Освободившись от забот на Западе, Гитлер приступил в июле 1940 г. к разработке плана нападения на СССР — Директивы 21, или «плана Барбаросса». 27 сентября 1940 г. Германия, Италия и Япония подписали Тройственный пакт, и вскоре Риббентроп обратился к Сталину с предложением направить в Берлин Молотова для встречи с Гитлером. Со стороны Гитлера это была акция по дезинформации и зондажу в преддверии планируемой агрессии. 12 ноября 1940 г. в Берлине Гитлер предложил Молотову поделить «британское бесхозное имущество» между Германией, Италией, Японией и СССР, уверяя, что в ближайшее время Англия будет оккупирована немецкими войсками и перестанет существовать. Кроме того, Гитлер предложил Молотову присоединиться к пакту трех. Продолжение переговоров 14 ноября происходило уже с Риббентропом в подземном бункере из-за английской бомбардировки Берлина. Здесь Молотов, не позволивший Гитлеру втянуть себя в обсуждение раздела «бесхозного британского имущества», обронил свою знаменитую фразу: «Если Англия разбита, то почему мы сидим в этом убежище? И чьи это бомбы падают так близко, что разрывы их слышны даже здесь?»

Переговоры Молотова в Берлине 12–14 ноября 1940 г. не имели развития, хотя Сталин и попытался продолжить игру. 25 ноября советское правительство вручило Шуленбургу меморандум об условиях присоединения СССР к Тройственному пакту. Эти условия:

1. Территории, расположенные южнее Батуми и Баку в направлении Персидского залива, являются сферой исключительно советских интересов;

2. В проливах Босфор и Дарданеллы располагается советская военная база;

3. Япония отказывается от притязаний на о. Сахалин;

4. Болгария переходит под протекторат СССР;

5. Немецкие войска выводятся из Финляндии.

На эти скромные империалистические требования немецкое правительство ответило молчанием, т. к. разработка «плана Барбаросса» шла полным ходом. 5 декабря Гитлер обсудил, а 18 декабря утвердил окончательный вариант «плана Барбаросса». Согласно плану вторжение в СССР назначалось на 15 мая 1941 г. Из-за военных операций в Греции и Югославии оно было перенесено на 22 июня 1941 г. Болгария в марте 1941 г. под нажимом немцев примкнула к Тройственному пакту.

Помимо советско-германских отношений, отметим войну СССР с Финляндией в декабре 1939 г. — феврале 1940 г., закончившуюся подписанием договора от 12 марта 1940 г. о передаче СССР Карельского перешейка с г. Выборгом и военно-морской базы на полуострове Ханко. Значительным успехом советской дипломатии явилось заключение 13 апреля 1941 г. договора о ненападении с Японией. Такова канва внешнеполитических событий в предвоенный период.

О войне и предвоенном периоде внутри страны написаны библиотеки, многотомные истории и энциклопедии. Нет смысла перечислять здесь имена прославленных маршалов, генералов и офицеров, оставивших мемуары по этой теме. К их летописям добавились горы книг советских военных историков. Скованные догмами своей партии, храня ее интересы и волю вождей, они так перемешали истину с ложью, что реставрировать полную и правдивую панораму этой великой трагедии придется еще не одному поколению ученых. Достаточно сослаться на цифры общих потерь — 7, 20, 27 млн. человек, которые менялись по воле генсеков, и до сих пор не являются ни точными, ни окончательными. Читая труды маршалов о предвоенном периоде, обращаешь внимание на общую странность — трудно понять, к какой войне готовилась страна — оборонительной или наступательной? Почему выбранная стратегия не реализовалась ни в наступательном, ни в оборонительном варианте? Если Красная Армия за 105 дней не могла прорвать оборону финнов на линии Маннергейма, то почему немцы на 6-й день захватили Минск? В трагическом начале войны маршалы обвиняют Сталина, внезапность нападения и мощь вермахта. Наркомат обороны во главе с С. К. Тимошенко и Генштаб РККА во главе с Г. К. Жуковым при этом оставались за кадром критики и не несли вины за нокдаун, в котором оказалась страна, т. к. «воля партии и талант полководцев» все равно привели ее к победе. В данной работе не ставится задача ответить на все поставленные вопросы. Это дело военных историков. Мы хотим обратить внимание читателя на элементы внутренней военной политики, которые при правильном, в целом, направлении привели все же к отрицательным результатам в начальном периоде войны. Некоторые элементы будут приводиться без пространных комментариев. Цифровые данные заимствованы у Жукова Г. К.

