Американцы и англичане мобилизовали или вернее привлекли к себе финские полки, когда немцы занимали Финляндию. Англичане выступали, как освободители финнов от германского империализма. Теперь американское радио из Парижа сообщает открыто о бунте финских солдат в составе англо-американской армии на нашем северном побережье: «Бунт финских войск, грозящий отрезать единственный путь наших солдат, а также концентрация большевиками боевых судов на Двине и Ваге доказывает их готовность к атаке. Люди из Канады составляют главную часть отряда в этом месте. Официальные лица признают, что нет ни малейшей надежды усилить их состав до большевистского нападения».
Лондонская «Дейли-Мейль» говорит в передовой статье: «ответственность за опасность лежит на союзниках. Они послали эту союзную армию и отказались отозвать ее обратно. Это они сделали с полным сознанием и совершенно пренебрегли опасностью, угрожающей армии, несмотря на предостережения со стороны солдат и моряков. Взоры всего мира обратятся к ним, если они попадут в руки врагов, так как их судьба будет ужасна» и пр., и пр. Разумеется, это наглая ложь. Если они попадут к нам в руки, мы поступим с ними так, как поступили с теми сотнями, а теперь вероятно уже тысячами французов, англичан и американцев, которые взяты нами в плен на Украине и на севере. Мы их посадили на школьную скамью и дали им преподавателей, французов и англичан-коммунистов, и они делают превосходные успехи.
Недавно в английском парламенте буржуазный депутат запрашивал морского министра, правда ли, что некий англичанин Прайс[55] вел преступную большевистскую агитацию на Мурманском побережье, и верно ли, что там было восстание английского батальона и что его пришлось убрать. И английский морской министр вынужден был подтвердить, что да, этот Прайс был раньше корреспондентом газеты «Манчестер Гардиан», английской демократической газеты, у нас в советской школе стал коммунистом, отправился из Москвы на север и вел там агитацию с огромным успехом. Там было восстание не одного батальона, а нескольких, и эти войска пришлось увезти в Англию. А в Одессе французским генералом были расстреляны два французских товарища за агитацию среди войск.[56] Недаром этот французский генерал сослался на слишком суровый климат и поторопился увезти свои войска на родину.
Я мог бы привести цитату из немецкой газеты, которая говорит: «Красная Армия сильна, но она сильна не столько оружием, сколько словесной пропагандой. Большевики, – говорит газета, – это не простая политическая партия, которая в настоящее время господствует в русском государстве, – нет, это мировые революционеры, которые принцип государственного интернационализма проводят практически и практически же отрицают основы хозяйственной жизни и понятие частной собственности».
И дальше: «против внушительной массы Красной Армии, – говорит она, – мы не сможем сопротивляться нашими гинденбурговскими добровольческими отрядами и защищать границу, потому что в ее распоряжении имеется колоссальная сила пропаганды, – всех недовольных во всем мире она мобилизует под знамя Советской власти».
Вот признание, которое делает буржуазная газета «Берлинер Тагеблат». Она констатирует страшнейшую растерянность господствующих классов во всем мире и заканчивает прямыми комплиментами по адресу Советского правительства: «насколько ясна и сознательна политика Ленина и Троцкого, настолько бессмысленна и противоречива политика стран Согласия. Своей политикой они только толкают Германию в руки большевиков» и пр., и пр.
Вот мысли, которые теперь господствуют в головах имущих классов, буржуазии, министров, правительств, генералов всех стран. Они видят, как какая-то могущественная стихия проникает в сознание трудовых масс. Везде они воздвигают карантины, которые должны окружить Советскую Россию и не пропускать бацилл большевизма к себе на запад, и в то же время их десанты создают непосредственную возможность заражения. Растерянность, беспомощность, полная идейная и политическая прострация констатируются руководящей печатью. Я цитировал и «Таймс», и «Тан», и французскую, и берлинскую газеты – все они жалуются на растерянность и на глупость своих господствующих классов. Давно сказано, что кого Юпитер хочет погубить, у того он отнимает первым делом разум. Это понятно: когда положение класса становится безвыходным, он часто теряется.
