Воевать нам приходится посредством армии, которую мы тут же строим. Раз мы с особой напряженностью строим армию на востоке, неизбежно ослабевает строительство на юге. Так и было. Разумеется, с точки зрения правильной схемы, можно пожалеть о таком методе строительства, но он неотделим от природы революционной эпохи, в которой элементы импровизации играют огромную роль, особенно, если принять во внимание, что ситуация мировая, международная и, вместе с тем, стратегическая, изменяется очень быстро. И если можно предвидеть общее направление событий со всей несомненностью, то нет никакой возможности предвидеть этапы этих событий, формы, в какие они выльются и, в частности, с какой стороны в каждый данный момент будет грозить наибольшая опасность. Нам приходится держать и раздвигать фронт на протяжении свыше 8.000 верст. При этом противники всегда имеют возможность, выбрав слабое место фронта в данный момент, нанести более значительный удар. Так и произошло на юге.
Революционные войска – нервные войска, способные к быстрым метаморфозам. Их можно в короткий срок оздоровить, закалить, но в короткий же срок можно довести до распада. Искусство командования и управления требует постоянного учета этой быстрой восприимчивости, воспламеняемости, вообще революционной нервности войск, человеческий материал которых прошел в значительной своей части четырехлетнюю бойню, эпоху революции и гражданских столкновений.
На Донецком участке Южного фронта за последнее время были элементы явной и очевидной неустойчивости войск, которые объясняются, с одной стороны, тем, что здесь были еще свеже сколоченные части (самые лучшие полки знают в прошлом один-два случая паники и бессмысленного отступления), с другой стороны, крайне вредным соседством и влиянием еще неизжитой украинской партизанщины. На крайнем правом фланге Донецкого фронта топчется бригада или дивизия или армия – затрудняюсь вам сказать – некоего Махно.[75] Эта «боевая» единица притягивает в настоящий момент к себе все элементы разложения, распада, возмущения, гниения. Это вполне понятно. Район – богатый, кормиться можно, дисциплины и порядка нет, наступают по линии наименьшего сопротивления, отступают, когда хотят и куда хотят. Соседство такой «армии», разумеется, беспокоит и тревожит ближайший правый фланг соседних армий, и эта неуверенность сказывается на всей линии Донецкого фронта. Вот почему оздоровление должно начаться с правого фланга.
В чем оно должно состоять? Мне кажется, что это вполне ясно: в упразднении гуляй-польской независимой анархо-республики, установлении единства Советской власти, единства армии, ее методов управления, аппарата командования. Как раз в настоящий момент махновцы пытаются созвать военно-советский съезд пяти уездов. Разумеется, командование ничего подобного не разрешит и не допустит и покажет гуляй-польским анархо-григорьевцам, что в борьбе с деникинцами мы не потерпим в ближайшем тылу, а тем более на самой линии фронта, никаких элементов дезорганизации и распада.
Как только это будет достигнуто, наш Южный фронт нанесет деникинским войскам удар в том направлении, какое будет указано командованием.
Вы предлагаете мне высказаться о Петрограде? На Петроградском фронте я не был давно, со времени нашего отступления на Западном фронте не был там ни разу. Могу сказать вам лишь следующее: все операции были рассчитаны на быстроту. Противник прекрасно знал (это мне известно из одного очень красноречивого документа), что мы из Петроградского района оттянули значительные резервы на Восточный фронт. Отсюда вытекал план овладения Петроградом в такой короткий срок, чтобы мы не могли перебросить из центра страны подкрепления (как вы знаете, величайшим преимуществом нашим является наше центральное положение по отношению к нашим врагам, что позволяет нам действовать по внутренним операционным линиям и перебрасывать резервы в наиболее угрожаемые участки фронта). Однако, враг просчитался. Сейчас наступление задержано, а это значит, что дело выиграно. Под Петроград брошены очень значительные подкрепления, и мы с полным основанием можем рассчитывать в ближайшие недели, если не дни, на решительное изменение ситуации на Петроградском участке фронта.
