Философия окончательно улетучилась.

Что же, будем искать дядю Борю с коровой и пятью кошками, которых за год, кстати, могло стать значительно больше, — усмехнулся Глеб, возвращаясь к насущной проблеме. — Придется прочесать все деревни в радиусе пятисот километров.

Он тоскливо окинул взглядом поля и леса, прорезанные серой лентой шоссе. Шутка явно не удалась. Но никаких рациональных методов для поиска потерянного дома у него не было. Впрочем, как и для поиска призрачного горизонта.

…Засыпанная снегом тропинка петляла между сугробами и упиралась в подъезд двухэтажного кирпичного домишки. Глеб попробовал на прочность косяк. Хорошо приладил. Перед новогодними праздниками, когда стужа завернула не на шутку, он принес из мастерской старые доски и подлатал дверь. Хозяйка была настолько шокирована, что попыталась всучить постояльцу деньги. Парень наотрез отказался. После чего событие обсуждалось с каждой соседкой по несколько раз целую неделю.

Горячий ужин ждал на столе. Глеб уже не удивлялся: Тамара безошибочно знала, в какой час он вернется домой, хотя график теперешней его работы считался «скользящим». Уговорить Тому сидеть целыми днями в комнате было нелегко, но после злополучной истории в гараже шесть дней назад, Глеб не рисковал брать сестренку с собой.

Ярость, с которой он обрушился на шофера, зажавшего перепуганную девочку в углу, не имела ничего общего со случаем пятилетней давности. Насилие над слабым и дорогим существом вызвало приступ благородной ненависти. Мастер — владелец автомастерской, и молодой техник с трудом оттащили приятеля от его жертвы и пинками выставили дальнобойщика вон. Впервые в жизни Глеб увидел в действии людскую солидарность. На несколько минут он стал частью команды, и сцена эта во всех деталях прочно врезалась в память.

Довольно. Настала пора идти.

Куда? Зачем?

Искать горизонт…

Глеб вздрогнул и проснулся. Невнятный образ чего-то яркого и теплого растаял вместе со сном, как когда-то в жерле полузасыпанной трубы. Остался лишь бешеный стук сердца.

— Тома? — он оторвал голову от подушки. — Ты сказала что-то?

Девочка сидела на своей кровати, завернувшись в одеяло.

— Нет. Никто не говорил. Только твой цветок говорил.

— Ты о чем, Тома? — испугался Глеб.

— Я хочу туда, где твой горизонт, — заявила девочка.

— Томочка, когда начнется весна, мы отправимся искать твой дом. Мы так решили, помнишь?

— Нет. Мне здесь не нравится. А твоему цветку тесно. Он хочет родиться. Пойдем искать твой горизонт. Давай пойдем сейчас. Ты сказал, ты мне веришь. Веришь?

— Верю, — прошептал он.

Когда Глеб сообщил хозяйке квартиры, что оба уезжают, женщина устроила ему поистине материнскую выволочку. Мол, зачем девчонку за собой тащишь! Езжай на свои заработки, а она пусть тут; пригляжу, обласкаю, как родную. Тамара, выслушав это вполне разумное предложение, разревелась в три ручья и вцепилась в брата. Никакие уговоры владелицы дома не помогли…

Воспоминания медленно протекали в уме, когда сквозь завывание февральского ветра до слуха добрался рокот мотора.

— Тома, смотри, машина!

Грузовик затормозил, проскочив вперед на десяток метров. Глеб ускорил шаг.

— До поселка подбросите? — он заглянул в кабину.

— Залазьте… Эва, какая кукла!

Водитель отечески посмотрел на замерзшую Тамару и покачал головой.

— Куда вас несет в такую погоду?

— Домой! — не задумываясь, объявила Тома.

Молчание висело в кабине довольно долго. Девочка задремала, пристроившись на коленях у Глеба. Он сидел прямо, но голова то и дело клонилась на грудь.

— Вы в какой поселок шли-то? — вдруг спросил водитель. — Тут поблизости только лесничество да пара деревень.

Глеб повернул голову и вздрогнул. Новое чувство, не похожее на все необъясненные, но привычные: пожилой человек как бы излучал тепло.

— Правду сказать, не знаю, — тихо ответил Глеб. — Она ищет свой дом. Или говорит, что ищет. Она странная немного.

— А ты сам?

— Я тоже, наверное, странный.

Машина затормозила. В первый момент парень струхнул: не решил ли шофер высадить сомнительных попутчиков. Но тут же одернул себя: нет — человек с «теплом» не мог так поступить.

— Спит? — шепотом спросил водитель. Глеб кивнул. — Дай-ка на нее посмотрю. Кажется, я знаю, где ее дом.