Я не стану входить в оценку этих фактов. Да дело и не в оценке. Там, где история работает за нас, за рабочий класс, она толкает его вверх. Там, где история показывает основу господства старых классов, там неизбежно мы будем иметь успех. Старые классы осуждены историей. На это я указывал, когда говорил, что наше международное положение становится лучше с каждым месяцем, с каждой неделей, с каждым днем. Мы становимся крепче, они – слабее. Вот почему не испугались мы перемирия. Время работает за нас. Перемирие закончится, – мы будем сильнее, они будут слабее. Будет ли перемирие или нет, не знаю, но они свои войска уводят, и на севере мы продвигаемся успешно вперед. После взятия Шенкурска там у нас сосредоточиваются новые силы, и как раз вчера телеграмма сообщает о новом продвижении в сторону Архангельска на 18 верст вперед. Я не сомневаюсь, что это только начало нового наступления, которое передаст в нашу коммунистическую школу несколько тысяч хороших английских и американских коммунистов.
Все это говорит за то, что наше международное положение благоприятно. Последние недели, последние месяцы еще оставлены историей для наших внутренних врагов. И они знают, что если теперь вот в апреле, в мае, в июне или в июле им не удастся заставить нас поскользнуться, упасть у самого порога европейского социализма, то это не удастся им никогда. Бывает, что здоровый и крепкий человек поскользнется на апельсинной корке и сломит себе шею. Так и они надеются на то, что рабочая и крестьянская власть, в этих трудных условиях, когда европейская революция развертывается, но еще не достигла полной победы: когда нас тормошат со всех сторон; когда Колчаку и Деникину достаточно будет, может быть, в одном месте прорвать фронт, запугать, терроризировать, лишить духа Красную Армию, обмануть крестьян-середняков, поднять их лозунгом Советской власти против Советской власти, создать замешательство и кровопролитие, – что в этих трудных условиях Советская власть погибнет в России накануне своего полного торжества во всем мире.
Вот смысл наступления Колчака. На всех других фронтах наступление сорвалось. Немецкие гинденбурговские батальоны имеют кое-какой успех в Латвии, на западе вообще, вместе с поляками, вместе с латышскими, эстонскими, литовско-белорусскими белогвардейцами, но те же самые газеты – тут две у меня: восточно-прусская и берлинская – прямо говорят: «это случайные, частичные успехи, мы их развить не можем. Если у нас есть сколько-нибудь стойкие части, они нам нужны теперь в Берлине против спартаковцев, а не против русских большевиков».
Положение на Западном фронте восстанавливается. Петлюровские банды расползаются, разлагаются. Они нам не страшны. Советская революция из Украины перешла в Галицию, а Галиция была тылом Петлюры. Этот тыл горит теперь ярким пожаром за их спиной. На Украине регулярных красноармейских частей было немного. Однако, и перед этим могущественным рабочим и крестьянским восстанием отступали деморализованные не только русские белогвардейцы Гришина-Алмазова, но и англо-французские регулярные части, с которыми мы сражались под Березовкой, где забрали большую военную добычу, в том числе и три грозных танка.
На Дону, в Донецком бассейне, никакого наступления против нас не вышло. Там идет и продолжается наше победоносное продвижение на Дон, а в дальнейшем пойдет и на Кавказ. Краснов разбит. Деникин будет разбит. В Донецком бассейне, где они сосредоточивают все, что у них есть, и где мы их берем в железные тиски, от Мариуполя на Таганрог, от Воронежа и Великокняжеской через Торговую на Батайск и на Ростов, – тиски сжимаются все крепче и сильнее. Пройдет месяц весеннего половодья, и двинется вперед наше наступление, развернется своим естественным путем. Мы там сильнее. Не скрою от вас того, что у преддверия Каспийского моря стоит наша превосходная флотилия, несравненно более могущественная, чем флотилия противника.
