Видимо варвары оценили эту мощь и силу легионеров, но они стали отступать и скоро вновь восстановили то расстояние между собой и римлянами, которое было прежде.

Увидев это, римляне стали несколько увереннее в себе и слегка расслабились.

Всадники слезли с лошадей, когорты чуть растянулись и разуплотнили ряды. Однако если бы возникла какая-то опасность, всё встало бы на свои места за считанные секунды. Римская армия была самой высоко-профессиональной в мире.

Томительно шло время. Клодий и Вителий уже три раза обсуждали, что делать дальше, но так и не пришли к общему мнению. Клодий всё ещё держался точки зрения, что надо уходить. Другой командир был уверен, что надо идти в Эбурак. Построиться двумя колоннами и идти боевым маршем.

Это было неплохое решение. Хотя бы половина, но пробилась в город Картимандуи, но за разговорами было упущено время, и до наступления темноты, римляне не дошли бы до цели, да к тому же слишком много на этом пути хороших мест для засад, оврагов, лесов и низин. Проводники были ненадёжны. Но отступить за реку Вителий наотрез отказывался. Клодий клял его за упрямство. За одно клял и Петилия Цериала, за то, что легат не назначил для этой экспедиции одного командира. Они оба должны были подчиняться Кубону по прибытии. Но где он этот Кубон? Делить отряд было опасно. Вителия разобьют быстро, да и его седьмая когорта легко может стать добычей конницы.

То, что происходило вокруг, конечно, волновало Актис, но не слишком сильно. Она мало разбиралась в обстановке и была абсолютно уверена в том, что Клодий решит все проблемы без особого труда. Её даже раздражала эта глупая задержка, и то, что супруг слишком много разговаривает с префектом Вителием, а не с ней. Легионеры с иронией поглядывали на подругу своего командира, и украдкой перешёптывались друг с другом. Приближался вечер. Варвары стали отходить и вскоре вовсе скрылись из виду. Римляне облегчённо вздохнули. Все прекрасно понимали, что британцы никуда не ушли, что они здесь рядом. Но так уж устроен человек, что если не видит воочию грозившую ему опасность, то меньше беспокоится. Теперь можно было отдохнуть. Вновь были расставлены посты и посланцы-разведчики. Оставив две сотни в резерве, командиры велели всем остальным отдыхать. Тут же задымились костры, люди стали готовить пищу, многие воины, чувствуя впереди бессонную ночь, повалились на землю.

Парменио, седоусый центурион предложил и Актис тоже прилечь на попону, которую, он аккуратно постелил на том месте, где росло много травы. А когда молоденький офицер, поблагодарил ветерана и прилёг, то центурион укрыл его своим плащом.

Клодию было не до Актис. Он и Вителий, собрав всех центурионов и командиров конных отрядов, в деталях обсуждали поход на Эбурак, который был назначен на завтра. Выступать было решено часа в два-три после полуночи, как только рассеется ночная мгла. А сейчас всем было велено отдыхать и набираться сил.

С каждой минутой становилось темнее. Римляне постарались разжечь больше костров. Всех снедала тревога и возбуждение предстоящим походом одновременно то, что без стычек не обойдётся ни у кого не вызывало сомнения.

Ставить командирский шатер сейчас не имело смысла, и Клодий всё-таки приказал натянуть для него обыкновенную палатку.

— Центурион Гай Петилий!

Этот крик разбудил Актис, и она не сразу поняла, что обращаются к ней. Наконец она вспомнила, что является племянником легата Девятого легиона и уставилась на говорившего.

— Тебя зовут, префект, — сказал, еле сдерживая улыбку, легионер с выбритым до синевы подбородком.

Актис обрадовалась, что наконец-то вспомнили о ней, и побежала к палатке Клодия. Там уже её ждали страстные объятия и нежные поцелуи.

Темнота наступила неожиданно. Римляне не жалели дров, чтобы рассеять мглу, поэтому не щадя рубили целые деревья. Что-то грозное и тревожное стояло в воздухе. Легионеры, одни спали, другие бодрствовали, но все были до предела напряжены. Отряд готовился к самому худшему. Везде была тревога.

Была она и в палатке Клодия.

— Как ты думаешь, они нападут на нас? — озабоченно спрашивала Актис.

