– Ради всего святого, Бад! Как он выбрался из палаты?

Охранник пожал плечами, засовывая револьвер в кобуру.

– Понятия не имею. Должно быть, кто-то забыл запереть дверь.

Ноа мрачно взглянул на певца:

– Может быть, ты объяснишь мне, Билли?

– Ни за что! – На губах Билли появилась злобная ухмылка. – Единственное, что тебе нужно знать, док, это то, что старину Билли никто не запирал.

– Если бы это зависело от меня, ты бы немедленно вышел отсюда прямиком через главный вход, – произнес Ноа с отвращением. – Тебе нужно не лечение, а хороший сторож. Но если принять во внимание, как ты одет… – Ноа ухмыльнулся. – В больничной одежде, с голой задницей, обдуваемой ветром, – и в таком виде ты предстанешь перед своими поклонниками?

Билли усмехнулся в ответ:

– Им это может даже понравиться, док.

– Ну ладно, я провожу тебя в палату. – Ноа, обернувшись, бросил взгляд на девушку: – Оставайтесь здесь, Сьюзен. Я скоро вернусь.

Ноа повел Билли прочь. Прежде чем дверь закрылась за ними, певец обернулся, откинул со лба волосы и подмигнул Сьюзен.

Все это время она с испугом наблюдала за происходящим. Пациент, с диким видом носящийся по коридорам, – это уже больше похоже на то, что она ожидала здесь увидеть. Сьюзен улыбнулась, понимая, что Ноа, судя по всему, теперь просто кипит от ярости. Безусловно, это совсем не то зрелище, которое он хотел ей показать.

Оставшись одна, она неуверенно осмотрелась вокруг. Коридор был пуст. Возможно, ей представился случай для небольшого самостоятельного расследования. После некоторого колебания она направилась в конец коридора. По правую сторону находился солярий, и двери его были открыты.

Сьюзен вошла туда. Высокий мужчина и стройная женщина, стоящие у восточной стены, с беспокойством поглядели на нее. Сьюзен подошла ближе к ним.

– Из-за чего тревога? – спросил мужчина. – Не пожар ли? Мы уже подумывали, не покинуть ли нам здание.

– Нет, вам не о чем беспокоиться, – ответила Сьюзен. Присмотревшись к женщине, она сообразила, что перед ней сама Лейси Хьюстон! – По-видимому, сигнал тревоги включают, когда пациент оказывается не там, где ему положено находиться.

– Кто-то выбрался наружу? – спросила Лейси.

– Да, но теперь уже все в порядке. Он под надежным присмотром, – сообщила Сьюзен. – Вы ведь Лейси Хьюстон?

– Я… о черт, какой смысл отрицать очевидное? Всему миру известно о том, что я здесь. Да, я Лейси Хьюстон.

– Меня зовут Сьюзен Ченнинг. Я очень рада нашей встрече, мисс Хьюстон, поскольку являюсь большой поклонницей вашего таланта. Впрочем, я почти не встречала людей, которые бы не разделяли мое мнение.

– Очень признательна за ваши любезные слова, мисс Ченнинг, – приветливо улыбнулась Лейси. – Это Джеффри Лоуренс. – И смущенно добавила: – Мой товарищ по заключению.

– Рад познакомиться, мисс Ченнинг.

Сьюзен задержала взгляд на Джеффри ровно настолько, сколько требовалось, чтобы ответить на его приветствие, затем снова обернулась в сторону Лейси. Как показалось Сьюзен, вблизи актриса выглядела менее величественной, чем на экране, и несколько ниже ростом. Конечно, в подобных обстоятельствах едва ли кто-нибудь сумел бы сохранить внушительный вид. Лейси к тому же произвела на Сьюзен впечатление человека, крайне уязвимого по натуре. На экране она обычно выступала в роли роскошной, соблазнительной, светской с головы до ног женщины. Впрочем, напомнила себе Сьюзен, за внешним лоском почти всегда скрывается определенная доля уязвимости. Актриса явно не соответствовала тому стереотипу наркоманки, который сложился у девушки, если только такой стереотип вообще существовал.

– Ах вот вы где, Сьюзен!

Обернувшись, Сьюзен увидела Ноа. Он кивнул Лейси и Джеффри Лоуренсу:

– Надеюсь, звонок вас не потревожил? Его включили по ошибке.

– Я немного разволновалась, доктор, – призналась Лейси. – Но мисс Ченнинг была настолько добра, что объяснила нам ситуацию.

