Олимпийская деревня находится на юго-западе столицы в конце Мичуринского проспекта. Здания нового микрорайона встали на месте бывшего сельца Никольского, между бывшими деревнями Очаково и Раменки. Здесь, на месте маленьких подмосковных деревушек, и сейчас продолжают строиться новые современные кварталы.

Название Мичуринский проспект появилось сравнительно недавно – в 1956 году. Так городские власти Москвы решили увековечить память о выдающемся русском ученом-агрономе и садоводе-селекционере И. В. Мичурине, который вывел более 300 новых сортов плодово-ягодных растений. Проспект берет свое начало в районе Московского университета на Воробьевых горах – близ Ботанического сада МГУ. Надо заметить, что в этом и соседних районах столицы немало улиц носят имена ученых, известных представителей российской науки: Ломоносовский проспект, улица Лебедева, Менделеевская улица и другие.

Там, где Мичуринский проспект, немного поднимаясь вверх, на возвышенность, почти заканчивается, находилось прежде сельцо Никольское. Сельцом (а не селом) оно называлось потому, что в нем не было церкви, а существовала лишь часовня, поставленная в честь святого Николая Чудотворца. В Центральной России (включая и Подмосковье, разумеется) святой Николай, архиепископ Мирликийский, почитался всегда особо. Поэтому-то села и другие населенные пункты с названиями Никольское (по наименованию Никольской церкви или часовни) здесь встречаются довольно часто. Аналогичные названия населенных пунктов могли образовываться от светской формы имени Николай – Никола: деревня Николаевка, село Николаевское, город Николаев и т. п.

Соседняя местность носит название Очаково. Очаково сейчас – большой жилой и индустриальный район близ Солнцева и Олимпийской деревни. В этом топониме сохранено название бывшего старинного подмосковного села Очаково. В XVII – в первой половине XVIII века это была вотчина бояр Лобановых-Ростовских. Одним из владельцев села был стольник молодого царя Петра, участник знаменитого Азовского похода, майор лейб-гвардии Семеновского полка Яков Лобанов-Ростовский. В XVIII веке село принадлежало жене писателя и ректора Московского университета Михаила Хераскова (благодаря ему Очаково даже стало неким «литературно-театральным уголком»). Частью же территории Москвы Очаково – как и многие подмосковные села – стало в 1960 году. О минувших веках в нем напоминает, пожалуй, лишь чудом сохранившаяся церковь Дмитрия Ростовского, возведенная в 1757—1759 годах, она стала одним из первых храмов в честь этого святого. Стоявшая рядом деревянная церковь начала XIX века разрушена в 1967 году.

Сходненская улица, проезд и тупик, расположенные в районе станций метро «Сходненская» и «Тушинская», названы так по имени реки Сходни, протекающей на северо-западе столицы, в районе Тушина. Река Сходня связана с волоковыми путями – особым средневековым способом преодолевать препятствия (в главе «Тушино» мы расскажем об истории слова волок и образованных от него топонимов). Есть и районный город Московской области Сходня (он входит в Химкинский район) в тридцати километрах к северо-западу от Москвы. Чрезвычайно интересно название этой реки, его происхождение и мотивировка.

Реки нашего края начинаются с маленьких родничков, ключей, ручьев. Не все они вырастают в судоходные реки, но некоторые, как, например, Москва, Ока, Клязьма, протекающие по территории Москвы и Подмосковья, за многие десятки километров от истока превращаются в широкие и глубокие транспортные артерии. Однако и небольшие реки, примером которых служит Сходня, могли в древности играть – например, в силу какого-то своего особенного географического расположения – роль не меньшую, чем большие реки.

Названия рек, как правило, древнее многих других топонимов, в том числе – наименований деревень, поселков и городов, не говоря уже об улицах и площадях. Это связано с той особой функцией, которую выполняли реки в жизни наших предков. Многие направления массовых передвижений людей определялись в древности, как это стало известно по ряду исследований ученых-историков и этнографов, водными путями. Помимо этого, поселения возникали обязательно вблизи от воды – реки, озера или хотя бы ручья. Поэтому-то обычно сначала возникало название реки, а потом уже наименование выстроенного на ее берегу селения.