Сразу после заключения пакта Риббентропа-Молотова внеочередная IV сессия Верховного Совета СССР в сентябре 1939 г. приняла «Закон о всеобщей воинской обязанности», согласно которому в армию призывались лица в возрасте 19 лет, а сроки службы увеличивались в сухопутных войсках и ВВС до 3 лет, в погранвойсках — до 4 лет, на кораблях флота — до 5 лет. Общая численность сухопутных войск, авиации, флота и войск ПВО составляла свыше 4,2 млн. человек (103).

Резко увеличился выпуск продукции оборонной промышленности. В частности, продукция авиапромышленности в 1940 г. по сравнению с 1939 г. выросла более чем на 70 % (101). С 1 января 1939 г. по 22 июля 1941 г. было изготовлено 17 745 самолетов, в том числе новых типов — ЯК-1, МиГ-3, ИЛ-2, ЛаГГ-3, Пе-2 — 3719 шт. При этом «старые типы» самолетов отнюдь не являлись развалинами. Так, например, И-16 превосходил в 2 раза по огневой мощи «Мессершмитт-109Е». Вообще следует отметить, что авиация была предметом особого внимания Сталина и его любовью. 45 % авиаполков были бомбардировочными, 42 % — истребительными. В западных военных округах к началу войны находилось свыше 1,5 тысячи самолетов новых типов. За этот же период немецкая оборонная промышленность выросла на 2/3. На восточном фронте накануне войны, по данным Жукова, немцы держали 4980 самолетов. Как видим, здесь была полная симметрия.

С 1 января 1939 г. по 22 июля 1941 г. в Красную Армию поступило свыше 7000 танков, в том числе новых типов — КВ и Т-34 — 1861 шт., 29 637 полевых орудий и 52 407 минометов (102). В западных военных округах, вблизи государственной границы 22 июля 1941 г. располагалось 3800 орудий и минометов, 1475 танков типов КВ, Т-34 и «значительное число легких танков устаревшей конструкции». Жуков пишет, что «противник ввел в действие около 4300 танков и штурмовых орудий» (104). Таким образом, ни в танках, ни в самолетах перевеса у немцев не было, а было лишь «превосходство немецкой артиллерии почти в 2 раза», хотя Жуков и не приводит здесь конкретных цифр.

В Прибалтийском, Западном, Киевском, Одесском и Северном военных округах в составе Первого Стратегического эшелона были дислоцированы 170 наших дивизий. В Прибалтийском округе — 25 дивизий, из них — 4 танковые, 2 моторизованные. В Западном округе — 42 дивизии, в том числе — 12 танковых и 6 моторизованных. В Киевском округе — 58 дивизий, из них — 16 танковых, 8 моторизованных. В Одесском округе — 22 дивизии, в том числе 4 танковые, 2 моторизованные. В Северном округе на границе с Финляндией — 21 дивизия. Таким образом, на западной границе СССР в 4-х военных округах по состоянию на 13 июня 1941 г., как следует из доклада Жукова Сталину, было дислоцировано 149 дивизий, в том числе 36 танковых и 18 моторизованных. После доклада Жукова Сталин заметил: «Ну вот, разве этого мало? Немцы, по нашим данным, не имеют такого количества войск». В докладе Жукова не упомянуты мотострелковые дивизии и гаубичные полки НКВД, подчиненные Главному Управлению оперативных войск НКВД. После начала войны 29 дивизий НКВД были переданы РККА (177). Под видом учений, скрытно, ночью вся эта армада двигалась к границе. В западных приграничных округах концентрировались железнодорожные войска, ведущие модернизацию старых и прокладку новых железных дорог к границе. Здесь устраивались склады рельсов, сборных мостов, строительных материалов и, главное, боеприпасов. С февраля 1941 г. был утвержден дополнительный план строительства в западных районах 190 военных аэродромов. Полевые управления фронтами, созданными накануне войны, должны были оказаться в командных пунктах к 21–22 июня 1941 г.