Глеб удивленно посмотрел на девушку.
— Ты отказываешься от моей помощи?
— Нет. Но… Глеб, ты и так сегодня из-за меня ввязался в драку!
— Я не знал, что ты — это ты.
— А если бы знал? — осторожно уточнила Анна.
— Я бы попробовал вытрясти из этих троих кое-какие сведения. По крайней мере, выяснил бы, на кого они работают.
— Глеб… — она разглядывала друга детства как восьмое чудо света, — где ты набрался рыцарского духа? Неужели в своей деревне?
Он не понял, шутит Анна или нет. Она продолжала:
— Зачем тебе это? Тебе невыгодно влезать в мою историю! Да это просто опасно. Живи, как живешь! Клянусь, я не напишу про тебя ни строчки! Ни одна живая душа не узнает, что ты существуешь.
Она говорила искренне, но невидимая мерзлая поземка вилась между слов, прикрывая нечаянные прогалины в душе.
Глеб поднялся.
— Ты устала. Мы все устали. Давай спать, а утром спланируем следующие шаги, — он подошел к шкафу и достал подушку и одеяло. — Ложись здесь, на диване.
— Глеб… — Анна догадалась, что чем-то обидела товарища, но не могла взять в толк — чем именно.
— Я хочу найти свои корни, Анна. История Жулавского — это и моя история. Я должен многое понять, чтобы идти дальше по жизни. Иначе я проживу жизнь впустую.
Глава 12. Равновесие
Анну разбудил солнечный свет. За окном, наскоро завешенным старыми газетами, виднелось чистое голубое небо. Девушка потянулась и поморщилась: затекло плечо. Диван с торчащими под обивкой пружинами не располагал к комфортному созерцанию снов.
Глеб спал ничком на полу, голова его свесилась с матраса, одеяло сползло, обнажив загорелый мускулистый торс и внушительные кровоподтеки на боку. Анна не рискнула приблизиться к товарищу, будучи уверена, что в таком случае он моментально проснется.
Она достала сигареты, еще раз оглянулась на спящего и бесшумно вышла в прихожую. Тамара копошилась на кухне.
— Привет, — Анна остановилась возле облупленной колоды и закурила.
— Привет, — девочка с любопытством рассматривала новую знакомую. Сейчас при дневном свете она выглядела настоящим ребенком, от вчерашней взрослости не осталось ни следа.
— Ты давно встала?
— С солнышком. Кушать хочешь? Я делаю завтрак.
— Спасибо. Пока не хочу, — Анна профессионально изучила обстановку и поймала себя на том, что в голове проворачивает текст заметки. Писать она не собиралась, тем более, пообещала Глебу нигде не упоминать ни о нем, ни о Тамаре.
— Тебе здесь нравится, Тома?
— Не. Тут все ненастоящее.
Разговаривать с детьми Анна не умела, а другой стиль в данной ситуации не подходил. И все же журналистка попыталась завоевать расположение слабоумной девочки.
— А Глебу тоже не нравится?
— Глеб ищет свой горизонт. Поэтому он идет туда, где ему не нравится. Он говорит, что легкая дорога — это неправильная дорога. Я учусь быть такой же, как он.
— Ты любишь Глеба?
— Да! — девочка просветлела. — Он очень хороший.
— И он тебя любит?
— Да. Я тоже стараюсь быть хорошей.
— Он целовал тебя когда-нибудь? — вопрос слетел с языка непроизвольно, и Анна испугалась, что поспешила.
— Конечно!
Журналистка растерялась. Не спрашивать же «в лоб», спали ли они вместе. Впрочем, Анна почти уверилась: в плотские отношения удивительная пара никогда не вступала.
— Ты думаешь так же, как думали люди в городах, — вдруг выдала Тамара. — Это неправильно. Так нельзя думать.
— Почему же? Такая жизнь… — пробормотала опешившая журналистка.
— Это выдуманная жизнь. Кто-то придумал, что это надо делать. А на самом деле это приходит само, когда разрешит земля.
— А… а ты? — вылез неуклюжий вопрос.
Тамара сжала большие пухлые губы и посмотрела в сторону.
— Глеб идет к горизонту. Он сильный и смелый. Он обязательно найдет горизонт. А я иду с ним. И мы ищем наш дом.
Она отвернулась к электрической плите, на которой бурлила в кастрюле каша, и забормотала песенку.
— Оторвалась веточка, На траву упала.
