Одной из последних работ, посвященных облику этого незаурядного, но страшного в своем смертоносном безумии человека, является книга Волкогонова (53). Вот типичная концовка ленинской записки: «…расстреливать заговорщиков и колеблющихся, никого не спрашивая и не допуская идиотской волокиты. Ленин». Вторя вождю, инструкции Дзержинского исполнителям на местах объясняли: «Мы не ведем войны против отдельных лиц. Мы истребляем буржуазию как класс. Не ищите на следствии материала и доказательств того, что обвиняемый делом или словом действовал против советской власти. Первый вопрос, который вы должны ему предложить, какого он происхождения, воспитания, образования или профессии. Эти вопросы и должны определить судьбу обвиняемого. В этом смысл и сущность „красного террора“». Идеология террора на десятилетия запала в души обывателей. В наши дни можно услышать, как дряхлая старушка требует кого-то поставить к стенке за какой-то грех. Такие старушки выращены большевиками как злобная порода людей только в нашей несчастной стране.

Редактируя Уголовный кодекс, вождь писал 17 мая 1922 г. наркому юстиции Курскому Д. И.: «Открыто выставить принципиальное и политически правдивое положение, мотивирующее суть и оправдание террора, его необходимость, его пределы. Суд должен не устранять террор: обещать это было бы самообманом или обманом, а обосновать и узаконить его принципиально, ясно, без фальши и прикрас. Формулировать надо как можно шире, ибо только революционное правосознание и революционная совесть поставят условия применения на деле, более или менее широкого. С коммунистическим приветом, Ленин». Новое слово юриста Ульянова в юриспруденции: «Террор в законе!».

Террору подверглись все классы, сословия и прослойки. Досталось и любимому вождем пролетариату, защищать который он прибыл из далекой Швейцарии. Мирные забастовки изголодавшихся людей и сопутствующие им митинги преследовались с «беспощадной решительностью». В марте 1919 г. в Астрахани было убито свыше 2000 рабочих, в ноябре 1920 г. в Севастополе — 500 портовых рабочих. Такие же бойни происходили в Петрограде, Туле, Брянске. В первые три месяца 1919 г., по неполным данным, было расстреляно 138 тысяч человек. Процедура уничтожения людей была упрощена, когда славные чекисты придумали топить своих врагов в баржах. Иногда топили забавы ради по два-три человека, связанных сзади за локти. Отсюда пошел термин «гидра контрреволюции». Более подробное описание «красного террора» этих лет можно найти в (53, 170).

По всей России полыхала любезная сердцу вождя гражданская война, начавшаяся в ноябре 1917 г. сразу после большевистского переворота. Через месяц новая власть контролировала большую часть севера и центра России. Основными очагами сопротивления ей были районы Дона и Кубани, Украина, Финляндия, заявившие о своей независимости, Западная и Восточная Сибирь. Постепенно сформировались три антибольшевистских фронта — Дон, Украина и Сибирь с Транссибирской магистралью. Кроме того, на территории, контролируемой большевиками, возникали многочисленные мятежи, руководимые, в основном, эсерами. Один из таких мятежей произошел в Москве 6 июня 1918 г., когда эсер Блюмкин, он же агент ВЧК, убил немецкого посла Вильгельма фон Мирбаха. Мятеж в Москве провалился из-за пассивности ЦК левых эсеров. В это же время группа эсера Савинкова захватила Ярославль и удерживала его 2 недели, снискав расположение населения, хлебнувшего большевистского счастья.

С июня 1920 г. до января 1922 г. огнем восстания было охвачено Поволжье. Восстание возглавил красный командир Сапожников, а после его смерти Серов.

13 августа 1920 г. в Тамбовской губернии и смежных с ней районах началось восстание под руководством эсера Антонова. В восстании участвовало до 50 000 крестьян и рабочих. Их съезд потребовал созыва Учредительного собрания и объявил власть большевиков низложенной. Менее крупные восстания происходили в Орловской, Астраханской, Брянской, Пензенской, Воронежской и Тобольской губерниях.

В декабре 1920 г. и в январе 1921 г. восстали воинские части под началом красных командиров Вакулина, на Дону, и Маслака, на Украине. В марте 1921 г. восстал Кронштадт. Матросы призвали к третьей революции и потребовали «выгнать узурпаторов и покончить с режимом комиссаров». На Украине разгоралась масштабная крестьянская война. Одним из крупных вождей ее был Махно. Он считал себя сторонником анархизма и попеременно боролся то с белыми, то с красными. Только в 1921 г. потери Красной Армии при подавлении внутренних смут составили 171 000 человек. Расстрелянных крестьян никто не считал.

