Венуций дерзко ответил Вирке, сам того не ожидая:

— Виновницей ссоры я считаю Картимандую. Это она, презрев все наши законы, нарушила священность брака. Это она подготовила почву к войне, я её в этом обвиняю!

— Король, ты держишь в руке пять янтарных камней. Столько же камней я отдала Картимандуе. Чтобы мир воцарился в вашем племени, ты должен поехать в Эбурак с этим янтарём. Как нелепо и как опасно для жизни, когда руки человека действуют несогласованно. Так же и племя бригантов, наверное, сошло с ума, если у него два правителя враждуют друг с другом. Самый крайний срок — пять ночей — даю я тебе на дорогу. Поторопись, король Венуций!

— Никогда я не помирюсь с Картимандуей!

Вирка воздела руки к небу и проговорила:

— О, всемогущий Таранис, ты слышишь ответную речь героя, — а затем, прямо глядя в лицо Венуцию, произнесла, — когда я уезжала от Картимандуи я прослышала, что римский отряд, спешивший в Эбурак, чтобы защитить королеву, был тобой разгромлен. Испытав тебя, я убеждаюсь, что ты единственный защитник земли наших предков.

Подойдя к Венуцию, Вирка надела свой амулет на грудь короля.

— Теперь, бесстрашный король Венуций, ты стал неуязвим для врага. И боги пророчат тебе великое будущее.

— Благодарю тебя, Великая Вирка. Послезавтра наступит праздник Быка, и я прошу тебя присутствовать на нём.

Из рядов друидов вышел Мэрлок.

— Рассуди нас, мать всех друидов, — сказал он.

— В чём же ваш спор? — спросила Вирка.

— На празднике Быка нашим богам будут принесены богатые дары. И мы, друиды племени бригантов должны принести в жертву наших врагов. Так велели нам предки. Но король Венуций, отважный король бригантов, дарует одному пленнику, вернее пленнице жизнь.

Вирка вскинула вверх брови и посмотрела на Венуция.

— Это так, Вирка, — ответил тот. — Никогда я не слышал, чтобы наши предки приносили в жертву женщину.

— Когда-то это было так, но время меняет всё. Может быть, именно женщина из рода чужеземцев, заколотая у священного огня, сделает наших богов более суровыми и беспощадными к врагам, а нам обеспечит более счастливую жизнь? К тому же эта женщина — жена того римлянина, который вёл свой отряд на подмогу Картимандуе, — вступил в разговор Мэрлок.

Вирка быстро перевела взгляд на Мэрлока. Глаза её загорелись любопытством.

— Так это не простая римлянка? Это жена римского князя?

— Это женщина князя Эллиана, — ответил Мэрлок.

Шумно раздувая ноздри, Вирка обвела взглядом всех присутствующих:

— Я знала, что шелест деревьев в священных рощах покажет мне будущее моей родины. Я слышала, как птицы и звери умолкли в одну из ночей в моём лесу, я видела, что луна отгоняет от себя мрачные тучи, и теперь вот оно должно исполниться — пророчество легендарного Каратака.

Толпа, слушавшая Вирку, застыла в оцепенении. Никто не мог вымолвить и слова.

Друидка продолжала:

— Женщина из чужеземного племени сделает нас несокрушимыми. Только так мы сможем отстоять свою свободу. — Мы отдадим её в жертву всемогущему Таранису, — крикнул на всю городскую площадь Мэрлок.

— Нет! Мы поступим по-другому, — ответила Вирка, — мы возьмём у римлянки жизненную энергию, питавшую тела и души наших врагов, поэтому они и были всесильны в бою! На празднике Быка неукротимый король Венуций должен взять пленницу в жёны, и когда знатная римлянка родит сына, тот должен стать главным врагом Римской империи. Кровь бриганта и римлянки сделает его непобедимым. А мы, друиды, должны воспитать в нём ненависть к нашим врагам. И да сбудется пророчество великого Каратака!

Речь Вирки поразила всех присутствующих. Никто не ожидал такого поворота событий. Ни Мэрлок, сосредоточенно размышлявший о только что сказанном Виркой, ни изумлённый Венуций. Казалось, целую вечность тянулось мгновение той тишины, которая воцарилась на городской площади, нарушаемой лишь шипением смолы, стекавшей с догорающих факелов. Внезапно буря одобрения пронеслась по рядам бригантов.

