– Не сказал бы, что мне так уж нужны друзья, – сказал наконец Томас.

Конрад пожал плечами.

– Всем рано или поздно нужны друзья. Помни об этом. А теперь расскажи, что случилось со складом.

Еще одна бессонная ночь. Томас уставился в потолок широко открытыми глазами. Слишком много мыслей теснилось в голове. После всего, что произошло с ним за последние несколько недель, ему следовало бы радоваться, что почти все предприятия Хизер Глен перешли в собственность "Сьерра риверз", а их бывшие владельцы и не догадываются, кто хозяин этой компании. Но почему-то он не испытывал ничего, кроме досады и горечи.

По правде говоря, он не мог представить себе, кто способен так ненавидеть его и кому нужен этот бессмысленный вандализм. А тут еще телефонный звонок от мэра. И хотя тот всего лишь справился, не собирается ли Томас вступить в местную ассоциацию предпринимателей, подтекст был достаточно ясен: веди себя прилично и держись подальше от моей дочери, иначе пожалеешь.

Поскольку Томас не хотел лишних неприятностей, следовало бы прислушаться к предостережениям мэра, какой бы чертовски сексапильной ни была его драгоценная доченька. Тем более, что в ее присутствии Томас теряет способность мыслить связно. А тут еще Конрад вцепился в него, как пес-ищейка. Желает, видите ли, докопаться до причин странного пожара на складе и погрома в административном здании. Еще один повод для раздражения. В общем, как он ни старался, воспоминания о былом не умирали. И кроме того, он не раз ловил на себе любопытные и недружелюбные взгляды жителей городка, которые очень любили посплетничать, особенно о прошлом Томаса. Интересно, что скажут его злопыхатели, когда узнают, что никакого курорта не будет, а они вконец разорены? Вот тогда-то и выяснится, кто смеется последним.

Томас ожидал, что наконец успокоится и уснет, но сон все не шел. Не давала покоя неотвязная мысль, день и ночь сверлящая мозг. Почему до деталей продуманный план мести уже не кажется ему совершенным? Что это, переоценка ценностей? Неужели он все-таки передумает? Нет, он никогда в жизни не отступал от принятого решения.

Пока не встретил Хлою Уокер…

Тяжело вздохнув, Томас встал, надел шорты и отправился в тренажерный зал, намереваясь довести себя до изнеможения. Но, спускаясь по лестнице, услышал странный звук у входной двери. Какой-то шорох… Такой тихий, что Томас засомневался. Может, это ему почудилось? Нет, слишком острый у него слух.

Сколько раз он спасал собственную шкуру, полагаясь на свой ум и удачу. И поскольку сейчас у него нет при себе ничего, наверное, придется вспомнить прежнюю сноровку, приобретенную тяжелым опытом и беспощадной школой улиц. Он молниеносно и бесшумно слетел вниз и прижался к стене.

Тишина…

Но через несколько секунд звук повторился.

Томас прикинул, что до двери осталось футов десять. В доме царил непроглядный мрак, и Томас решил, что можно действовать смелее. Он осторожно двинулся дальше. Восемь футов… Пять…

И тут раздался приглушенный шепот, от которого по телу пробежал неприятный озноб, а волосы поднялись дыбом. Не отрывая взгляда от двери, Томас протянул руку, на ощупь отыскал на стойке зонтик с тяжелой ручкой из красного дерева и поднял его над головой.

С улицы не доносилось ни звука. Даже ветер унялся.

Томас не поверил своим ушам, услыхав робкий стук. Какому грабителю придет такое в голову? А это, несомненно, взломщик, потому что ни одному уважающему себя обитателю Хизер Глен не придет в голову тревожить соседей в такой час. Не говоря уже о том, что дом Томаса вообще обходят стороной, как зачумленный. Не далее как сегодня Томас имел сомнительное удовольствие беседовать по телефону с президентом "Ледиз клаб", которая в недвусмысленных выражениях посоветовала ему убираться в ту грязную дыру, из которой он вылез. Да, настоящая леди, ничего не скажешь!

Томас почувствовал, что начинает мерзнуть, и только сейчас сообразил, что стоит полуголый. Да, его костюм вряд ли подходит для приема гостей, кем бы они ни были. Но так или иначе, он явно забыл запереть дверь и не собирается бежать наверх за джинсами, предоставив вору хозяйничать в доме.

