– Никогда? И собаки тоже? Нет? – Милая улыбка Хлои стала грустной. – Ничего страшного. Все, что от тебя требуется – обращаться с животным так, как бы ты хотел, чтобы относились к тебе. Способен ты на такое? – допытывалась Хлоя.

– Ты сказала, это временно. Мне вовсе не нужна никакая кошка.

– В таком случае, почему ты ее взял?

– Смеешься? Ворвалась в мой дом посреди ночи и силой навязала ее. Не помнишь?

– Помню. Значит, ты взял Гарольдину только потому, что я тебя заставила? Других причин нет?

Может, потому что Хлоя выглядела такой отчаявшейся, трогательно-беззащитной и… прекрасной, может, потому что она умоляла его, а он не мог ей отказать. Впервые за много лет Томас хотел что-то сделать для другого человека. Но приходилось признать, что с той минуты, как в доме поселилось крохотное неугомонное создание, он лишился сна.

– Послушай, Хлоя, я взял ее, потому что ты попала в переплет. Какие тебе еще причины требуются?

И откуда взялось подозрение, что не такого ответа ждала Хлоя?

– Прекрасно, – спокойно и холодно объявила она. – Обещаю к концу недели освободить тебя от этого тяжкого бремени. Договорились?

– Договорились, – смущенно пробормотал Томас. – Ладно, хватит об этом. Впусти меня.

Она долго смотрела на него, словно изучала, слишком долго, так что в результате у Томаса возникло отчетливое сознание собственной неполноценности. При этом он никак не мог понять, чем заслужил немилость Хлои. Томас продолжал неловко переминаться с ноги на ногу под ее суровым взором. И наконец не выдержал.

– Ну? Что ты рассматриваешь? Бородавку у меня на носу?

– Нет, конечно.

Хлоя повернулась и, словно опасаясь нового взрыва недовольства, медленно поднялась на последнюю ступеньку.

И взрыв произошел. При виде разоренной кухни Томас сначала оцепенел, но тут же смертельно испугался. В еще больший ужас его привели ее жалкие попытки справиться с разрушениями в одиночку.

– Где ты была, когда это случилось? – прогремел он. – С тобой ничего не сделали?

– Нет. Я открыла дверь и увидела…

Его подташнивало от сладковатых запахов кетчупа и шоколада, смешанных с вонью прокисшего майонеза и горчицы. А может, просто от волнения.

Внимание Томаса привлекла полустертая надпись шоколадной глазурью.

– Что это?

– Ты о чем? – устало спросила Хлоя. Только сейчас Томас заметил, как она измучена и подавлена.

– Что здесь было написано? – не отставал он, показывая на смазанное пятно.

– Да так. Ничего особенного.

Она поспешила отойти, но споткнулась о банку из-под муки. Томас успел подхватить ее и, повернув к себе, сжал плечи.

– Хлоя, скажи правду. Что тут было написано?

Хлоя стряхнула его руки и взялась за губку.

– Попробуй заехать на автозаправку к Билли. По утрам у него всегда бывает кофе. Похоже, тебе не мешает выпить пару чашек погорячее.

Ладно, силой от нее ничего не добьешься. Да и не это главное. Томаса буквально пожирал неистовый, слепящий гнев на того, кто так обидел Хлою.

Не обращая на него внимания, она старательно терла стену. Работа продвигалась очень медленно, но Хлоя упорно продолжала водить губкой. Когда он осторожно положил ладонь поверх ее руки, девушка съежилась…

– Уходи, Томас, – тихо велела она и невольно шмыгнула носом.

Боже, слезы! Первым порывом Томаса было убежать куда глаза глядят. Но перед ним стояла готовая вот-вот разрыдаться Хлоя, и он обнаружил, что просто не в силах оставить ее наедине с бедой.

– Шшш, – прошептал он, привлекая девушку к себе и прижимая ее голову к своей груди. – Я никогда не уйду. Да и мойщик стен из тебя никудышный.

Хлоя то ли всхлипнула, то ли засмеялась.

– Надеюсь, это предложение помочь, потому что, признаюсь, с радостью готова его принять.

– А где твои дамы?

– Я их отослала.

– Почему?

Она прижалась к Томасу, ткнулась лицом в его теплую шею и обняла за талию. Миллионы нервных окончаний моментально среагировали на ее прикосновение, живо напомнив Томасу, что с ним происходило всякий раз, когда Хлоя оказывалась рядом.

