказался от предложенных денег. Спасибо за то, что мастер Рилк все это время кормил и поил его за свой счет. И не только его, но и пса. К тому же они быстро и без приключений приехали в Белуп, а это самое главное.

Распрощавшись с Рилком, Финч направился на главную городскую площадь, размышляя, откуда ему начать поиски. Пес же куда-то запропастился. Спустя несколько часов, мальчик, выдав себя за дальнего родственника, который приехал сообщить, что его матушка отошла в мир иной, выяснил, что Эмил, мать Миррен, уехала из города вскоре после того, как ей стало известно о казни дочери. Поскольку мужа она лишилась давно, а дочь ее, обвиненная в колдовстве, закончила жизнь на костре, людям были понятны ее опасения за собственную жизнь.

Самым разговорчивым оказался кузнец. Судя по всему, он хорошо знал их семью, однако утверждал, что понятия не умеет, куда пропала вдова.

— Больше я ничем тебе помочь не могу. Знаю только, что на следующий день после казни Миррен сюда приходил паренек, хотел якобы повидаться с ней. С ним был еще один, такой высокий. Но высокий, по-моему, к вдове не заходил.

— А как звали того, что помладше? Уж не Тирск ли? — спросил Финч.

— Не знаю, приятель. Я только видел, как они приехали и уехали вместе со щенком. Это, наверно, Миррен попросила их забрать ее пса. Так что они пробыли тут считанные минуты.

— А вы не запомнили что-нибудь интересное, что-то такое, что сразу бросается в глаза?

— Рыжий он был. Ну как, есть тебе от этого польза?

Финч расплылся в улыбке.

— Еще какая! А того второго, судя по всему, звали Герин. А где они вам повстречались?

— Мы с моей хозяйкой помогали Эмил собирать вещи, если мне память не изменяет, — произнес кузнец и почесал голову. — Ей не терпелось поскорее уехать отсюда. Как только ей рассказали о гибели дочери, она только и думала, куда бежать из этого дома, из этого города, от здешних людей. Такой позор. Причем, не в первый раз. У Миррен были странные глаза, вот Охотники за ведьмами и прицепились к ней. Бедная девочка, она не заслужила тех ужасов, что выпали на ее долю. Она была такая хорошенькая, да и матери во всем помогала. Когда ее отец увидел перед собой Охотников за ведьмами, он тотчас отдал Шарру душу. Не выдержало сердце. Бедняга давно уже жил в страхе, ожидая, когда придет этот черный день.