Что касается неудач на других участках Западного фронта, то они объясняются, во-первых, теми же общими причинами, какие я привел по отношению к Южному фронту: временным сосредоточением сил и средств на востоке, а, во-вторых, неудачи эти в значительной мере объясняются особой структурой Западного фронта, который был разбит на национальные участки с национальными армиями. При единстве врага, при единстве его оперативных замыслов такое чисто национальное дробление фронта оказалось несостоятельным, не говоря уже о том, что во многих мало сознательных частях порождало национальный антагонизм. Сейчас нами установлено полное единство фронта Советских Республик в том отношении, что фронт делится на армии в зависимости исключительно от стратегических, а не от национальных соображений, и что отдельные национальные части, украинские, латышские, польские, эстонские, мы применяем там, где они могут быть с наибольшей выгодой использованы, отнюдь не обязательно на так называемом национальном фронте.
Это относится целиком и к Украине. Задача Украинского фронта, как такового, разрешена. Украина освобождена на огромной части своей территории. Петлюровцы разбиты. Жалкий последыш петлюровцев – Григорьев – разгромлен. Остается донецкое направление и польско-галицийско-румынское, но оба эти направления не являются Украинским фронтом, а общим фронтом Советских Республик, ибо Деникин наступает на Украину и на Великороссию одновременно. Румынско-польская шляхта и галицийское кулачество готовы действовать одинаково против Украины и против Великороссии, где прикажет Антанта.
Относительно помощи Советской Венгрии могу на ваш запрос ответить лишь в том смысле, что эта помощь выражается в нашем давлении на запад, при чем имею все основания думать, что это давление будет в ближайшее время возрастать.
Я с полным удивлением выслушал ваш вопрос относительно опасности, будто бы угрожающей Харькову. Разумеется, мы живем в эпоху, когда ничто не устойчиво на этом свете, но думаю, что Харькову угрожает не большая опасность, чем Твери, Пензе, Москве и всем другим городам Советской Республики.
Наконец, на последний ваш вопрос относительно мобилизации, считаю, что мобилизовать нужно как можно большее количество возрастов без всяких изъятий, без всяких отсрочек, в самый короткий срок. Нам нужно провести на Донецком бассейне определенную операцию. Чем скорее мы ее проведем, тем меньше пострадает угольная донецкая промышленность и вся экономическая жизнь в Харьковском районе.
4 июня 1919 г.
«В пути» N 52, 5 июня 1919 г.
Л. Троцкий. УГРОЗА ВОРОНЕЖУ И КУРСКУ
Осенью прошлого года Воронежу грозила опасность. Ныне эта опасность возродилась вновь. Сейчас непосредственная военная опасность сама по себе может казаться даже более серьезной, чем в прошлом году. Что же произошло в таком случае за эти месяцы? Что изменилось? Кто стал сильнее? Кто слабее?
В прошлом году красновские войска были лишь нерегулярным авангардом других, более могущественных и опасных нам сил: полчищ Гогенцоллерна и войск Антанты. Мы все понимали и говорили тогда: «Придется ли красным войскам временно отступать под налетом красновской конницы или же они сомнут ее – вопрос не в этом. Неделей раньше или позже советские войска разобьют белых. Но исход величайшей в мире революции зависит от того, успеют ли прийти нашим белым на помощь белогвардейцы Германии, Англии, Франции и Америки».
Вот где было решение вопроса. И вот где произошли величайшие изменения.
Германский милитаризм исчез. Несмотря на свое жалкое учредительное собрание, Германия разъедается гражданской войной, которая неизбежно ведет к власти пролетариата. Англия, Франция, Америка победили, но их военная сила уже обречена. Это мы видели в Одессе и Крыму, откуда союзные хищники бежали, и на днях бессилие англо-французского милитаризма снова подтвердилось на судьбе Петрограда. Англо-французское правительство категорически заявляло о близком вступлении генерала Юденича в Петроград. Уже по всей Европе и по всему миру прошла весть о том, что красный Петроград пал. На французской бирже стояло ликование. Но Петроград устоял. Английская и французская буржуазия оказывается бессильной помочь своим русским союзникам. Америка снова собирается уводить свои отряды из Архангельска. Колчак, которого империалисты Антанты собирались признать, откатывается на Урал и за Урал. «Союзники» и здесь бессильны ему помочь. Англо-французский милитаризм – уже не более, как колоссальная картонная декорация. Он внутренно опустошен. Его источила насквозь революция. Скоро-скоро он рухнет на глазах всего мира.
