В новом тысячелетии Искандер создал ряд произведений, подтверждающих его неиссякаемую веру в противодействие «идее полноты мрака» («Ночной вагон» (2000); «Где зарыта собака» (2001), «Козы и Шекспир» (2001); «Гнилая интеллигенция и аферизмы» (2001); «Сон о Боге и дьяволе» (2002) и др.).

«…Раз в России был Пушкин – значит, гармония в России в принципе возможна», – говорит Фазиль Искандер, перекликаясь с другим мудрецом, Давидом Самойловым, который сказал:

Пусть нас увидят без возни[150]

История русской поэзии XX в. еще не написана, хотя на подступах к решению этой важной задачи сделано немало. Особенно «не повезло» середине и второй половине столетия, которые, если и уступают началу века по количеству и масштабу поэтических явлений, ярких художнических индивидуальностей, тем не менее тоже заслуживают серьезного читательского и исследовательского внимания.

Если представить драматический путь русской поэзии этого периода в реальности, нельзя не видеть всей сложности движения ее главных потоков: «официального», «неофициального», зарубежного – их расхождения и взаимодействия, их непростого воссоединения во второй половине 1980-х гг. В каждой из этих основных ветвей по-своему реализовалось творческое освоение опыта и традиций отечественной и мировой литературы. В том числе особенно – поэзии Золотого и Серебряного веков.

В осмыслении процесса развития отечественной поэзии 1940-2000-х гг. важную роль играет изучение эволюции поэтических жанров и стилей, проявления характерных черт в развитии лирики и поэмы, авторской песни и рок-поэзии, формирования различных течений, придерживающихся национальных традиций, и групп, ориентирующихся на опыт авангарда и постмодернизма, творческих поисков поэтов разных поколений и художнических индивидуальностей: А. А. Ахматовой и Б. Л. Пастернака, Н. А. Заболоцкого и А. Т. Твардовского, Л. М. Мартынова и А. А. Тарковского, Д. С. Самойлова и Б. Ш. Окуджавы, Ивана Елагина и И. А. Бродского, А. А. Вознесенского и Н. М. Рубцова, В. С. Высоцкого и Ю. П. Кузнецова, а также многих других.

Необходимо подчеркнуть, что нельзя в очередной раз начинать с перекраивания и переписывания истории, «сбрасывания» мнимых и подлинных классиков с несомненной целью немедленно взгромоздиться на опустевшие пьедесталы. Развернувшийся в 1990-х гг. закономерный процесс восстановления правдивой картины поэтического развития не сводится к вытеснению и замене одних явлений и имен другими. Речь должна идти прежде всего о расширении карты поэзии, о ее большей полноте и объективности.

Любая война означает ужас, торжество насилия и хаоса. Любая война сопровождается отчуждением человека и от мира Природы, и от прежних гуманистических ценностей. Превращение убийства в безличный, кроме того, максимально технизированный акт приводит к утрате чувства святости, уникальности, неповторимости человеческой жизни. Но пережитая человечеством Вторая мировая война превзошла все мыслимые пределы жестокости, бесчеловечности, озверения. Кажется, в тяжелейших условиях фронтовой обстановки, когда «естественными» и привычными становятся смерть, ранения, контузии, разрушения, места для лирической поэзии не остается. Но в реальности все иначе…

Именно в лирике особенно глубоко и достоверно раскрывался душевный мир человека, оказавшегося в жестоких условиях войны, но не потерявшего способности любить, радоваться красоте природы и красоте женщины, шутить, грустить, размышлять. Безусловно, жестокая правда войны стала кредо целого поколения поэтов-фронтовиков: Б. А. Слуцкого, С. П. Гудзенко, Ю. Д. Левитанского, А. П. Межирова, Ю. В. Друниной, Мусы Джалиля. Вместе с тем многие их стихи носят глубоко исповедальный характер. Они пронизаны щемящим чувством утраты, ощущением вины (Д. Б. Кедрин и др.). Кажется, что даже поэтика их творчества рождена войной: ее голосами (звуками артиллерийских обстрелов, бомбежек) и красками жестоких картин боев. В лирике возникает тема мучительного осознания краткости человеческого существования, страшных переживаний, которые бередили их память даже спустя многие годы после окончания войны.

