— Кто?

— Мой муж. Он спит и видит себя царём бригантов.

— Когда я разговаривал с ним, он называл себя королём.

Картимандуя вспыхнула.

— Так он уже давно зовёт себя королём? — воскликнула она. — Жалкий трус и ничтожество. Он уже тогда хотел отнять у меня царство. Негодяй!

Клодий так устал от разговора с царицей и был так потрясён её сообщением об участи Актис, что готов был свалиться на месте. Но женщина не обращала на это никакого внимания, она снова обратилась к нему со словами:

— Так ты согласен стать моим союзником в борьбе с Венуцием? Ты хочешь отомстить за свою женщину?

— Нет, — твёрдо ответил Клодий. — Пока я не буду, уверен, что Актис мертва, я не буду драться ни с одним бригантом. Я попытаюсь спасти её, пока есть надежда.

Картимандуя задумалась. Она не ожидала, что римлянин откажется от её участия. Что ж, она ещё не всё рассказала ему.

— Надежды нет, — сказала она. — Ты ещё не всё знаешь.

— Что я не знаю?

— Ты не знаешь, что Венуций оскорбил не только меня, но ещё и тебя оскорбил.

— Я не понимаю.

— Ты не понимаешь? Тогда послушай, что я знаю! Картимандуя даже задохнулась от бешенства. — Скажи, кто для тебя эта женщина? — сверкая глазами, задала вопрос царица.

— Она моя жена.

— Нет! — торжественным тоном ответила Картимандуя. — Она теперь не твоя жена.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ты до сих пор ещё ничего не понял? До чего же ты медленно соображаешь, римлянин. Она теперь не твоя жена.

Клодий всё ещё не понимал, что хочет сказать ему бригантка.

— Теперь она жена Венуция.

И опять Клодий не сразу понял, что сказала Картимандуя, а когда до него дошёл смысл сказанного, у него потемнело в глазах. Женщина с удовлетворением смотрела на состояние римлянина.

— Да, это так, — произнесла она притворно сочувствующим голосом. Я потрясена не меньше тебя, воин, вспомни, что ты воин и возьми в руки меч. Иди и мсти за свою обиду.

— Актис, жена Венуция? — словно во сне повторил Клодий.

— Да! — почти торжественно выкрикнула Картимандуя. — И не только жена. Он объявил, что она королева бригантов. Ты слышишь? Королева бригантов. А кто же тогда я? Она получила царский шлем. Подлая римлянка! А Вирка — мать друидов освятила их брак.

— Королева… Вирка. Мать друидов. — Клодий застонал. — О, нет!

Глаза у него стали, как у безумного.

— Так вот какую плату она взяла за лечение! О, боги, за что вы караете меня?! — чуть не завыл он от душевной боли.

Картимандуя смотрела на него и тоже ничего не могла понять. Но она догадалась, что есть тут какая-то связь. Она не знала, что ей делать дальше, так как реакция собеседника постоянно была не той, какую она ожидала.

— Опомнись, безумец! — наконец, сказала она таким голосом, что истерика Клодия сразу прекратилась.

Он замолчал и уставился на женщину покрасневшими от слёз глазами.

— Ты будешь делать то, что я тебе скажу? Тогда мы отомстим обоим. И ей, и ему.

Клодий протёр глаза рукой. Он вдруг пришёл в себя и успокоился.

— Я не верю, что Актис сделала это добровольно, — выдохнул он. — Её заставили это сделать. Она всё равно любит меня.

— А принадлежит другому!

— Значит, я должен её вернуть.

— Это невозможно.

— Мне всё равно.

— Значит, ты не со мной?

— Нет, царица, — ответил Клодий, — я не с тобой.

— Берегись, ты делаешь неправильный выбор.

— Я не боюсь твоих угроз! Прощай!

Последними словами Эллиан словно выгонял женщину вон. Картимандуя, кусая губы, чтобы скрыть ярость, охватившую её, медленно вышла из комнаты Клодия. Римлянин проводил её ненавидящим взглядом. Как он ненавидел эту женщину, которая единственная была виновной в его несчастьях. Ведь именно её он отправился защищать от справедливого гнева супруга вместе с несчастными Актис, Вителием и своими славными легионерами.

