Можно также вспомнить и некоторые переименованные улицы и те имена, которые исторически связаны с понятием охота, но не напрямую, а косвенно. В число их входит, например, уникальный и чисто московский топоним Охотный Ряд. Как хорошо, что после дискуссий его удалось восстановить (это произошло в ноябре 1990 года). Теперь вместо срединной части медноголосого и явно чужого проспекта Маркса в центре нашей Москвы вновь существует улица Охотный Ряд.

Однако Собачьей площадке вернуться не суждено...

Так получилось, что наши раздумья о судьбе этого уголка Москвы и его имени неоправданно затянулись. Но только ли об их судьбе мы вместе с вами размышляли?

Этими пронзительными строками Вячеслава Иванова сказано очень многое. Московская Собачья площадка – теперь умолкло и твое имя!

Сретенка – одна из самых древних московских улиц. До середины прошлого столетия Сретенкой именовали обе улицы, плавно сменяющие друг друга, – Большую Лубянку и собственно Сретенку. Еще в XII веке, когда Москва была лишь маленькой окраинной крепостью, здесь проходила часть дороги из Киева в Ростов Великий, Суздаль, Кострому, Владимир-на-Клязьме. Многие ученые считают, что именно в районе Сретенки находилась в глубокой древности укрепленная усадьба, небольшой замок одного из первых «москвичей», боярина Стефана Кучки. Кучка был казнен князем Юрием Долгоруким, присоединившим земли боярина к своим владениям. По летописям хорошо известны его дети и «зять Кучков» Петр. Долгое время память о роде Кучковичей сохранялась в названии старинного московского урочища – Кучково поле. Сам топоним Кучково упоминается в Ипатьевской летописи под 1176 годом записи как своеобразный синоним Москвы: «...идоша с ним до Кучкова рекше (то есть. – М. Г.) до Москвы».

Но Сретенка не только одна из наиболее старых московских улиц, это один из древнейших московских городских топонимов. На протяжении веков название улицы Сретенки не менялось – в отличие от многих, даже большинства московских магистралей. Однако топоним этот встречается в исторических документах в различных формах: Усретенская, Устретенка, Встретенка, Большая Встретенская улица. Чему же обязано своим происхождением наименование улицы? Оказывается, древнему московскому Сретенскому монастырю, который был основан еще в XIV веке, и необычному и достопамятному событию в истории Москвы и России, сретению («встрече») жителями Москвы в этом месте нашей православной святыни – чудотворной Владимирской иконы Божией Матери. Встреча эта произошла в 1395 году, когда Москве и русским землям угрожало войско беспощадного Тимура (Тимурленга, Тамерлана), которое уже совершило два опустошительных похода на Золотую Орду. Но обо всем по порядку. А восстановить события 1395 года нам поможет книга Юрия Бурлакова «Под сенью монастырей московских», в которой подробно рассказывается о встрече москвичами на Кучковом поле Владимирской иконы Божией Матери и о мольбах к ней, чтобы стала Владычица Богородица теплою Заступницей и скорою Помощницей, и избавляющим от смертельной опасности Покровом городу Москве.

Случилось так, что в 1395 году над Московским княжеством нависла страшная угроза: из южных краев надвигалось почти полумиллионное войско непобедимого, жестокого и коварного Тамерлана. Еще многим москвичам было памятно вероломное разорение Москвы в 1382 году ордами Тохтамыша. Поход Тамерлана не был неожиданностью, как набег Тохтамыша. В этот раз великий князь Московский, восемнадцатилетний Василий Дмитриевич сумел собрать большое войско и стать на пути тюркского хана на берегу Оки за Коломной в готовности дать ему большой бой. В это же время для успокоения горожан и вселения в ратников уверенности в победе князь Василий попросил митрополита Киприана привезти из Владимира в Москву Владимирскую икону Божией Матери – родовую реликвию Рюриковичей, главную святыню русской земли. Икона Девы Марии была написана, согласно легенде, за пределами России, евангелистом Лукой. В XII веке ее привезли в Киев из Константинополя, а затем князь Андрей Боголюбский перевез ее во Владимир. Согласно поверью, именно эта икона помогла Андрею Боголюбскому победить татар в 1164 году.

