И еще два слова о самих терминах проспект и шоссе. Оба эти слова заимствованы русским языком и по происхождению не русские и не славянские – в отличие от слова улица (о нем рассказывается в главе «Тверская улица»). Еще в конце XVIII века широкие, длинные и прямые улицы в Санкт-Петербурге назывались преспективами, например, на плане города 1792 года Невский проспект указан как Большая Невская преспектива. Ну а в начале XIX века эти центральные петербургские улицы назывались уже проспектами: например, в «Отечественных записках» в 1820 году есть статья о Невском проспекте, и слово преспектива там уже не используется. В западноевропейских языках слова Prospekt (нем.), prospetto (итал.), prospectus (франц.), prospect (англ.) и даже польское prospekt означают «программа», «план», «проспект, каталог», «вид», «ожидание», но никак не связаны с тем представлением, которое есть у русских в связи со словом проспект – «широкая, длинная и прямая улица». Один из наиболее известных отечественных ученых-этимологов П. Я. Черных (автор очень полезного двухтомного «Историко-этимологического словаря современного русского языка») считал, что при образовании русского слова проспект («улица») от заимствованных корней и слов на самом деле главную роль могло сыграть латинское слово prospectus, первооснова и для названных мной выше слов из европейских языков. «Возможно, – писал профессор П. Я. Черных, – что было непосредственно использовано латин. prospectus (к которому восходят упомянутые западноевропейские слова) – „вид“ (вдаль), „взгляд“.

Еще более таинственна и необычна история слова шоссе. Основное его значение в русском языке – это «шоссейная дорога, автомобильная дорога с твердым покрытием – цементобетонным, асфальтобетонным и др.». Источник и время заимствования этого слова нам известны точно – французский язык, начало XIX века. Но оказывается, что французское слово chaussee ведет свое происхождение от латинского calciata (via) – «усыпанная известняком» (дорога). В основе же латинского calciata, оказывается, лежит слово calx – «известняк», тот же корень содержится и в слове кальций. Вот и оказывается неожиданно, что современные русские слова шоссе и кальций — настоящие родственники...

На своем пути Ленинградский проспект пересекает многие магистрали и исторические местности, принимает в себя большое количество улиц – как широкая, полноводная река принимает в себя средние и небольшие реки, речки и ручьи. Все они создают интересный и своеобразный топонимический ландшафт. Вот всего лишь несколько примеров.

Петровское-Разумовское. Топоним объединяет в себе фамилию вельмож Разумовских и часть названия Высокопетровского монастыря, земли которого располагались рядом. Разумовские ведут свое начало от мелкопоместного украинского гетмана Розума, один из потомков которого выдвинулся при Елизавете Петровне и получил под Москвой землю, ствшую вотчиной всего рода Разумовских. Это старинное село располагалось там, где ныне находится известный всем стадион «Динамо», ветеран московского спорта (год его рождения – 1928-й!). До настоящего времени сохранились такие топонимы, как Петровский парк, Петровско-Разумовская аллея, Петровско-Разумовский проезд. Некоторые московские старожилы в разговорной речи называют стадион «Динамо» стадионом на Масловке. Это связано с тем, что поблизости со спортивной ареной расположены две улицы – Верхняя Масловка и Нижняя Масловка. До начала XX века они именовались Бутырским проездом – по Бутырской заставе (слово бутырки в русском языке означало «выселки», «отдельно стоящий хутор», «селение в стороне от основного, на отшибе»). Наименование Масловка восходит к названию пустоши Масловки, существовавшей здесь в XVII—XVIII веках. Точное происхождение названия небольшой пустоши Масловка пока не удалось выяснить. Вероятно, оно могло быть дано по прозвищу первопоселенца или одного из владельцев, когда Масловка была еще не пустошью (запустевшим поселением), а, как тогда говорили, «жилой деревней».