– Ах вот как? – Взгляд Ноа метнулся к Сьюзен. – Очень мило с ее стороны.

– Мне лучше вернуться к себе, – сказала Лейси. – Надеюсь, я не преступила правил, доктор. Лежала на койке без сна, чувствуя себя заключенной в четырех стенах, и вот решила на несколько минут выйти прогуляться.

– Нет, вы не нарушили никаких правил, Лейси. Вы вольны совершать прогулки по своему желанию, и вы тоже, Джеффри. В конце концов у нас здесь не тюрьма.

– Я провожу вас в палату, Лейси. – Джеффри подал актрисе руку, и они вместе покинули солярий.

Как только они скрылись из виду, Ноа обернулся к Сьюзен:

– Что вы им сказали?

– Только правду и ничего больше, – отозвалась та простодушно. – Я объяснила им, что один из пациентов оказался не там, где ему положено.

– Превосходно! – пробормотал Ноа угрюмо. – Они, наверное, теперь думают, что разного рода извращенцы слоняются тут по коридорам, когда им только взбредет в голову. Почему вы не остались там, где я вас просил?

– Почему? Уж не боитесь ли вы, что я увижу нечто такое, чего мне видеть не следует?

– Разумеется, нет, – огрызнулся он. – Вы мне не поверите, но подобное у нас случается крайне редко. Я сам не понимаю, как это произошло сегодня. У меня есть подозрение, что маленький стервец Билли подкупил кого-нибудь из сотрудников и тот оставил его дверь незапертой, хотя понятия не имею, откуда он взял деньги. Но я непременно все разузнаю, и когда это произойдет, чьи-то головы полетят с плеч!

– А я из ваших объяснений сделала вывод, что в Клинике нет замков и никого не удерживают тут против его воли.

– Существуют и исключения. Палаты в отделении детоксикации обычно остаются запертыми. Этот пациент отличается необузданным нравом, и он был в совершенно невменяемом состоянии, когда его доставили сюда. Однако он находится здесь по своей воле. Он сам поставил подпись под документами… – Ноа замолчал, сообразив, что нарушил одно из главных правил Клиники – никогда не обсуждать пациентов с посторонними, тем более враждебно настроенными.

– Пойдемте, Сьюзен. Близится время ленча. Вы и так уже достаточно успели повидать за один день. У нас есть небольшая закусочная для обслуживающего персонала. Еда там ничуть не хуже, чем в любом другом ресторане Оазиса.

Сьюзен взяла его под руку. Когда они вошли в закусочную, она спросила:

– А как насчет ваших заключенных? Им подают такую же еду? – Увидев хмурую складку на его лбу, она рассмеялась. – Пожалуйста, не надо снова набрасываться на меня. Я просто повторяю слова Лейси Хьюстон.

– Он очень мил, Зоя, – возбужденно рассказывала Сьюзен. – Правда, он всякий раз выходит из себя, когда задевают Клинику. Но если не касаться этой темы, он вполне дружелюбен и даже занятен.

День близился к вечеру, и они вместе сидели в атриуме за прохладительными напитками. Мадам, примостившись на плече хозяйки, чистила клювом перышки. Зоя не без внутреннего удовольствия наблюдала за Сьюзен, дымя маленькой сигарой над стаканом коктейля «Маргарита».

– Мне тоже доктор Брекинридж показался человеком приятным. Впрочем, я и не ожидала увидеть какого-нибудь людоеда из страшной сказки. Разумеется, я всего лишь старуха и не удостоилась его особого внимания, но, вне всяких сомнений, он изо всех сил старался произвести впечатление на тебя, дитя мое.

Румянец на щеках Сьюзен, и без того яркий, стал теперь еще гуще.

– Если ты имеешь в виду, что он пытался за мной ухаживать, то ты ошибаешься. Но я бы не…

– Ты бы не стала противиться, – подхватила Зоя, голос ее прозвучал несколько сухо. – Ты ведь это хотела сказать? По-моему, мысль не так уж плоха, Сьюзен. Рано или поздно ты должна избрать себе спутника жизни. Но об одном тебе нужно помнить твердо. – Она подалась вперед, заговорила с неожиданной силой и страстью: – Мы ведем борьбу не с ним, а с Клиникой. Никогда об этом не забывай.

– Я не забуду, Зоя, – заверила ее Сьюзен. – Мои убеждения остаются неизменными.

Зоя удовлетворенно кивнула: