Когда через несколько дней после посещения Лилиан Хорн Михаэль Штурм вернулся поздно вечером домой, его ждало письмо от городских властей города Касселя. Мать поставила конверт перед тарелкой сына.

– Пожалуйста, – взмолилась она, – вскрой его сразу, хорошо? Я умираю от любопытства. Ты даже не представляешь, какого труда мне стоило не прочесть его, когда оно пришло.

– Взяла бы и спокойно это сделала. – Он сел.

– Нет-нет, уж как-нибудь я знаю правила приличия.

Он стал изучать конверт и скроил потом преувеличенно недоверчивую гримасу.

– Что с тобой? – спросила она.

– Не знаю, не знаю, – пробормотал он, – не поработал ли тут кто водяным паром. Лучше я возьму утром письмо в Институт и отдам на экспертизу.

Она со смехом потрепала его по волосам.

– Ах, какой негодник! Ты прекрасно знаешь, что я никогда так не поступлю. Все-то ты выдумываешь, чтобы только подольше помучить меня.

– Факт, – сказал он, улыбнулся и взял со стола в руки нож, – ну, сейчас поглядим, что там. – Он разрезал конверт.

Пока он читал, мать заглядывала ему через плечо. Официальная бумага содержала сообщение, что он назначен директором Института судебной медицины в Касселе.

– О-о, сынок! – воскликнула фрау Штурм. – Чудесно! Мои самые сердечные поздравления! – Она поцеловала его в щеку.

– Спасибо, мама, – сказал он сухо.

– Да ты, что же, совсем не рад? – спросила она удивленно. – Ведь ты получишь служебную квартиру! Все так великолепно складывается.

– Оно, конечно, так.

– Ты так долго ждал этого, Михаэль, и вдруг не радуешься такой новости! Нет, я на самом деле не могу тебя понять.

– Возможно, – произнес он задумчиво, – все оттого, что я слишком долго ждал.

Она наморщила лоб.

– Как это?

– Ну, ты же знаешь, когда очень долго ждешь, чтобы тебя покормили, аппетит пропадает.

– Ах, что за чепуха вдруг лезет тебе в голову! – Фрау Штурм пошла на кухню и принесла салатницу, доверху наполненную зелеными листьями салата.

– Мы всю жизнь жили вместе, мама, и всегда так хорошо понимали друг друга. Как же тебе не ясно, что расставание с тобой будет для меня очень тяжелым?

– Хотела бы тебе поверить! – Она отвернулась, чтобы он не увидел, как ее глаза наполнились слезами. – Но весьма сожалею, что не могу. Если бы это было так, ты бы не прилагал из года в год столько усилий, чтобы вырваться отсюда.

– Да, правда. – Он положил на тарелку салат. – Я и сам не знаю, что со мной творится. Верно, я долго мечтал только об одном – возглавить какой-нибудь Институт судебной медицины. – Он смотрел на нее так, как раньше, когда был маленьким и не знал, как поступить дальше, – тогда он бежал к ней за советом. – Но сейчас… сейчас мне этого больше не хочется.

Как ей хотелось воскликнуть: «Тогда оставайся, Михаэль! Не уезжай! Живи со мной!»

Но она сдержала эмоции. Ее сын – взрослый мужчина. Она не может приковать его к себе на вечные времена. Да и не хочет, она желает ему счастья. А ее мальчик не будет счастлив, если она будет мешать его карьере, если он останется здесь у нее под боком, будет вечным ассистентом и маменькиным сынком.

И все же! Как бы ей хотелось пожить с ним вместе еще годик или два! И как мучила ее неуверенность в том, что он будет счастлив с Евой.

Михаэль внимательно наблюдал за ней.

– Ты ничего не хочешь мне сказать, мама?

Она машинально наложила себе на тарелку гору салата.

– Я думаю.

– И к какому выводу ты приходишь?

– Что в таком деле тебе все надо решать самому.

– Ах, мама! – с жестом сдерживаемого раздражения он положил на стол вилку. – Я и сам это знаю. Я вовсе не жду, что ты примешь решение за меня. Но мне нужен кто-то, с кем бы я мог поговорить о своих проблемах.

– У тебя есть Ева.

– Она не может быть объективной, мама, и уж тем более в таких делах. Это касается ее лично.

Тут мать иронически улыбнулась.

– А я тебе больше уже не подхожу?

Он через стол схватил ее за руку.

– Не отмалчивайся, – попросил он, – скажи мне честно, что ты думаешь об этом предложении.

Она не смогла выдержать его умоляющего взгляда.

– Ну, поскольку мне трудно предположить, что должность руководителя Института судебной медицины вдруг перестала тебя привлекать… – Она сделала маленькую паузу.

– Ты права, – немедленно откликнулся он.

– …тогда, значит, тебя пугает брак с Евой, – продолжила она, – может, ты больше не уверен в том, что действительно любишь ее.

– Откуда ты это знаешь? – спросил он, как громом пораженный.

Она ответила с иронической улыбкой.

– Может, и у меня тоже есть дар криминалиста! Да нет, шутки в сторону, я просто догадалась. Это не так сложно. Мне ведь известно, как часто вы ссоритесь. Но раньше ты не относился к этому серьезно.

– Да, – сказал он, – я все время думал, что причина ссор кроется в самых различных обстоятельствах. Но сейчас я все чаще задаю себе вопрос – прекратятся ли эти стычки, после того как мы поженимся, или, может, со временем все будет еще хуже?

– Да, мой дорогой мальчик, это вопросы, на которые я при всем желании не могу ответить.

Он глубоко вздохнул.

– Конечно, нет. Глупо с моей стороны вообще приставать к тебе с этим. Я сам не знаю, что со мной. – Он съел несколько листиков салата.

– Если ты не уверен до конца, хочешь ли ты жениться на Еве, – сказала мать, не глядя на него, – тогда объяснись с ней и не заставляй ее ждать. Ты должен – и, возможно, твое назначение в Кассель хороший предлог для этого – честно все ей сказать и расторгнуть вашу помолвку.

– Я не могу так с ней поступить, – воскликнул он в ужасе при одном только представлении, что тогда его ждет.

– В Кассель тебе надо ехать в любом случае, – посоветовала она, – это продвижение по службе, от которого ты не можешь отказываться. Но это вовсе не означает, что ты обязательно должен жениться на Еве. Если не хочешь окончательно порывать с ней, предложи ей еще немного подождать, пока ты там не устроишься, тем самым вы получите возможность расстаться друг с другом и еще раз проверить ваши чувства.

– А ты, значит, не поедешь со мной, мама?

– Конечно, нет, – решительно заявила фрау Штурм, – даже если у вас с Евой ничего не выйдет, тебе пора уже обзаводиться семьей, своим домом. Такова жизнь. Нет, я в любом случае останусь здесь, меня ты с места не сдвинешь, если даже расстанешься с Евой.

– