Тем не менее положение по смыслу самой обстановки остается напряженным: враг в расстоянии одного перехода от Петрограда. Следовательно, чтобы застраховать себя от случайностей, мы обязаны, не покладая рук, продолжать работу над укреплением Петрограда, над организацией его внутренней обороны. Обеспеченный изнутри Петроград является в то же время превосходным тылом для возродившегося фронта.

Перелом произошел. В ближайшие дни это должны будут признать столь лживые англо-французские радио.

21 октября 1919 г. Петроград.

«В пути» N 99, 22 октября 1919 г.

До 21-го Юденич наступал, встречая слабое сопротивление. 21-го 7-я армия закрепилась на линии Пулкова и дала отпор. Наступление Юденича приостановилось. 22-го Красная Армия перешла в наступление. Сопротивление белогвардейских войск оказалось очень упорным. В течение 21-го и 22 октября, когда продвижение Юденича приостановилось, он успел подтянуть резервы и тем самым уплотнить свои ряды. Бои получили ожесточенный характер.

К вечеру 23-го мы завладели полностью Детским Селом и Павловском. Это серьезный успех. Мы не только остановили наступление, но и нанесли противнику крупнейший удар.

Наши части переродились. Аппарат связи и управления действует без перерывов и перебоя. Благодаря усилиям лучших работников Петрограда, снабжение поставлено на должную высоту. Части, застигнутые наступлением Юденича врасплох и ожесточенные рядом неудач, ныне соперничают в самоотвержении и героизме.

В рядах врага произошел первый надлом. В прошлые дни почти не было пленных; перебежчики насчитывались единицами. Теперь число перебежчиков и пленных сразу возросло. Они прибывают десятками и скоро начнут прибывать сотнями и тысячами.

Успех велик. Но до окончания задачи еще далеко. Нужно раздавить Юденича, стереть его с лица земли и тем раз навсегда обеспечить спокойствие Петрограду. Мы же пока нанесли белым бандам лишь первый удар.

Опасность, нависавшая над Петроградом, отодвинулась, но не исчезла. Враг стоит на расстоянии двух переходов от Петрограда. Работы по укреплению города должны поэтому идти полным ходом. С неменьшей энергией должны вестись работы по укомплектованию полевой армии людьми, по обеспечению ее лошадьми и всеми необходимыми предметами снабжения.

Было бы непростительно, если бы первый успех послужил причиной легкомысленного успокоения. Наоборот: он должен стать сигналом к новому напряжению энергии. Враг поколеблен, но не разбит. Мы сорвали его с важной позиции. Теперь нужно преследовать его неутомимо. Нужно привести в движение все силы и средства наступления; не давать бандам Юденича ни отдыха, ни срока; улучшать армейский аппарат, укреплять связь, повышать дисциплину, наступать, преследовать, бить – до конца, до полной победы. Тогда за первым ударом скоро будет нанесен последний.

23 октября 1919 г. Петроград.

«В пути» N 100, 24 октября 1919 г.

(Интервью)

На ваш вопрос о том, будет ли наступать на нас Финляндия в помощь Юденичу, я считаю возможным ответить отрицательно.

Почему? Не переоценивая дружеских чувств к нам финляндской буржуазии, не могу, однако, отказать ей в здравом смысле, а этот здравый смысл говорит следующее:

Во-первых, в случае наступления финляндской буржуазии, она была бы разбита, особенно теперь, когда армии Юденича нанесен удар, который, как всем станет очевидно в ближайшее время, явится для нее смертельным.

Во-вторых, Финляндия расположена слишком близко от Петрограда. Никакое русское правительство не сможет лояльно относиться к самостоятельной Финляндии, если последняя не свяжет себя лояльностью по отношению к России. Советское правительство достаточно показало свое уважение к самостоятельности Финляндии. Если бы при таких условиях финляндская буржуазия попыталась принять участие в нападении на Петроград, это означало бы в конце концов для всего русского народа невозможность терпеть самостоятельную буржуазную Финляндию в расстоянии двух переходов от Петрограда. Таким образом, история производит сейчас испытание возможности сожительства самостоятельной Финляндии и самостоятельной России в их нынешних границах. Финляндская буржуазия весьма заинтересована в том, чтобы это испытание было выдержано.

