Только к вечеру рыцари в полнейшем изнеможении позволили себе устроить привал: через несколько сотен шагов тропа заканчивалась, упираясь в необозримый каменный массив. Монолит стены был рассечен естественным гротом – очевидно, служившим входом в подземное царство. С боков его и над ним скалу усеивали прикованные человеческие скелеты.

– Парадный подъезд с кариатидами? – шепотом спросил землянин и сам же ответил себе: – Да. Дошли...

– Не нравится мне, брат мой, что возле них нет никакой охраны. Слишком все с виду открыто и беззаботно.

– А мы и не полезем без предварительной рекогносцировки. Давай посидим вот здесь, в тени, где никто не споткнется о наши вытянутые ноги, и понаблюдаем. Что-нибудь мы наверняка увидим.

Расчет оказался правильным. Часа через два, когда дневное светило совершенно скрылось за потемневшими скалами и только одна вершина еще зеленела в последних лучах, из ворот вышел отряд дружинников. Четверо из них с трудом несли огромный, изумительной работы меч, подходивший разве что сказочному великану – даже Роману он был бы не по плечу. В полной тишине они спустились вниз по тропе до первого поворота, поставили меч вертикально, рукоятью вниз, и отбежали назад.

Широкое синеватое лезвие засветилось, разгоняя приближающиеся сумерки. Чем темнее становилось вокруг – тем ярче разгоралось сияние, превращая обычную дорогу в нечто фантасмагорическое.

– Неплохо придумано, – шепнул Звездный. – Даже если не предусмотрены никакие другие охранные меры – кто дерзнет проскользнуть мимо такого? Любой испугается и повернет назад.

– Ты тоже испугался бы?

– Мы с тобой – другое дело. Я имел в виду того, кто случайно оказался бы в этих местах.

– Случайно сюда не забредают. Тот, кто оказывается здесь, отлично знает, зачем пришел к воротам. Слабым и робким нет места в преддверии подземелья. Думаю, что меч заколдован и не просто светится...

– Возможно, ты и прав. Одно другого не исключает. Испытаем?

Землянин подобрал небольшой камешек и метнул его, целясь в точку рядом с мечом. Лезвие молниеносно качнулось, и на тропу упали две половинки камня.

– Твоя правда. Но по крайней мере мы уже внутри охраняемой зоны – и это отлично: стража надеется на защиту и может вести себя более беспечно, чем днем. Через некоторое время попробуем проникнуть внутрь.

– На сей раз первым пойду я – и не противься, брат мой. Я лучше тебя вижу в темноте.

Когда мрак сгустился настолько, что Звездный не мог разглядеть пальцы собственной вытянутой руки, рыцари осторожно приблизились к таинственному входу. В последний раз оглянувшись на призрачное голубое сияние, они ступили под высокие своды туннеля.

Темная порода чуть фосфоресцировала. Шаги отчетливо звучали, отражаясь от грубо обработанных стен, – пришлось остановиться, чтобы обмотать сапоги Одинокого и металлизированную обувь Романа обрывками тряпок. Двигаться приходилось не спеша – коридор то и дело поворачивал под самыми неожиданными углами, и рыцарям требовалась немалая ловкость, чтобы не задеть торчащие отовсюду каменные зубцы. Потолок то уходил вверх, то понижался до такой степени, что землянину приходилось нагибаться, дабы не набить шишку об острый выступ. Потом туннель круто пошел вниз – и рыцари волей-неволей вынуждены были придерживаться за стены, не желая поскользнуться.

– Ты хоть что-нибудь видишь в этой кромешной тьме, друг мой? – полюбопытствовал спустя некоторое время Звездный, облизывая поцарапанный обо что-то палец.

– Почти ничего. Но мне кажется, впереди как будто светлеет?

– Будем наготове.

Одинокий был прав: вскоре на бугристых стенах заиграли слабые мечущиеся блики. Костер горел в боковом ответвлении, и подле него сидели трое дружинников. Они разогревали на огне куски мяса, собираясь ужинать. Не дыша, рыцари пробрались мимо опасного места и опять погрузились в спасительную тьму.

– Пока я не замечаю ничего похожего на то, что мы видели в зеркале, – признался Одинокий.

– На это не стоит рассчитывать. Стражники вели девушку из тронного зала ярла, верно? Вот оттуда нам и придется начинать. Достаточно просто, не так ли? Главное – найти тронный зал.

