Хлоя улыбнулась, чувствуя, как ее заливают теплые волны любви и гордости. Можно лишь представить, чего стоило Томасу это признание. Он не из тех людей, кто легко дарит свои симпатии.

– Ты впервые назвал ее по имени, – восторженно прошептала Хлоя. – О, Томас!

– Только не распускай сопли, – с деланным презрением буркнул он, поспешно поднимаясь по лестнице. Но Хлою он не одурачил. Ничуть. – Я все-таки требую, чтобы ты отдала ее кому-нибудь.

– Ладно… – Вероятно, задача решена еще не до конца.

Томас остановился на верхней площадке.

– Сюда.

Он открыл дверь и встал на пороге. Хлоя вошла в прелестную уютную комнату с широкой кроватью и вопросительно взглянула на Томаса, безмолвно умоляя его сказать что-нибудь.

– Спокойной ночи, – мрачно пожелал он, и, прежде чем Хлоя успела моргнуть глазом, повернулся и исчез.

О, если он думает, что так легко отделался от нее, то ошибается. Его ждет сюрприз. Пусть она и влюбилась в него, но не лишилась мозгов!

Кроме того, у нее еще множество оставшихся без ответа вопросов, и при первом удобном случае Хлоя найдет способ вытянуть из него все секреты. К сожалению, она слишком хорошо понимает: Томас сделает все, лишь бы держаться от нее подальше, особенно теперь, когда она сумела расплавить его броню.

Наверное, он и должен так вести себя, чтобы защититься. Если бы Томас мог, то изгнал бы Хлою из сердца, из жизни и выбросил на улицу Гарольдину. Однако сначала он должен забыть, что их души соединились. Но он не сможет этого сделать – она это знает, чувствует.

А вдруг сможет? Тогда все пропало.

– Значит, отказываешься поговорить?

Томас дернулся, пролил кофе и, пробурчав что-то себе под нос, оперся о раковину.

– Ты всегда пугаешь по утрам ни в чем не повинных людей? Крадешься, как вор!

Бог мой, да она покраснела! Ничего не скажешь, для человека, проглотившего вчера целую бутылку шампанского, выглядит она чудесно!

– Ты у меня… первый. То есть, не совсем, конечно, но…

Томас, невольно забавляясь, молча выжидал, пока Хлоя искала нужное слово.

– О, не стесняйся, продолжай. Мне становится все интереснее.

Хлоя вспыхнула.

– Перестань, – пробормотала она, пытаясь скрыть смущение. – Я имела в виду, первый, с кем я провела ночь. По крайней мере, с окончания школы.

Томас, делая вид, что ее исповедь нисколько его не трогает, глотнул кофе и изрядно обжег язык.

– Хочешь сказать, что никогда не спала с мужчиной?

Он затаил дыхание, дожидаясь ответа, сам не понимая, почему пришел в такой восторг.

– Да, – прошептала она и с высоко поднятой головой подошла ближе, словно призывая посмеяться над ней. – Это правда. Я еще никогда не оставалась на ночь у мужчины. – Она была уже совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки. – Собственно говоря, я и сегодняшнюю ночь не проспала в объятиях мужчины…

Эти глаза, думал Томас, осторожно отставляя кружку. Они сведут его в могилу.

– Хлоя…

– Нет, подожди. – Хлоя дрожащими пальцами дотронулась до его лица. – Ничего не говори…

Ее запах ударил в ноздри. Легкое касание опалило жаром. На ней по-прежнему его рубашка, из-под которой видны голые ноги. Волосы растрепаны, пуговицы опять расстегнуты, при каждом движении открываются совершенные изгибы тела и высокая грудь с изюминками сосков. Томас прикрыл глаза, борясь с неожиданным приступом тоски… по дому. Вот именно, тоски по настоящему, теплому, уютному и веселому дому. Он страстно хотел Хлою, но не мог, не смел ее получить. Это хуже любой пытки.

– Господи, мне ужасно жаль, Хлоя. Не знаю, что на меня нашло прошлой ночью.

Тонкие пальчики продолжали тихо гладить его щеку, ласкать, утешать, успокаивать.

– Томас, ты не представляешь, какое счастье видеть, что ты больше не шарахаешься от моих прикосновений.

Томас открыл глаза и, преисполненный решимости оттолкнуть Хлою, положил руки на ее бедра. Но, сам не понимая, что делает, прижал к себе и зарылся лицом в ее роскошные волосы.