Мы побеждаем на всех фронтах. Налет Юденича явился последней ставкой авантюриста Черчилля. Эта ставка бита. Не думаю, чтобы финляндская буржуазия связывала свою судьбу с обанкротившейся авантюрой худшего из английских империалистов.

Если бы тем не менее наступление со стороны Финляндии последовало, оно явилось бы гораздо меньшей угрозой Петрограду, чем отбитое наступление Юденича. У нас достаточно резервов, внутренняя оборона Петрограда на должной высоте, а главное – у нас есть твердая воля проучить всякого, кто попытается навязать Советской России свою волю.

«Известия» N 242, 29 октября 1919 г.

(Октябрь 1917 – 1919 г. г.)

Ко второй годовщине Октябрьской революции Петроград снова стоит в центре напряженного внимания всей страны. И опять, как два года тому назад, Петроград оказался под опасностью с юго-запада и совершенно так же, как и тогда, в конце октября 1917 г. (ст. ст.) решалась судьба Петрограда под Пулковскими высотами.[109]

Тогдашние военные операции как с противной, так и с нашей стороны были окутаны атмосферой полнейшей неопределенности. Никто не мог, хотя бы приблизительно, сказать нам, какие силы на нас наступают. Одни говорили – тысяча казаков, другие – три, пять, десять тысяч и т. д. Буржуазная печать и буржуазная молва (тогда еще обе были очень многоречивы) чудовищно преувеличивали силы Краснова. Помню, первые достоверные сведения о количестве прибывших казаков я получил от тов. Воскова, который наблюдал их эшелоны в Сестрорецке и категорически настаивал на том, что казаков никак не более тысячи сабель. Но все же оставалось возможным, что пришли еще какие-либо части походным порядком, – тов. Восков говорил лишь о железнодорожных эшелонах.

Столь же неопределенны были те силы, какие мы могли противопоставить казакам. В нашем непосредственном распоряжении был весьма значительный по численности петроградский гарнизон. Но он состоял из полков, которые в первых сотрясениях революции утеряли боеспособность. Старая дисциплина разрушалась вместе со старым командным составом. Революция требовала разрушения старого военного аппарата. Новой военной дисциплины еще не было. Создавались наспех рабочие красногвардейские отряды. Какова была их ударная сила? Этого никто не мог еще сказать. Мы не знали толком, где находилось необходимое снабжение. Старые военные власти отнюдь не спешили предоставить его в наше распоряжение. Новые власти не знали к нему пути. Все это создавало обстановку чрезвычайной неопределенности, в которой легко возникали и разрастались панические слухи.

В Смольном при участии тов. Ленина и моем (не помню точно какого числа) созвано было гарнизонное совещание с участием командного состава. Часть офицерства уже скрылась в этот период. Но значительная часть оставалась при своих полках, не зная, что предпринять и по традиции считая недопустимым покидать свою часть. Ни один из офицеров, принимавших участие в этом совещании, не позволил себе хотя бы заикнуться относительно неприемлемости «гражданской войны» и нежелательности отпора Керенскому и Краснову. Объяснялось это, главным образом, полной растерянностью офицерства, у которого не было причин, конечно, дорожить режимом Керенского, но не было также оснований радоваться пришествию советского режима. Организованного лагеря контрреволюции еще не было. Агентура Антанты еще не расстелила своих сетей. При таких условиях наиболее простым решением для командного состава было держаться за свой полк и выполнять его решения. К этому нужно прибавить, что командный состав был уже выборным. Наиболее злостные элементы были отброшены.