Ручка медленно повернулась, и Томас приготовился нанести удар. Сейчас он способен сокрушить кого угодно. Оставалось лишь надеяться, что явился вконец проигравшийся папаша. В нынешнем настроении Томас сделает из него отбивную.

Крепко сжимая зонтик, он шагнул вперед, ожидая появления ночного визитера. На этот раз перевес явно в его пользу. Он уже не тот беззащитный мальчишка, которого Джеймс мог безнаказанно дубасить кулачищами.

– Томас!

Черт! Он узнал этот голос, милый нежный голос, который в последнее время постоянно звучал в его ушах.

– Томас!

Может, если не отвечать, она просто уйдет?

– Томас!

Нет, со вздохом подумал он, не видать ему такой удачи. Хлоя не успокоится, пока не настоит на своем. Тут, не успел он и глазом моргнуть, в холле вспыхнул свет. Хлоя догадалась повернуть выключатель и теперь в немом изумлении стояла на пороге, кутаясь в пальто.

– Вот это да!.. – прошептала она.

Точно, сцена живописная, ничего не скажешь! Полуголый кретин с занесенным над головой зонтиком, готовый к атаке.

– Томас, – сдавленно прошептала Хлоя, по всей видимости едва удерживаясь от смеха. Ее взгляд медленно скользил по нему, беззастенчиво задерживаясь на определенных частях тела, и Томас понял, что очень хочет провалиться сквозь землю. Щеки запылали от стыда, и он с изумлением сообразил, что Хлоя – единственная женщина на свете, способная заставить его покраснеть.

Наконец она обрела дар речи и, все еще запинаясь, участливо спросила:

– Почему ты в таком виде? Не боишься подхватить воспаление легких?

Томас обессиленно прикрыл глаза, опустил руки и прислонился к стене.

– Какого дьявола ты тут делаешь?!

Но Хлоя молчала – очевидно, все еще не могла прийти в себя от изумления, и Томас тяжело вздохнул. Почему, спрашивается, он вечно обречен выглядеть дураком в ее присутствии? Сначала плюхнулся задницей в снег, а теперь еще и это?!

– Я… я только…

Интересно, с каких это пор она не может связно говорить?

Он поднял веки и обнаружил, что Хлоя с живейшим любопытством рассматривает его.

– Ты не одет…

– Да неужели?!

Хлоя прикусила губу и еще раз украдкой метнула взгляд на полуобнаженное тело, сводившее ее с ума. Широкие плечи бугрились шарами мышц, а твердый плоский живот…

– Хлоя, что все-таки тебе нужно?

В низком, невероятно чувственном голосе отчетливо звучали нетерпеливые нотки.

– Томас, ты всегда ходишь по дому в таком виде? То есть я хочу сказать, на улице такой мороз…

– И это мне тоже известно, Худышка, – перебил он. На Хлою повеяло таким лютым холодом, что она невольно съежилась. – Тем более, что дверь нараспашку и я стою на сквозняке.

– Ой!

Хлоя, глупо улыбаясь, переступила порог и быстро захлопнула дверь.

– Я почему-то надеялась, что ты закроешь ее с другой стороны, – ехидно сказал он, поставил зонтик на место и зябко обхватил себя руками.

Значит, опять они вернулись к тому, с чего начали. Сарказм. Отчужденность. Слишком ревностно он охраняет свой мир. А она… она хочет Томаса. И любой ценой согреет эту измученную, исковерканную душу, которую он так боится ей открыть.

Отчего каждый раз, когда она делает шаг навстречу, надеясь закрепить их дружбу, Томас отступает на три шага? И прежде, чем попытаться найти этому объяснение, Хлоя с тоскливой надеждой позволила себе в последний раз оглядеть его.

– Веселишься? – мрачно осведомился Томас.

– Вовсе нет, – призналась Хлоя. Скорее, умираю от вожделения.

Сраженная неприкрытой враждебностью Томаса, она уже было хотела уйти, как он одним гибким движением рванулся вперед, схватил ее за плечи и прижал к стене. Великолепное мужское тело оказалось совсем близко, дразня ее своей доступностью. Но глаза оставались непроницаемыми. Бездонные синие озера…