– Почему ты отослала их? – с трудом выговорил он.

– Думала, так будет лучше. Ведь "Домашняя выпечка" – мое дитя. – Она снова всхлипнула. Каждое движение ее губ, едва скользивших по шее, сводило его с ума. – Я решила, что лучше сделать все самой.

– А обеденный зал? Кабинет? Что-то украли?

– Нет, вломились только в кухню. Все остальное в полном порядке и ничего не пропало.

Ее руки запутались в волосах Томаса. Тонкий пальчик скользнул по мочке уха, посылая крохотные молнии по всему его телу.

– Ты звонила шерифу? – пробормотал он.

Хлоя прильнула к нему еще теснее. Узкая ладошка проникла за воротник и легла на обнаженную шею.

Ни одна женщина, кроме Хлои, не действовала на него подобным образом. Томасу пришлось неестественно выгнуться, чтобы их бедра не соприкасались. Иначе Хлоя непременно обнаружит, что творят с ним ее невинные ласки, а это подвигнет ее на дальнейшие проделки.

– Хлоя!

– Нет, – вздохнула она, – я никуда не звонила.

Так он и думал. Добрая, отзывчивая, чуткая и порядочная до глупости. Именно потому она не известила полицию и не хотела признаться, что написали на стене взломщики. И это пугало Томаса. Видно, она стремится защитить кого-то. Ему стало не по себе при одной мысли о том, что он, кажется, знает, кого.

– Пожалуйста, скажи, Хлоя! Что было на стене?

Хлоя, шмыгнув носом, отстранилась и тихо сказала:

– "Благодари за жадность "Маунтин Могидж".

Томас, не находя слов, тупо уставился на Хлою. Его вина, только его…

– Прости, – прошептал он, прекрасно понимая, как жалко это прозвучало.

– Ничего из оборудования не поломано, но привести в порядок кухню будет непросто.

Она вытащила из-под раковины ведерко и наполнила его горячей водой.

– Позволь, я позвоню и вызову кого-нибудь убрать все это, – запротестовал он. – За мой счет.

– Нет.

Хлоя схватила губку и, опустившись на колени, яростно набросилась на грязные пятна.

– Не хочу, чтобы здесь крутились посторонние. Моя кухня, мне и чистить ее.

– Прости, но это и меня касается.

Томас, вздохнув, взял вторую губку и встал рядом с Хлоей.

– Я знаю, как много значит для тебя это заведение. И мне очень жаль. Правда, жаль.

– Верю.

Ему страстно захотелось целовать Хлою до тех пор, пока усталость и озабоченность не исчезнут с ее лица.

– Тебе следовало предупредить меня.

– Я и так знала, что ты приедешь.

Она сказала это так уверенно, с такой слепой верой в него, что Томас вздрогнул. Никто на свете не относился к нему так… Да он просто этого и не заслуживает.

– Мне не нравится, что ты сама открываешь кафе по утрам.

Легкая улыбка коснулась ее губ.

– Значит, ты и вправду думаешь обо мне?

Если бы ты только знала, как часто!

– Да пойми же, с тобой все может случиться!

– Ничего со мной не случится, – заверила она, медленно выжимая губку.

Томас окунул свою губку в ведро, но тут же зашипел – там оказался почти кипяток.

– Ну и неженка, – улыбнулась Хлоя.

– Ужасно горячо!

– А иначе эти пятна не сотрешь.

Томас посмотрел на свои покрасневшие руки и принялся драить пол.

– Но откуда ты знаешь, что тебе ничего не грозит? А если бы ты вошла и застала здесь взломщиков?

– Ничего бы они мне не сделали.

– Хизер Глен не настолько маленький и спокойный городок, – возразил он, отбирая у нее губку, поскольку Хлоя отказывалась взглянуть на него. – И здесь есть преступники.

– Не так уж и много преступлений тут совершалось, – хмыкнула Хлоя и потянулась за губкой. – До последнего времени.

Томас, не выпуская губки, тихо повторил:

– Мне, правда, очень жаль, Худышка.

– Я имела в виду, – невозмутимо пояснила она, – что кто-то хочет расправиться с тобой, Томас. И это убивает меня. Я люблю наш город, правда, люблю. Он тихий, милый, красивый…