Особое место в жизни и творчестве писателя занимает крымское селение Коктебель (Киммерия). В Коктебеле, начиная с 1903 г., на самом берегу моря строится дом М. А. Волошина, который стал приютом для многочисленных его друзей и собратьев по перу. Киммерии (восточная область Крыма) посвящено более шестидесяти стихотворений и многочисленные акварели. Эта земля стала для поэта сгустком мировой истории, землей, овеянной поэзией мифов, частицей космоса.

Мистико-символический характер поэт придает первой русской революции, наполняя смысловую ткань своих стихов многочисленными библейскими образами. Пацифист и величайший гуманист, М. А. Волошин в годы Первой мировой и гражданской войны не желал участвовать в этой кровавой бойне. Дом поэта превратился в крепость для всех гонимых, какой бы стороне конфликта они ни сочувствовали.

Философско-поэтическое кредо М. А. Волошина состоит из понимания того, что человеческое

всегда выше классового, выше любой идеологической агрессии и фатализма, глубокой веры в высшую предназначенность своего народа. Поэт писал о своем творчестве в послереволюционный период, что из самых глубоких кругов преисподней Террора и Голода он вынес свою веру в Человека.

Вслед за Ф. М. Достоевским поэт почувствовал, что в революционном беспределе виновен не сам человек, а нечеловеческие духи или бесы, и предложил молиться за палачей. Он свято верил в праведную, самовозрождающуюся Русь.

Страшные потрясения, выпавшие на долю народа, не заслонили собою истинную Россию. Одной из ведущих тем в поэзии М. А. Волошина становится история Отечества. Проникая мыслью в глубь веков, поэт пытался найти ответ на вопрос о предназначении русского народа, о миссии России. Стремление развернуть эпическую панораму истории страны, останавливаясь на наиболее важных моментах, определяет замедленный ритм его поэмы «Россия» (1924). Свободная связь образов далекого прошлого и современности создает ощущение исторического единства.

Стихи М. А. Волошина запрещали как при большевиках, так и при белых, долгие годы его произведения распространялись тайно.

Становление Марины Ивановны Цветаевой (1892-1941) как поэта связано в первую очередь с московскими символистами. Первый поэтический сборник «Вечерний альбом» с подзаголовком «Детство – Любовь – Только тени» (1910), посвященный рано ушедшей из жизни художнице М. К. Башкирцевой, был высоко оценен В. Я. Брюсовым, оказавшим сильное влияние на ее раннюю поэзию, поэтами Эллисом (Л. Л. Кобылинским), Н. С. Гумилевым, М. А. Волошиным.

Уже в ранних стихах проявляется присущая поэтессе исповедальность, дневниковая направленность, диалогичность, сочетание нереальности с реальными людьми и событиями, яркое личное начало.

М. И. Цветаева, не желая принадлежать ни к одному литературному направлению, создала индивидуальный поэтический стиль, легко справляясь со сложнейшими художественными задачами.

В начале 1920-х г. окончательно формируется поэтический стиль М. И. Цветаевой («Версты» (1921-1922); «Ремесло» (1923)): богатство образов, суггестивность смысла, синтез народного и современного языка, необычный синтаксис с использованием тире как замены слова.

Но моя река – да с твоей рекой,

Но моя рука – да с твоей рукой

Не сойдутся, Радость моя, доколь

Не догонит заря – зари.

Стихи о Блоке[116]

В центре циклов стихов М. И. Цветаевой всегда находится личность, не понятая современниками и потомками, стоящая выше обывательского сочувствия. Поэтесса в определенной степени идентифицирует себя со своими героями и с поэтами-современниками А. А. Блоком, А. А. Ахматовой, О. Э. Мандельштамом, и с историческими лицами или литературными героями Мариной Мнишек, Дон Жуаном и др., причисляя их к высшему миру души, любви, поэзии.

Советскую власть М. И. Цветаева не приняла. Стихи 1917-1921 гг. полны сочувствия белому движению («Лебединый стан»). Она не хотела оставлять Родину, несмотря на разруху, голод и смерть одной из дочерей. Только желание восстановить семью вынудили ее на этот шаг. Свою концепцию искусства М. И. Цветаева изложила в очерке «Искусство при свете совести» (1932), в котором оговорилась, что не раскрывает читателю полной правды, а оставляет за собой право на изменение точки зрения. Искусство представляется ей в виде мира, где противоположности объединяются, а поэзия становится пограничным пунктом, где сливаются эти силы, не уничтожаясь взаимно.

Мотивы отверженности, бездомности, сочувствия оторванным от Родины, присущие лирике М. И. Цветаевой, основываются на реальных обстоятельствах жизни поэта. Жизнь в эмиграции складывалась тяжело: нехватка денег, бытовая неустроенность, сложные отношения с русской диаспорой, враждебность критики. Лучшие поэтические произведения этого периода – сборник стихов «После России» (1922-1925, 1928), «Поэма горы», «Поэма конца» (1926), поэма «Крысолов» (1925-1926), трагедии на античные сюжеты «Ариадна» (1927) и «Федра» (1928) – образуют дилогию, объединенную темой любви и разлуки и построенную на контрасте «неба» и «земли», жизни и смерти.

Вся жизнь М. И. Цветаевой, как и ее творчество, пронизаны несовместимостью реальности и мечты. В одном из писем она рассказала о внутреннем драматизме своего существования, об ощущении своей ненужности на Западе и невозможности существования в России. Эмоциональная напряженность, энергия чувства, экспрессивность стиля и философская глубина наполняют поэзию 1930-х гг.

Особой любовью и болью М. И. Цветаевой стала Москва, которую она ощущала как часть своей души, олицетворяла с собой. Город стал для нее живым существом, чувствующим, мыслящим. В начале творческого пути М. И. Цветаевой Москва предстает спутницей, подругой, радующейся, грустящей, но всегда светлой и лучезарной.

Стихи о Москве[117]

Вернувшись из Франции в июне 1939 г., М. И. Цветаева встретила совсем другую Москву, где ей, бесконечно любившей свой город, не нашлось места. Отсутствие жилья вынуждало поэтессу жить в пригородах, снимать углы в чужих квартирах. В ответ на ее просьбу секретарь Союза писателей А. А. Фадеев написал, что в Москве нет «ни метра», хотя для вернувшегося из эмиграции А. И. Куприна нашлось постоянное жилье.