Одна из больших улиц, выходящих на Ленинградский проспект, носит название Беговая. Возникло оно в XIX веке. Этот топоним связан своим происхождением с тем, что на улице расположен московский ипподром, предназначенный для проведения бегов – состязаний, гонок упряжных рысистых лошадей. Первые бега и скачки на этом ипподроме (hippos по-гречески означает «лошадь») состоялись в 1840 году, а здание ипподрома было построено в 1883 году.

Неподалеку от Беговой улицы располагаются 1-й и 2-й Боткинские проезды. Когда-то они назывались проездами Октябрьского Поля, но в 1952 году в связи со 120 летием со дня рождения выдающегося русского ученого, врача-терапевта, педагога и общественного деятеля Сергея Петровича Боткина проезды были переименованы в Боткинские. Во 2-м Боткинском проезде расположено одно из лучших лечебных учреждений столицы – клиническая больница им. С. П. Боткина, в устной речи называемая просто «Боткинская».

На Ленинградский проспект выходит и 1-я Аэропортовская улица. Вспомим, что неподалеку расположены станция метро «Аэропорт» и проезд Аэропорта. Почему так? Потому что на Ленинградском проспекте находится московский аэровокзал и небольшое летное поле. Аэровокзал выстроен на бывшем Ходынском поле, которое издавна связано с авиацией: в начале века здесь впервые в небо Москвы поднялись аэропланы. Позже тут находился первый аэропорт гражданского воздушного флота в Москве – Центральный аэродром им. М. В. Фрунзе.

Крылатское, Кунцево, Фили – эти географические названия устойчиво ассоциируются с представлениями о западной части столицы. Но самым известным местом при въезде в Москву с запада, безусловно, является Поклонная гора, чье название вызывает в памяти не одну историческую ассоциацию.

Вряд ли многие читатели знают, что Поклонная гора есть не только в Москве, но и в Суздале (со стороны подъезда от Владимира), в Санкт-Петербурге, в Пскове, в Подмосковье – в Можайском районе, на дороге из села Тетерино в деревню Ильинское, на Ярославском шоссе, в семи километрах от Сергиева Посада, в окрестностях города Лыткарино, откуда открывается вид на бывший Николо-Угрешский монастырь.

Издавна считалось, что Поклонная гора в Москве получила свое название потому, что каждый, кто прибывал в город или уезжал из него, должен был на этом месте кланяться городу, отдавать ему поклон, а также потому, что здесь с поклоном встречали важных лиц, прибывших в Москву. Это могли быть, например, князья и послы иностранных государств. Именно здесь, на московской Поклонной горе, 24 октября 1508 года была организована встреча посланников крымского хана Менгли-Гирея. Вот что записано об этом в старинном документе: «И стрелъ (то есть встретил) ихъ Федоръ за рекою Москвою на Поклонной горе и ехалъ съ ними въ городъ до ихъ подворей». Советники императора Наполеона, вероятно, рассказали ему об этом обычае – иначе почему именно на Поклонной горе он решил ждать депутацию от властей города с ключами от Кремля? Но часы ожидания на Поклонной горе, ничем так и не закончившиеся, должны были вызвать в императоре противоречивые чувства. Вспомним, как описал это Лев Толстой в романе «Война и мир»:

«...в десять часов утра 2-го сентября Наполеон стоял между своими войсками на Поклонной горе и смотрел на открывавшееся перед ним зрелище. Блеск утра был волшебный. Москва с Поклонной горы расстилалась просторно с своею рекой, своими садами и церквами и, казалось, жила своей жизнью, трепеща, как звездами, своими куполами, в лучах солнца.

При виде странного города с невиданными формами необыкновенной архитектуры Наполеон испытывал то несколько завистливое и беспокойное любопытство, которое испытывают люди при виде форм не знающей о них, чуждой жизни. По тем неопределенным признакам, по которым на дальнем расстоянии безошибочно узнается живое тело от мертвого, Наполеон с Поклонной горы видел трепетание жизни в городе и чувствовал как бы дыхание этого большого и красивого тела».