– Мы не можем, Хлоя, – пробормотал он, притягивая ее ближе. Ощутить это восхитительное тело в своих объятиях… всего на минуту… последнюю…

Она прильнула к нему так естественно, словно они всю жизнь провели вместе.

– Мы можем делать все, что хотим.

– Но ты не понимаешь! – Иисусе! Как ей объяснить? – Самое большее, на что ты имеешь право, – мучиться похмельем!

Хлоя улыбнулась, но Томас решительно отодвинул ее, несмотря на то, что рубашка снова предательски распахнулась, показывая все, в чем он так настойчиво себе отказывал. Доведенный до отчаяния, Томас отвернулся и уставился в окно с видом на сад. Как же он противен себе! Непростительный эгоизм, себялюбие! Теперь ему придется обидеть Хлою.

Ночью выпал снег. Ветви деревьев гнулись под пушистыми холмиками. Тишина, безмолвие. Просто сказочный пейзаж, словно декорация рождественского мультика. А на душе у Томаса – ледяная пустота.

– Помоги мне понять, – тихо попросила она, подходя к Томасу сзади. – Я многого не знаю. Сплошные загадки. Может, сумею что-то посоветовать? Если бы ты рассказал…

Нет! Он не в силах сделать это. Вернее, слишком слаб, чтобы сказать правду.

– Я ничего не обязан тебе объяснять.

– Верно, – выдавила задетая за живое Хлоя. – Но я надеялась, что ты сам захочешь. – Надеялась! То, чего он хочет, не имеет ничего общего с объяснениями. – Томас, ты купил это здание и дал мне кредит, потому что решил помочь?

– Ошибаешься.

– Вот как…

– Повторяю, Хлоя, я не собираюсь ничего объяснять.

Да не могу я! Не могу!

– Ясно. – Их взгляды встретились. – А что, если я напомню тебе о твоем долге?

– Долге?

– Именно.

– Я тебе обязан? – мягко осведомился Томас. Черт бы ее побрал! – Сейчас мы быстро все уладим. Я заплачу.

Он вынул чековую книжку и принялся заполнять чек.

– Не нужно! – вскрикнула Хлоя.

– Разве? Но именно это я и намереваюсь сделать. Отдашь арендную плату, а мне больше не придется беспокоиться о своем долге. И мы будем квиты.

– Понимаю, для тебя это лучший выход из положения, – прошипела Хлоя, опомнившись от потрясения, и печально покачала головой. Томас показался себе гнусным ничтожеством. – Хочешь деньгами облегчить совесть? Я открою тебе тайну, Томас. Ты никогда и ничем не был мне обязан. Неужели и впрямь думаешь, что способен купить меня, а я это позволю? Друзья так не поступают. В тот день я толкнула тебя на пол чисто инстинктивно. На твоем месте мог оказаться любой человек. Ты сделал бы то же самое и не взял бы за это ни цента.

Он думал, что ниже упасть уже невозможно, но ошибался. Под ее осуждающим, полным разочарования взглядом Томас готов был провалиться сквозь землю.

– И не желаю больше ничего слышать, – надменно объяснила она, готовая взорваться. – С этим покончено, ладно? Никто никому ничего не должен.

– Ты умеешь так смотреть на меня, Хлоя, – тихо признался Томас, – как ни один человек на свете. Словно пронизываешь глазами насквозь.

– Верно. Потому что вижу тебя настоящего. – Она послала Томасу одну из своих неотразимых улыбок. – Поэтому ты меня и не любишь.

Не любит? Да он не в состоянии спокойно стоять с ней рядом?!

– Ошибаешься. – Он покачал головой.

– Нет. Ты меня хочешь, а это вовсе не любовь. По-моему, я тебе даже не слишком нравлюсь.

– Неправда!

– Ты уже жалеешь о прошлой ночи. Разве не так?

– Я просил прощения потому, что нам не следовало… – набравшись мужества, пробормотал Томас. – Словом, мне не стоило привозить тебя сюда. Это было ошибкой.

– Считаешь все… что произошло между нами, ошибкой?

Невыносимо видеть боль и обиду в этих прекрасных глазах. Господи, какой же он подонок!

– Это… это было прекрасно, Хлоя.

Говоря по правде, ему еще не доводилось испытывать столь ошеломительного, исступленного, потрясающего наслаждения, как в объятиях Хлои Уокер. Она оказалась воплощением всех самых немыслимых его фантазий. Осуществленной мечтой.