Однако жестокую реальность войны поэты видели глазами людей, сражавшихся «ради жизни на земле». Этим обусловлены острые контрасты, трагедийное и одновременно жизнеутверждающее звучание произведений («Соловьи» (1942) М. А. Дудина (1916-1994); «Перед атакой» (1942) С. П. Гудзенко; «Мечтатель, фантазер, лентяй, завистник…» (1942) М. В. Кульчицкого (1919-1943) и др.).

Война рождает в сердце солдата не только ненависть и злобу, но и мужество, верность, нежность (С. П. Гудзенко «Прожили двадцать лет» (1942); С. С. Наровчатов «В те годы» (1942); К. М. Симонов «Жди меня…» (1941); П. Н. Шубин «Маленькие руки» (1942) и др.). Память поэтов перенасыщена трагическими деталями (П. Д. Коган «Нам лечь, где лечь» (1941); Б. А. Слуцкий «Кельнская яма» (1944); А. И. Недогонов «Я, гвардии сержант Петров» (1945) и др.).

В то же время осмысление Отечественной войны как подлинного исторического подвига народа обусловило масштабность поэтической мысли и образа. В стихотворении-реквиеме «Его зарыли в шар земной…», датированном июнем 1941 г., его автор, поэт-фронтовик С. С. Орлов, видит происходящее словно из отдаленного будущего. Памятником солдату становится планета Земля в безбрежности времени и бесконечности пространства («Ему как мавзолей Земля – на миллион веков», «Млечные пути пылят вокруг него»).

В лирике военных лет активно разрабатывались и творчески обновлялись традиционные жанры оды и элегии, поэтического обращения и раздумья, создавались такие жанровые разновидности, как стихотворение-клятва (А. А. Ахматова «Клятва» (1941), Муса Джалиль «Клятва артиллериста» (1941); И. П. Уткин «Клятва» (1942) и др.); стихотворение-присяга (А. А. Сурков «Присягаем победой» (1941) и др.); стихотворение-реквием (П. Н. Шубин «Разведчик» (1942), И. Л. Сельвинский «Я это видел» (1942) и др.). В элегических стихотворениях главной тональностью являются преодоление в человеке боли, утверждение мужества (О. Берггольц «Третья зона, дачный полустанок» (1942); В. С. Шефнер «Я мохом серым нарасту на камень…» (1944) и др.).

Стихотворения, созданные представителями военного поколения, свидетельствуют и об огромной роли песен, сатиры и юмора в условиях передовой. Особенно важную роль приобретал смех: он пробуждал, казалось бы, утраченные человеческие эмоции, возвращая – пусть и ненадолго – к ценностям мирной жизни; придавал силы и уверенность воинам. Наряду с лирикой в это время успешно развивалась стихотворная сатира. Уже 27 июня 1941 г. в Москве появились первые плакаты «Окна ТАСС» со стихотворными подписями. Большую популярность приобрели подписи С. Я. Маршака под карикатурами в «Правде» и «Окнах ТАСС» («Партизанское угощение», «Аттестат зверости», «Наша азбука» и др.).

Одним из ведущих жанров поэзии в военное время стала лирическая песня. Удивительный парадокс состоял в том, что истинно массовыми стали именно интимные, лирические песни («Священная война» (1941) В. В. Лебедева-Кумача, «Землянка» (1941) А. А. Суркова, «Соловьи» (1942) А. Фатьянова, «Темная ночь» В. Агатова и др.). Поэзия фронтовиков свидетельствует, что диапазон воздействия искусства слова охватывал широкие области и воинского поведения, и духовной жизни людей.