– К нему должна вести самая роскошная дорога, брат мой, если судить по тем сокровищам, которыми ярл так любит окружать себя.

– Пока еще ни о какой роскоши не может быть и речи. Мы всего-навсего в наружном лабиринте, и до внутренних покоев нам так же далеко, как до моего разбитого корабля.

Вскоре коридор превратился в путаницу удваивающихся и учетверяющихся проходов, переходов, перемежаемых гротами, пещерками, крохотными озерцами ледяной воды, естественными мостиками и бездонными колодцами. Рыцари недоумевали, как сами подземные жители находят верный путь в этих бесконечных переплетениях без единого луча света. Они тщетно искали хоть какие-нибудь признаки указателей или просто пометок на стенах. Время от времени рыцари слышали голоса перекликающихся стражей и пытались подойти ближе, но жители подземелья неизменно исчезали прежде, чем рыцари могли хотя бы увидеть их.

Свернув в очередной раз в боковой коридор, рыцари вынуждены были остановиться: путь им преградил широкий поток. Вода текла совершенно беззвучно; в глубине ее двигались белые искры. Очевидно, на дне таилась неведомая жизнь.

Послышался низкий глухой гул, постепенно перешедший в рев. Казалось, он наполнил собой все подземелье: стены вздрагивали, сотрясаемые мощными раскатами. Роман развеселился, представив заблудившегося или застрявшего среди тьмы слона, громогласно орущего с перепугу.

– Неужели сигнал тревоги? – забеспокоился он вдруг. – Может, они наткнулись на наши следы?

– Вряд ли, – с сомнением ответил Одинокий. – Какие могут быть следы на камнях... Это что-то другое. Слушай!..

– Лестесао! – слышались отдаленные крики. – Лестесао инскер луи амата!

– Они сообщают, – перевел Одинокий, и голос его дрогнул, – что лестесао выходят на охоту за живыми душами.

– Это еще что за вурдалаки?

– Впервые слышу о них, брат мой. Но полагаю, что ничего хорошего ждать не приходится: о чем-то обыденном не стали бы предупреждать столь грозно.

– Ты прав, Одинокий рыцарь. Это либо какие-то местные охотники за скальпами, либо сторожевые звери – и тогда лучше не попадаться им на пути. Одно хорошо: вся охрана наверняка попрячется в свои норы, и мы можем действовать свободнее...

Одинокий неожиданно тронул спутника за локоть. Роман оглянулся – и замер. Вода в реке, только что бывшая чернее сажи, озарилась ярким переменчивым светом. Искры, мерцавшие глубоко внизу, всплывали к самой поверхности, собираясь в плотные клубки. Чем крупнее они становились, тем более резкими и суетливыми делались их движения. Некоторые из них, ставшие похожими на огненные мячики, уже пытались выпрыгивать из воды. А снизу поднимались все новые и новые скопления белых искр.

Прижавшись к стене, рыцари со смешанным чувством опасения и любопытства наблюдали, как первые вынырнувшие «мячики» прилипали к стенам грота и расплющивались наподобие морских звезд. Потом они приподнимались на мгновенно удлиняющихся ножках, отталкивались – и стремительно летели вдоль туннеля, напоминая землянину росчерки метеоров летними ночами.

Одинокий рыцарь настойчиво потянул спутника за руку. По-прежнему прижимаясь к самой стене, друзья медленно двинулись прочь от опасного места, но лестесао множились подобно каплям приближающегося тропического ливня. Вскоре не осталось ни одного коридора, в котором не летали и не ползали бы огненные головастики. Пока друзьям удавалось уворачиваться от наиболее шустрых, но так не могло продолжаться бесконечно.

Первым попался Одинокий. Он вжался в обжигающий подземным холодом камень и с брезгливым ужасом смотрел, как маленькое серебряное чудище ползет по его груди, не причиняя пока ни малейшей неприятности. Мягкие, почти невесомые ножки ощупывали ткань, и рыцарь отворачивал лицо, чтобы лестесао ненароком не коснулся обнаженной кожи: инстинкт берег его от опасности. Все кончилось благополучно – видимо, пропитанный потом и грязью плащ пришелся созданию не по вкусу, и оно одним легким прыжком перемахнуло на противоположную стену.