– Извини, если что-нибудь сделано не по этикету, – сказал гигант. – Я ведь не знаю, как у вас подобает спасать рыцарей.

Сверкающий встал во весь рост, чуть не наступив на съежившееся маленькое щупальце.

– Осторожно! – вскочил Одинокий. – Это – живое!..

– Ну и дела-а... – удивленно протянул между тем Сверкающий, глядя через плечо. Эльмит невольно посмотрел туда же и тихо ахнул.

Через трясину тянулась необычная дорога. Она изгибалась и петляла, соединяя кочки и пересекая топь. Зеленое полотно ее из прочно переплетенных щупалец слегка вздрагивало, теряясь в прибрежном тумане.

– Дорога ждет нас, – сказал Одинокий и первым ступил на тропу. Сверкающий, недоверчиво качнув головой, последовал за ним.

– Никогда не видел ничего подобного, – признался он. – А ты не боишься, что они заманивают нас в ловушку?

– Нет, – ответил Одинокий не оборачиваясь. – Только люди додумались платить злом за добро. Одно недоступно моему пониманию: почему они не пытались сбросить в болото тебя?

– Их, видимо, обманул скафандр. Ну, мои доспехи, – засмеялся чужак. – Это же металл! Вот забияки и решили, что я несъедобный!

Эльмит с сомнением покачал головой, но спорить не стал.

Долгое время они шли в полном молчании. Мягкая плетенка прогибалась и раскачивалась, и путникам никак не удавалось попасть в такт ее движениям. Выбравшись наконец на твердый берег, обессилевший Одинокий остановился, поджидая землянина. Найдя поблизости бочажок с чистой водой, оба юноши долго смывали с себя засохшую вонючую грязь, избавляясь от въедливого запаха.

Сняв с запястья боевой браслет, Одинокий рыцарь протянул его Сверкающему.

– Отныне ты рыцарь, – произнес он твердо, – и останешься им до самой смерти, если только поступки твои не окажутся недостойны высокого звания. И знай, что, совершая подвиг, рыцарь должен объявлять свое имя. Я нарекаю тебя – Звездный рыцарь!

– Благодарю за честь, – отозвался Звездный серьезно, осторожно натягивая браслет. – Как я догадываюсь, ты принимаешь меня в компанию. Ну, так что – идем спасать вашу принцессу?

До наступления сумерек двое шли в дюнах, казавшихся нескончаемыми. Ноги тонули в пепельном песке, мельчайшие частички которого набивались в рот и скрипели на зубах. В конце концов Звездный опустил сильно нагревшийся щиток шлема, а Одинокий прикрыл воспаленные глаза ладонью и поглубже натянул капюшон.

Деревья, торчавшие среди плоских барханов, выглядели ужасающе. Высохшие, изглоданные жаждой и жгучими ветрами, они казались древними чудищами, замершими в ожидании жертвы.

– Однажды я видел похожий лес у нас на Земле, в Калифорнии, – сообщил Звездный. – Он окаменел от времени. А здесь что стряслось?

– Рассказывают, что на этом месте были тенистые леса, – еле слышно выговорил Одинокий пересохшими губами. – Но Мрачный ярл заставил воду покинуть долину, и песчаные бури засыпали деревья. Если ветер и освобождает их, то ожить они не могут.

– Сколько же успел напакостить, негодяй! – не удержался Роман. – Там болота, здесь пустыня – и все его рук дело! Да еще и девушек похищает. Кстати, он что – жениться на ней возжелал?

– Нет, причина иная. Когда остановимся на отдых, я расскажу тебе все. Должен же ты знать, благородный рыцарь, ради чего идешь на подвиг!

Ночь рухнула на пустыню внезапно. Кажется, только что зеленый эллипс солнца освещал путникам дорогу, устилая песок густо-изумрудными тенями; и вот уже лишь три крохотные бледные луны одна за другой выплыли в лиловое небо, стараясь рассеять мрак. Резко похолодало.

– Давай устраиваться на ночлег, Звездный, – предложил эльмит и первым начал собирать сучья для костра. Его спутник расчистил место возле причудливо изломанного куста, порылся в заплечном мешке и извлек большой кусок невиданной прозрачной ткани. Расправив, он аккуратно развесил ее на ветвях. Одинокий тем временем высек огонь и теперь раздувал его краем плаща.

– Зачем это? – указал эльмит на ткань.

– Утром в ней соберется вода, – пообещал Звездный и в свою очередь поинтересовался: – Скажи мне, рыцарь, здесь может водиться какая-нибудь живность? Что-нибудь ползающее, прыгающее, бегающее... словом, кусачее.

– Не знаю, – подумав, ответил эльмит. – О владениях Мрачного ярла ходит много легенд, о них поют баллады и рассказывают страшные истории. Но что в них правда, а что выдумка...

– Примем меры предосторожности, – пробормотал Звездный и вытянул из мешка толстый малиновый жгут, усеянный с одной стороны крохотными белыми шариками. Разложив жгут вокруг песчаного ложа шариками наружу, он соединил его концы подобием белой пряжки.

– Вот и все. Теперь ни одна тварь близко не сунется. – И Звездный уселся возле костра, протягивая к огню начинающие зябнуть руки.

Эльмит тоже опустился на песок. Он сидел совершенно неподвижно и смотрел, как ловкие язычки пламени слизывают с уродливых кусков дерева остатки растрескавшейся коры.

– Скажи, Одинокий рыцарь, – нарушил молчание чужак, – почему ты носишь такое печальное имя?

– Мы вышли в путь втроем, – нехотя ответил эльмит. – Два рыцаря отступили и повернули назад. Я остался один...

– Но ведь теперь нас двое!

– Ты все же не эльмит, добрый рыцарь, и мне очень жаль.

– А до этого странствия у тебя было другое имя?

– Да. Меня называли рыцарь-Поэт.

Одинокий отцепил от пояса овальную серебристую пластину, положил ее перед собой и дотронулся до матовой поверхности пальцем. Металл ответил звуком, похожим на вздох. Эльмит вновь и вновь прикасался к тингури, и родилась мелодия – странная, напоминающая вой ветра и плеск воды, тяжелые шаги человека и крик потревоженной птицы... И Звездному показалось, что он очутился возле разбитого «Венечки», на берегу лесного ручья. Он хотел о чем-то спросить, но не успел: эльмит запел. Собственно, это была не песня, а скорее мелодекламация, но слова так естественно сливались с музыкой, что разделить их было бы невозможно.

пел Одинокий рыцарь, —

Эльмит перевел дыхание.

– А зачем ярлу злат-камень? – спросил Звездный. – Или он тоже собирается лечить людей?