В наше время Зубовский бульвар известен москвичам как часть Садового кольца и своими памятниками архитектуры, важными городскими объектами, которые ассоциируются у москвичей и россиян с топонимом Зубовский бульвар. Здесь, например, находится интересное сооружение – Провиантские склады, построенные по проекту академика архитектуры В. Стасова в 1832—1835 годах. Это одно из лучших зданий русского классицизма, очень выразительное по силе образа при скупости средств и форм (оно не имеет даже колонн, почти обязательных для построек этого стиля). Поблизости находится станция первой линии московского метрополитена «Парк культуры», открытая в 1935 году. В одном из домов на Зубовском бульваре в 1820—1830 годах жила знаменитая русская актриса Г. С. Семенова, упомянутая А. С. Пушкиным в «Евгении Онегине». Н. В. Гоголь бывал на Зубовском бульваре у своего друга Ф. И. Беляева, библиотекаря Московского университета. Великий русский художник В. И. Суриков жил здесь с 1881 по 1883 год. И вот как причудливо переплелись судьбы местности, ее названия и истории творчества художника: именно здесь, на Зубовском бульваре, В. И. Суриков закончил свою известную картину «Утро стрелецкой казни», сюжетом для которой послужил стрелецкий бунт в Москве, вспыхнувший при поддержке царевны Софьи.

Есть у топонимов Зубовский бульвар, Зубовская площадь и ассоциации, связанные с реалиями и событиями второй половины XX века. Например, у представителей журналистского «цеха», работников средств массовой информации они связаны с домом № 4 по Зубовскому бульвару, где расположены Российское информационное агентство, агентство «РИА-Новости», Союз журналистов России, Центр экстремальной журналистики, Конфедерация журналистских союзов, Фонд защиты гласности, пресс-центр МИДа. Думаю, что со временем это географическое название обрастет и новыми ассоциациями. Какими? Это зависит и от нас с вами.

Благодаря топонимам Кадашевская набережная, Кадашевские переулки (их три) и Кадашевский тупик мы можем открыть еще одну интересную страницу истории Москвы и речи москвичей.

Официальное название Кадашевская набережная получила в начале XX века, до того она именовалась Водоотводной – по каналу. В слове набережная нет ничего необычного, и по образованию и по значению оно связано со словом берег и с понятием «берег»; набережная – это «берег, укрепленный стенкой из бетона, камня, дерева, а также улица, идущая вдоль такого берега или вообще вдоль берега». Гораздо интереснее история самого слова берег, очень и очень древнего. В современном русском языке оно имеет значение «край суши (материка), прилегающий к воде, к водной поверхности (реки, моря и пр.)». Оно входит в группу слов с общим индоевропейским происхождением и в глубокой древности означало «возвышение, высота», затем – «гора», «высокий (правый) берег» и лишь в славянских языках получило значение собственно «берег». Именно поэтому русскому слову берег родственны болгарское бряг «берег, возвышение», словацкое breh «берег, холм, склон горы», немецкое Berg «гора», английское barrow «курган, холм» и даже армянское berj «высота» и осетинское barz «куча».

Местность Кадаши (или Кадашево) упоминается еще в завещании Ивана III, составленном в 1504 году. Это еще один старомосковский топоним, связанный с древними слободами и профессиями их жителей. А профессий таких в Москве насчитывалось более двухсот. Весьма распространенным в Москве был ткацкий промысел; мастера-ткачи основали в городе несколько своих слобод, одной из которых стала слобода Кадаши, Кадашевская. Знаток старинной Москвы, журналист Лев Колодный в книге «Края Москвы» верно и образно написал: «Если от станции метро „Новокузнецкая“ пройти на Кадашевскую набережную, а потом походить по трем уютным Кадашевским переулкам и тупичку, то это значит совершить путешествие в Кадаши – бывшую вотчину московских ткачей, некогда город в городе, со своими привилегиями, порядками, нравами и обычаями. В Кремль, в царский дворец, в торговые ряды Москвы и других городов, в далекие страны поступало знаменитое московское полотно из льна и конопли, сделанное руками кадашевцев». Ткацкое производство в Кадашах получило название Кадашевский Хамовный двор. Следует объяснить, что полотно, выработанное в Кадашах, было не простым, а художественным, обладающим сложным рисунком. Историки, изучающие традиции столичных умельцев-ткачей, подчеркивают, что мастерство ткачей Кадашевской слободы накапливалось веками, передавалось по наследству от отца к сыну, от матери к дочери.