Где ты, моя деточка?
Елочка рыдала.
Без корней родимых, Сгинешь ты в ненастье, Потерять любимых, Для земли несчастье.
— Доброе утро.
Анна вздрогнула.
— У-уф. Как ты тихо, — выговорила она, обернувшись.
Глеб успел привести себя в порядок: волосы стянуты тесьмой, лицо гладко выбрито. Только желтоватый синяк на скуле напоминал о ночном приключении.
— Выспалась? — он шагнул к столу и выдвинул для гостьи табурет. — Присаживайся, не стесняйся. Тома, дай-ка я… — он взял у девочки ухватки и поднял горячую кастрюлю. — Сначала позавтракаем, а потом поговорим.
Где-то рядом запищал электронный зуммер.
— Мой мобильник, — спохватилась Анна. — Наверное, Григорий!
— Подожди! — Глеб удержал ее за руку. — При ответе абонента сигнал легко проследить.
— Но…
— Анна, за тобой охотятся. Ради собственного спокойствия, не бери трубку.
Девушка опустила голову. Она не слышала Григория уже двое суток. Он обещал позвонить. И вот эта дурацкая конспирация!
— И что же мне теперь делать? — в ее голосе дрожало бессилие.
— Затаиться на время. Мы с Томой будем тебя сопровождать…
Глебу показалось, что она вот-вот расплачется.
— Анна, подожди, не раскисай! — он сжал ее руку. — Я буду твоим телохранителем столько, сколько потребуется!
Тамара с готовностью кивнула и погладила Анну по другой руке.
— Он очень хороший и сильный.
Журналистка жалобно рассмеялась. Ее успокаивали биоробот и полоумная девчонка. Сцена, достойная мелодраматической комедии.
— Анна, — опять заговорил Глеб, — соберись. Подумай хорошенько. Этот твой парень, он может быть причастен к попытке похищения?
— Григорий? Да ты что! Нет, нет и нет!.. Подожди минутку, я же ничего не говорила про него. Ты что, читаешь мысли?!
Глеб прислонился к стене.
— Ты назвала мужское имя, я решил, что он твой друг. Вот и всё.
— Нет. Ты уже не первый раз говоришь то, что я подумала! Глеб!
— Я не читаю мысли, Анна, — серьезно ответил он. — Тамара научила меня смотреть в человека. Ладно, это отдельный разговор. А у меня появилась одна идея. Ты слушаешь?
Она кивнула и согнала растерянность с лица.
— Пока я не наткнулся на твои статьи, мы с Томой держали путь в Ярославль.
— В дом отца? — Анна оживилась. — Я туда собиралась, Игорь даже командировку оформил…
— Извини, Игорь — это кто?
— Мой партнер. Он погиб в конце февраля в автокатастрофе.
— Журналист, которого, как ты писала, убили за расследование по делу Жулавского?
Анна испустила тяжкий вздох.
— Он просто разбился на машине, а я повернула это событие под другим углом. Так нужно было для темы. Давай, оставим его в покое.
Глеб покачал головой — вроде бы кивнул.
— Пора отправляться в дорогу. Оторваться от слежки на шоссе дело не хитрое. Мне вчерашние похитители особо сообразительными не показались.
— Они были не настоящие, — вставила Тамара, не отрывая взгляд от двух голубей на подоконнике за стеклом.
На реплику внимания не обратили.
— У меня есть машина, — вспомнила Анна. — В агентстве обещали, что сегодня в полдень все документы будут готовы. Мне осталось только получить ключи.
— А деньги на бензин? — уточнил Глеб. В Белкове бензин был камнем преткновения всех поездок, а с появлением двух мотоциклов — и подавно. Отказать в развлечении Кожемятовским пацанам никто не мог, но игры с техникой строго-настрого ограничивали.
— Бензин? Вот уж ерунда. Я недавно получила довольно крупный гонорар.
Анна вспомнила о господине Бурмистрове с его экологической фирмой. «Ну, вряд ли он стал бы организовывать покушение, — решила журналистка. — Зачем ему? Я и так на него работаю. И Глебу об этом знать не обязательно».
* * *
Телефонная трубка пританцовывала возле красного уха. Филипп «рвал и метал». На другом конце провода безропотно выслушивали нескончаемый монолог до тех пор, пока доктору Жулавскому не пришлось замолчать, чтобы перевести дух. Осознав смысл прозвучавшего вопроса, он взвился, как вскипевший чайник.