У Глеба екнуло внутри. Неужели подошла к концу их общая дорога? Он бережно отодвинул со лба спящей шапочку.

— Точно! Ее Тамара звать?

— Да, — парень услышал, как дрогнул голос. Все завершается. По спине потек страх.

— Слава богу, цела малышка! — пожилой шофер шумно вздохнул и передернул рычаг скоростей. Мотор запыхтел, машина покатила дальше. — Она пришла к нам в Белково совсем крохой. Ума не приложу, кто ее такую бросил. Прижилась. Сначала у бабки Владлены, потом я ее забрал. Старуха-то померла, да так неожиданно. Хотя в ее годы! Представляешь, ей было что-то около девяноста, а то и больше. Говорила, что в начале второй мировой родилась. Да-а… А Томочку мы любили. Когда она пропала вдруг, вся деревня с ног сбилась, искавши. Чего только не думали!

— Когда это случилось? — Глеб подался вперед.

— Два года назад, как оттепели начались… Смотрю, она подросла. И похорошела! Говорил жене, вырастет гадкий утенок в лебедя! Я ее сразу и не узнал-то. Ты где ее подобрал?

— Это долгая история.

— Ха, у нас времени полно, парень. Меня Борисом Сергеевичем зовут. А фамилия — Потемкин. Старая такая вот фамилия! — он усмехнулся своим мыслям. — Отсюда до Белково по этакой метели будем часа четыре километры мотать. Валяй, рассказывай!

И Глеб рассказал всё от начала до конца. Он был уверен, что Борис Сергеевич поймет. Уверенность родилась из того нового «виденья», которое он назвал про себя «теплом»…

— Да-а, ну и история, — буркнул пожилой человек. — Ты вот что, парень. Про эту свою «альтернативу» лучше забудь. Не важно, как ты родился: из пробирки, из капсулы или из черт знает чего. Важно, кем ты в жизни стал. Вон, жена родила мерзавца моего по всем правилам, а вырос — оболтус без царя в голове. За сытным куском погнался и сгинул, как перекати-поле, где-то заграницей. Ни родства, ни земли своей не знает… А что Томочка тебе про цветок говорила?

Глеб повторил фразу, произнесенную девочкой на лугу, и добавил:

— Я два года голову ломаю над ее высказываниями. Как вы думаете, что она понимает под «цветком»?

— А кто ж ее разберет! — Борис Сергеевич поерзал на сидении, разминая затекшее тело. — Мне она тоже однажды что-то похожее выложила. Понимаешь, парень, она видит людей как-то по-особому.

— Я заметил. Один человек сказал мне, что у нее «дар от бога». Я после этого Библию изучать стал, — Глеб усмехнулся. — А Тамара даже рассердилась.

— Ага, знакомая картина, — понимающе закивал Борис Сергеевич. — Семенова у нас в Белкове живет — баба набожная, сам увидишь. Так у нее в горнице даже икона висит. Томочка ее на дух не переносит.

— Семенову?

— Да нет! Икону! Всё твердила одно и то же: люди бога в небе высматривают, а земля, мол, страдает. Я с ней беседовать на эту тему пытался, а она губки надует и молчит.

Тамара зашевелилась.

— Дядя Боря?

— Привет, кроха. Проснулась? — он одной рукой погладил девочку по голове. — Скоро дома будем. Вот уже мосток твой любимый проехали. Уже, считай, дома.

— Ага, — сонно кивнула Тамара, обняла руку Глеба и опять уткнулась ему в колени.

Борис Сергеевич тихонько засмеялся.

— Во, парень, видал? Теперь ты ей вместо дома родного. Чует мое сердце, ты без нее отныне шагу не сделаешь. Пойдет следом, как ниточка за иголочкой!

От этих слов Глеб почувствовал странное облегчение. Дорога не заканчивалась. Горизонт был далеко впереди.

Филипп медленно шел по пустым коридорам. За стеклянным стенами сновали люди в белых халатах. Лиц он не узнавал. Команда сменилась месяц назад, и из предыдущего состава лаборатории остались единицы. Ничто не могло заставить людей продлить контракт еще на год — ни денежные премии, ни обещание всемирной известности, ни отважная научная мысль руководителя. После дружного отъезда первой группы доктор Жулавский выплеснул злость и негодование на своего помощника. Стас вынужден был целый час выслушивать лавину упреков и обвинений в бестолковом подборе людей. Теперь место гнева заняло высокомерное безразличие: жалкие, никчемные деляги, не способные понять его безграничную преданность науке. Пусть убираются. Инструкции и отчеты составлены вполне сносно, за неделю даже дурак поймет, что требуется от него на рабочем месте.