Действительно, слава о мастерстве кадашевских ткачей за короткое время вышла за границы Москвы и даже России. Да и сама эта слобода была большой, населенной, со многими палатами, и существовала более двух столетий.

На свои средства ткачи-кадашевцы выстроили в 1657 году храм Воскресения в Кадашах, ставший и великолепным архитектурным памятником, одной из жемчужин современного Замоскворечья.

А как возник топоним Кадаши? Логично предположить, что корень названия как-то должен быть связан с ткацким производством, со знаменитым кадашевским полотном? Ведь именно такова мотивировка имени другой московской ткацкой слободы – Хамовники, о котором рассказывается в главе «Хамовники». Оказывается, ткачи устроили свою слободу на месте прежней слободы великокняжеских бондарей, которые изготавливали бочки-кади. Поэтому-то место, где первоначально жили и работали бондари, кадники, и получило наименование Кадаши. А совершенно фантастическая версия, связывающая этот топоним с якобы жившими здесь татарскими судьями «кади», никакого отношения к его реальной мотивировке не имеет, это – еще одна «народная этимология». Слово кадаш, означающее «мастер-кадочник, бочкарь, бондарь», в наше время вышло из употребления, в русской речи не встречается и поэтому кажется непонятным, но еще в XIX веке оно было употребительно не только в речи москвичей, но и во владимирских и рязанских говорах.

Кадашевцы были ткачами «белой казны» и в XVII веке были в ведении «приказа Царицыной Мастерской Палаты». Вот что говорится об этом в одном из старинных документов: «...Съ техъ слободъ въ тотъ приказъ доходовъ неть никакихъ, а идутъ доходы полотна, и скатерти, и убрусы, по указу на царскiй обиходъ, и на царицынъ, и царевичамъ, и царевнамъ... а для прiему полотенъ сделанъ въ слободе на Москве дворъ, а принимаетъ те полотна и росправу межъ теми людьми чинить боярыня вдова».

Пятницкая улица – одна из самых оживленных в Москве. Трудно поверить, что было абсолютно верно сказано в путеводителе середины XIX века: «Замоскворечье – другой город; в нем мало жизни, движения». Но в соседних с Пятницкой улицей переулках или вблизи Водоотводного канала еще можно найти уголки, которые напоминают об особом, тихом и закрытом мире Замоскворечья. Существует план реставрации бывшей Кадашевской слободы, по которому она будет превращена в большой туристский комплекс. Здесь должны появиться старинные трактиры, музей истории московского быта, чайные, небольшие гостиницы-подворья, концертный зал, лекторий, магазины сувениров. В Кадашах намечено создать и мастерские, где едва ли не основной сувенирной продукцией, выделанной на старинных ткацких станках, должно стать художественное кадашевское полотно. Идея неплоха: Москве недостает таких туристских центров, рассказывающих о прошлом столицы и возрождающих традиции московских мастерских. Однако будет очень жаль, если такой план воплотится в жизнь как иллюстрация нового «крылатого» выражения: «Хотели как лучше, а получилось как всегда». Печальный опыт Старого Арбата, ярмарочного и немосковского, служит тому убедительным предостережением.

Имя этой старинной московской улицы, берущей свое начало от площади Пречистенских ворот, не просто ценный памятник исторической географии и культуры столицы, а один из символов старой Москвы.