— Пусть славится великая Вирка, мудрейшая мать своих сыновей, одолевших грозный океан, — кричали в толпе.

— Праздник Быка подарит нам могущественного героя, и да сбудется пророчество тех, кто желает счастья прекрасной Британии, — подхватывали другие варвары.

Мэрлок подошёл к Венуцию и, молча кивнув ему головой, отошёл в сторону.

Король бригантов торжествовал. Ему удалось выиграть спор у этого мрачного друида. Неважно, как Вирка высказала свою волю, важно лишь то, что римлянка будет оставлена в живых и будет его наложницей.

Тем временем девочка, находившаяся рядом с Виркой, потянула её за рукав. Друидка взглянула на неё и поняла, что та хочет спать.

Тут же появились четыре женщины, возникшие, словно из-под земли, которые повели маленькую спутницу Вирки к дому, где предстояло провести ночь гостям. А затем и сама Властительница друидов Британии, пожелав всем счастливых сновидений, тоже удалилась на отдых. Вскоре и толпа варваров рассеялась с площади, и каждого посещала лишь одна мысль, — будущий праздник Быка.

Солнце взошло рано, словно провожая задержавшуюся на небосводе луну. На городской площади остались лишь двое. Король Венуций и его младший брат, оруженосец Пролимех. Именно им выпала почётная роль — охранять покой и сон великой Вирки.

Таков закон предков и воля богов кельтов.

Сегедун — нынешняя резиденция Венуция спешно готовился ко дню Быка. Все, кто отказался от власти Картимандуи, все, кто находился под покровительством богини Бригантин, все от могущественных князей до простых воинов охотников, должны были присутствовать на церемонии посвящения в короли, чтобы собственными глазами убедиться, кого великие боги прочат в вожди одному из самых могущественных народов Британии — бригантам.

Вот почему ежечасно подъезжали к городу повозки, отряды всадников, подходили группы воинов. Вожди, окруженные оруженосцами, при полной амуниции, сверкая на солнце золотыми и серебряными украшениями, въезжали в городские ворота. Их встречали с восторгом простые жители Сегедуна, рассказывали друг другу истории о славных боевых подвигах знатных гостей и с радостью уступали им для пристанища свои, более чем скромные дома. Двенадцать из четырнадцати князей приехали в Сегедун. Это означало, что они принимают власть нового короля. Лишь двое князей остались верными Картимандуе. Также приехали три вождя силуров, два князя сегонтиев, и по одному от пиктов, ордовиков и боргостов.

Простые воины и охотники сильно отличались от своих вождей. Они почти не имели одежды, и в это теплое время года довольствовались короткими штанами или узкими юбками, подставляя солнечным лучам обнаженные тела, которые они в случае войны разрисовывают голубой краской. Зато не отказывают себе британцы в украшениях. Даже самый молодой воин имеет изящные изделия, которыми украшает могучие руки, плечи и грудь, амулеты из бронзы, с изображением богов, браслеты и кольца со вделанными в них янтарем и жемчугом. перья самых красивых птиц украшают оружие бриттов. На щите каждого воина среди изощренного орнамента в центре изображение животного или птицы, в зависимости от того, чьим предком считают себя члены того или иного рода. Здесь волки и медведи, кабаны и олени, туры и вепри, совы и ястребы, тюлени и бобр! По своим нарядам и украшениям любой воин соперничал с самыми кокетливыми женщинами племени..

Цвет британской знати и воинства собрался в Сегедуне. Казалось, не хватало лишь клича, чтобы вести всю эту массу в сражение с главным врагом — римлянами. Но не все вожди хотели этого. Не все племена хотели разрушить хоть не прочный, но все-таки мир. Еще не до конца испита чаша унижений от завоевателей. Поэтому сюда собрались просто на праздник, не думая о мрачном будущем.

Женщины стояли у огромных котлов и готовили пищу для мужчин, девочки подростки помогали им. Мальчики, которые уже стали охотниками, но еще не прошли церемонию вручения боевых копий, чтобы стать воинами, одетые в длинные рубашки с наслаждением общались с бывалыми бойцами, внимали их бесчисленным рассказам о сражениях с римлянами, гибернийцами и соседними народами, чьих вождей принимает у себя сейчас их Венуций, который еще недавно был лишь мужем царицы, а сейчас покрыл себя неувядаемой воинской славой, разбив две римские когорты у стен Эбурака.