— Кто их знает? — пожал плечами Клодий. — Только Венуций сказал, чтобы мы ушли за реку до полуночи. Ты не бойся, они не посмеют смерить нашу силу. В любом случае мы их разобьем.

— А я и не боюсь, когда ты рядом со мной. Главное не отходи от меня ни на шаг.

— Не волнуйся, я не выпущу тебя из виду ни на минуту.

Тут Клодия окликнули наружу. Когда префект вышел из палатки, за ним неотступно появился центурион Гай Петилий, и их взору предстал Барк — командир галлов.

— Командир, — сказал он, — плохие новости.

— Говори.

— Наши проводники сбежали.

Как сбежали!.. — поразился Клодий, — ведь я приказал не спускать с них глаз.

— Мы караулили их очень тщательно, но они вдруг исчезли. Совсем недавно.

— О, Юпитер, — пробормотал Клодий, — зачем ты нас караешь! Теперь наше положение совсем мне не нравится. Актис широко раскрыв глаза, смотрела на Барка.

— Надо что-то делать, — продолжал Эллиан. — А префекту второй когорты сообщили об этом? — Да.

— И что он сказал?

— Он велел поймать беглецов и распять их на деревьях.

— Шутник, — усмехнулся Клодий. — Как можно поймать мышь в пшеничном поле? Я пойду к нему.

Через минуту он и Актис уже стояли перед Вителием. Префект второй когорты и в этот раз посмотрел на Актис неприязненно.

— Тебе доложили о бегстве проводников? — сразу начал разговор Клодий.

— Да, но разве это что-то меняет?

— Разумеется. Теперь противник будет знать все о нас и о наших планах.

— Ничего, никто не узнает.

— Значит, ты так и не поменял своего решения?

— Нет. Ведь я из рода Публиев. А они никогда не нарушали своих клятв. Зря ты пытаешься что-то изменить. Уже поздно что-либо менять. Прошло уже полтора часа, как миновала середина ночи. Война началась.

Клодий круто развернулся и пошел к своим.

— Через час выступаем!

Догнал его крик Вителия. Актис неотступно семенила за мужем, не в силах приноровиться к его широкому шагу.

Прошло еще полчаса. Больше уже никто не спал. Легионеры тщательно готовились к походу. Чистили оружие, затягивали на панцирях и обуви ремни, проверяли, прочно ли сидит на голове шлем, не болтается ли на руке щит. От всех этих мелочей будет зависеть жизнь в бою, и поэтому никто не ленился. Но тут произошло нечто, что заставило вздрогнуть самые мужественные сердца. Темнота рассеивается в это время года рано, и когда посветлело, то кто-то из римлян вдруг вскрикнул:

— Эй, посмотрите-ка на север!

Все повернули головы на север и устремили туда свои взоры.

Ничего особенного Актис там не увидела, кроме той мирной картины, что была накануне наступления темноты, но по тому, как помрачнело лицо мужа, она поняла, что случилось что-то из ряда вон выходящее.

— Что случилось? — спросила она.

— Посмотри вон на ту светло-серую полоску, что вьется над деревьями и холмами, — Клодий указал рукой куда нужно смотреть. — Видишь?

— Да. А что это?

— Может быть, это идет наша смерть.

Голос Клодия прозвучал особенно мрачно, а сам он еще крепче, чем прежде, сжал руку Актис.

— Наша смерть? — растерянно пробормотала та. — Что всё это значит?

— На нас идет туман. И он окутает нас раньше, чем мы успеем что-либо предпринять.

Слово «туман» молнией пронеслось в сознании Актис, напугав ее чуть ли до дрожи. Она еще даже не знала, что это такое, в Италии нет туманов, а уже заразилась тем страхом, которым наполнено это таинственное северное слово.

— Теперь только один выход, — сказал Клодий и куда-то потащил Актис. — Надо уходить. Бежать за реку. Только бы успеть.

Он шел и на ходу отдавал приказания строиться и готовиться к отступлению. А туман действительно приближался с огромной скоростью. Вителий тоже понял, какая грозит опасность, и в этот раз, наконец-то был солидарен с Клодием. Римляне спешили. Они уже подходили к воде и готовы были начать переправу, как вдруг над когортами пронёсся крик ярости и отчаяния.