В 1395 году икону Богородицы почти две недели несли на руках от Владимира до Москвы под охраной княжеских ратников. 26 августа (8 сентября по новому стилю) на дороге, идущей от Никольских ворот Китай-города, у деревянной церкви Марии Египетской на Кучковом поле князь Серпуховской Владимир Андреевич, дядя Василия, в сопровождении бояр, митрополита Киприана и духовенства встретили надежду народную – Божию Матерь Владимирскую. Икону бережно поставили у деревянной церкви, отслужили литургию по случаю ее благополучного прибытия на Московскую землю, потом подняли на руки и в сопровождении ликующей толпы с восторженными приветствиями и просьбой «Мати Божия! Спаси землю Русскую!» перенесли в Кремль и поместили в алтаре Успенского собора.

Тем временем Тамерлан, захватив Елец и пленив его князя, разоряя селения и убивая безоружных пахарей, двигался к Москве. 26 августа, однако, он вдруг остановился и дал приказ своему огромному войску повернуть на юг и двигаться вместе со всем награбленным имуществом прочь, за пределы владений русских князей. Что послужило причиной такого внезапного изменения намерений Тамерлана? Надвигающаяся дождливая осень? Трезвая оценка бесплодности похода по ранее ограбленной русской земле? Или все же чудо?

В честь избавления Москвы от войск Тамерлана великий князь принял решение построить на месте встречи иконы Владимирской Божией Матери мужской монастырь, чтобы прославлять ее чудодейственную силу в веках. Таким образом, в 1395 году у церкви Марии Египетской, на месте встречи иконы Девы Марии, был заложен храм в ее честь, а в 1397 году здесь был создан небольшой монастырь, который вскоре получил от москвичей наименование Сретенский.

И. Е. Забелин, как человек истинно православный и, в отличие от современных российских историков, не стеснявшийся писать о чуде, содеянном Владимирской иконой, в своей известной книге «История города Москвы» особо подчеркнул, что Тамерлан «побежал без оглядки назад в свои степи именно в тот день и в тот час, когда в Москве происходила торжественная встреча чудотворной Владимирской иконы, о чем свидетельствовали некоторые вестники, находившиеся в его стане». Привел И. Е. Забелин и рассказ о вещем сне, который якобы увидел Тамерлан: «В Москве стали потом рассказывать, что в тот день он видел страшный сон – гору высокую, а с горы идут к нему святители со златыми жезлами в руках, претяще ему зело, и тут же внезапно видит он на воздухе жену в багряных ризах со множеством воинства „претяще ему люте“. Проснувшись в ужасе, он тотчас повелел всей своей силе немедля возвращаться домой, откуда пришел. С той поры чудотворная икона, поставленная в Успенском соборе в ряд местных икон на десной стороне от св. дверей царских, стала историческим знамением Москвы, как она была таким же святым знамением и старого стольного города Владимира».

Перенесение Владимирской иконы в Москву не только спасло город от разорения Тамерланом. Оно знаменовало собой и совершенно новый этап в истории самой Москвы как центра русских земель. «Ее перенесение, – завершает свой комментарий И. Е. Забелин, – в полноте выразило в религиозном движении всенародного сознания ту истину, что отныне Москва становится стольным городом не одного Московского Княжества, но стольным городом и всех других Княжеств, стольным городом всей Русской Земли. Чудотворная икона своим переселением в Москву освятила политическую твердыню города». Вот какой огромный пласт истории Отечества оказался скрытым за внешне непритязательным, привычным и даже обыденным московским топонимом Сретенка!