Многие названия рек на территории Москвы и Подмосковья, то есть на русской земле, в силу особенности расселения древних славян восходят к неславянским языкам. Их оставили те племена, что жили здесь в до-славянские времена. Эти племена, говорившие на языках, родственных современным угрофинским и балтийским, охотились в здешних лесах и ловили рыбу в здешних реках, по этим же рекам пускались в большие и малые путешествия, ставили на их берегах свои села и городки, пасли здесь скот и обрабатывали землю, сражались с недругами и торговали с друзьями. Другими словами, эти земли были ими хорошо освоены, а основные географические объекты, к которым в первую очередь относились реки, уже имели свои названия. Как показывают наши наблюдения, славяне – вятичи и кривичи, пришедшие в Волго-Окское междуречье, – восприняли и приспособили к своему языку те имена рек, которые существовали до них: Яуза, Сетунь, Клязьма, Пахра, Пехорка, Сара и другие. Разумеется, это не означает, что на карте Москвы и Подмосковья нет славянских, русских названий рек. Но их меньше, чем, например, угрофинских и балтийских. Среди славянских гидронимов – Неглинная, Пресня, Чермянка, Чертановка, Песочня, Чечера, Битца и некоторые другие, в том числе – Сходня.

Речка Сходня, как и многие другие реки Москвы и ее окрестностей, в древности была полноводнее, по ней ходили небольшие суда наших предков. Да и течение ее было быстрым: известный иноземный путешественник и автор подробного описания древней Москвы XVII века Адам Олеарий упомянул в своей книге и Сходню – при переправе через эту многоводную и быструю – в те времена! – речку он чуть было не лишился жизни, едва не утонул.

Старинное название реки – Всходня. В IX—XII веках из Москвы-реки поднимались вверх по течению, «всходили», как тогда говорили. Этот левый приток Москвы-реки был в старину частью удобного водного пути из Москвы во Владимиро-Суздальское княжество. В районе современных поселка Новоподрезково и села Черкизова действовал волок длиной более пяти километров. Здесь суда с реки Всходни ставили на катки и перетаскивали, волокли на Клязьму, а потом плыли далее – к Оке и Волге. Историк Москвы И. Е. Забелин писал в 1905 году: «Этот переволок в действительности существовал вверх по реке Всходне, несомненно так прозванной по путевому восхождению по ней в долину Клязьмы, и притом... почти к самой вершине этой реки». И. Е. Забелин к тому же полагал, что в те далекие века Всходней именовалась не сама река, а особая местность, которая лежала выше по реке Москве. По версии историка, Сходня (Всходня), скорее всего, носила наименование Горедва: «... Вверху теперешней Всходни в нее впадает река этого имени более значительным потоком, чем верховье самой Всходни».

Интересно, что топонимистическим «родственником» московских Сходненских улиц, проезда и тупика, станции метро «Сходненская», подмосковного города Сходня и одноименной железнодорожной станции стало красивое селение в Серпуховском районе Подмосковья. Это – село Всходы. Оно получило свое наименование по речушке Всходне – правому притоку реки Речмы, относящейся в бассейну Оки.

Наименование улицы Теплый Стан, образованное в 1972 году, дало вторую жизнь интересному, ценному и запоминающемуся русскому географическому названию.

У меня дома хранится увеличенная фотокопия географической карты 1763 года, носящей колоритное название «План царствующаго Града Москвы с показанiем лежащих мюестъ на Тритцать верстъ въ округъ», один из лучших образцов отечественной картографии середины XVIII века. Картой этой я нередко с удовольствием пользуюсь в своих экскурсах в прошлое столицы. Калужская дорога, показанная на карте, проходила в интересующем нас месте Подмосковья как раз между селом Троицким и верховьем речки Сосенки и деревней Голубино и верховьем речки Битцы (в старину ее именовали немного по-иному – Абитца). Здесь показаны два населенных пункта – Верхние Теплые станы и Нижние Теплые станы. Обратите внимание, что картограф использовал строчную, маленькую букву в слове «станы», поскольку в ту пору термин стан для него был и понятен, и употребителен в устной речи именно как нарицательное слово – в отличие от нас, современных москвичей.