Как буря ворвалась Картимандуя в свою спальню, где мёртвым сном спал предатель Веллокат. любовник громко храпел, но женщина даже не взглянула в его сторону. Она позвала служанку и приказала ей привести Нуда.

Девочка побежала исполнять приказание, а царица, оставшаяся без царства и оскорблённая мужчиной, осталась одна. Она уселась на кровать рядом с Веллокатом, от которого не было пользы. Скрипнула где-то дверь, раздвинулась шкура оленя, и вошёл Нуд. Он был недоволен, что его разбудили, но старался не подать виду, что хочет спать.

— Раздевайся, — приказала ему Картимандуя. И ложись рядом со мной.

Нуд разделся. Он кивнул на Веллоката. Царица поняла, что он имеет в виду.

— Он нам не помешает, — успокоила она слугу. — Мы отодвинем его. Кровать царского рода бригантов может вместить много людей.

Уже в постели, среди любовных утех, Картимандуя прошептала Нуду:

— Ты отправишься в Сегедун. Там ты уговоришь эту новую королеву, — при этих словах она усмехнулась, — отравить Венуция. Если она не согласится, ты убьёшь её.

Когда закончился праздник Быка, бриганты стали покидать Сегедун. Британцы не любят жить в городах, которых немало на острове. Города здесь имеют значение крепостей, в которых отсиживаются от врага, когда тот слишком многочислен и племенных центров, в которых проводятся важные мероприятия, связанные с культовыми обрядами и военными походами.

Сюда князья и вожди сзывают воинов на сбор перед походом, и если кто-то не приедет при полном вооружении и с конём, если таковой имеется, то позже его казнят перед всем народом. А раньше, когда законы были ещё более суровыми, казнили даже тех воинов, которые приходили последними.

Город опустел. Воины со своими семьями уходили в леса, где стояли их охотничьи усадьбы, возле которых на полянах гуляли многочисленные стада скота, которые надо пасти и охранять. Разъехались и гости. Мать друидов тоже укатила в своей повозке, увозя с собой странную девочку, про которую ходили легенды среди наивных и любопытных варваров.

Каждый из знатных гостей, прежде чем уехать, дарил королю бригантов и его жене дорогой подарок. И каждый обещал и клялся быть верным союзником молодого, но уже прославленного короля, против Рима. Венуций был счастлив и горд. Он готов был в любую минуту отправиться в поход на римлян, но понимал, что ещё не время и недостаточное количество сил у него для такого похода. И не все ещё, кто может быть его союзником в этом великом деле, имели с ним серьёзный разговор. Друиды тоже не давали совета идти в бой. Значит всё впереди. Венуций жил надеждами и славою. А чем жила Актис — его захваченная в битве жена?

Актис. жила сознанием того, что она не имеет права жить. Но когда всё успокоилось, и Венуций несколько дней даже не заходил к ней, мысль о самоубийстве стала почти невозможной. Актис была слишком слаба для такого поступка. Да к тому же за ней следили и днём, и ночью, приставленные специально для этого женщины. Ведь Актис больше не принадлежала себе. Она принадлежала народу бригантов, потому что вынашивает под сердцем сына — Великого героя племени, которому предстоит сломить могущество Рима и освободить Британию.

Актис почувствовала, что беременна через девять дней после событий в храме бригантов. С ней начали приходить все те вещи, которые происходят с каждой беременной женщиной. Приступы головокружения и тошноты появились так внезапно, что застали Актис врасплох. Она совершенно не знала, что ей делать. Когда-то давным-давно Флавия Домицана учила её, как предохраняться от беременности, открыла множество секретов и рецептов, но она никогда не учила свою питомицу, что надо делать, когда беременность всё же наступит. И сейчас, когда Актис почувствовала в себе новую жизнь, она даже не могла ни к кому обратиться.

Конечно, она могла обратиться к женщинам, которые её окружали, но при одной только мысли об этом, римлянка вздрагивала от ненависти ко всем варварам. Она не сможет переступить свою гордость. Но не только гордость мешала Актис сделать это. Было ещё одно чувство, которое не позволяло обратиться за помощью к бриганткам. Это — страх. Вернее даже какой-то дикий ужас перед ними. Молодая королева смертельно боялась своих подданных. После всего того, что они с ней проделали, она даже боялась смотреть на них, не только пользоваться их услугами.