Советская Россия оказалась в огненном кольце и яростно сопротивлялась. Большевики показали себя здесь прекрасными организаторами и главное — искусными агитаторами, владеющими всеми видами митингового жанра. Их главная задача заключалась в воссоздании армии, т. к. царскую армию и флот они сами же распустили по требованию немцев. Проблема заключалась в том, что никто не хотел воевать, все устали от трехлетней бойни, и навербовать армию на демократической основе было уже нельзя. 9 июня 1918 г. Советское правительство объявило об обязательной воинской службе. Было завербовано к ноябрю 1918 г. 800 000 солдат, к маю 1919 г. — 1 500 000, к концу 1920 г. — 5 500 000 солдат. Однако крестьяне бойкотировали службу, и рост армии лишь ненамного опережал рост дезертирства и всякого рода уклонений от призыва. «Ах, куда ты, паренек, ах, куда ты? Не ходил бы ты, Ванек, во солдаты! В Красной Армии штыки, чай, найдутся. Без тебя большевики обойдутся!» В 1919 г. было задержано и добровольно сдалось властям 1 761 000 дезертиров. Это не считая 917 000 уклонившихся от «исторического» ленинского призыва!

И тогда Ленин и Троцкий, Председатель Реввоенсовета Республики, прибегли, как всегда, к крайним мерам: заложничеству и заградительным отрядам, расстреливающим отступающих. Вот типичная телеграмма Троцкого: «Казань. Реввоенсовет. Раскольникову… При сомнительных командирах поставьте твердых комиссаров с револьверами в руках. Поставьте начальников перед выбором: победа или смерть. Не спускать глаз с ненадежных командиров. За дезертирство лица командного состава комиссар отвечает головой…» В другой телеграмме приказывается: «…не спускать руки с револьверов». В телеграмме Троцкого от 2 декабря 1918 г. Межлауку говорится: «Предлагаю обратить особое внимание на привлекаемый командный состав, ставя на командные должности только тех бывших офицеров, семьи которых находятся в пределах Советской России, и объявляя им под личную расписку, что они сами несут ответственность за судьбу своей семьи…» (54). К середине 1919 г. в Красной Армии служило более 30 000 бывших царских офицеров, семьи которых являлись заложниками. Приказы «военспецов» в частях обязательно подписывались также комиссарами. Постепенно вырастали «красные офицеры», составившие к концу гражданской войны две трети командного состава. Пройдя в армии боевую и политическую подготовку, вступив там в РКП(б), они становились впоследствии костяками администрации на местах. Армия, как и ВЧК, стала предметом особой заботы партии. В голодной и разрушенной стране армия оказалась прослойкой, которой гарантировалось материальное выживание. В дальнейшем пропаганда сделала службу в армии престижной.

Ход гражданской войны известен. Прижатые к стене, большевики все же сумели вывернуться и одержать военную победу и над белым движением, и над интервенцией бывших союзников. Победу они объясняли правотой своего дела и тем, что рабочий класс и беднейшее крестьянство поверили в эту правоту. Такое объяснение содержит элемент правды, но не всю правду. Победа большевиков зиждилась на трех китах: пропаганде, тотальном терроре и разобщенности противников.

В области пропаганды коммунисты показали себя мастерами экстра класса. Фактически вся пропаганда держалась на мифе коммунизма, т. е. Царствия Божия на крови. Этот миф подкреплялся популистскими декретами о земле, о национализации и т. д. В тех случаях, когда эти декреты выполнялись, они сразу же делали нежизнеспособной ту сферу, которой касались, и тем ухудшали положение рабочих и крестьян. Декреты большевиков вызвали жесточайший голод и разруху в промышленности. В 1921 г. в Петрограде остановилось 64 крупных завода, включая Путиловский, и рабочие разбрелись по деревням в поисках пропитания. Рабочий класс столицы сократился на 2/3, Москвы — на 1/2. Пропаганда делала ставку на разжигание классовой ненависти, справедливо полагая, что, свалив вину за все на классового врага, можно будет продержаться у власти некоторое время. Пропаганда ненависти сделала возможным и понятным террор, подмявший под себя обезумевший народ. Пропаганда умело маневрировала лозунгами, сплачивающими людей против грозящей опасности. Развалив Россию на части в Брест-Литовске, большевики призывали спасать революцию. Когда началась интервенция союзников, которую они же и породили, большевики превратились в пламенных патриотов, призывая спасать Россию от чужеземцев и поддерживающих их изнутри врагов народа. Опора на ложь и демагогию стала сутью пропаганды. Ленин беззастенчиво врал простодушным людям о коммунизме. Так, 1 мая 1919 г. на митинге он заявил: «Большинство присутствующих, не переступивших 30–35-летнего возраста, увидят расцвет коммунизма…» Этот миф о райской жизни многократно повторялся им и его когортой в речах, листовках, плакатах, газетах, что в условиях монопольной прессы дало в конце концов желаемый пропагандистский эффект. Можно сказать, что сначала большевики выиграли пропагандистскую войну.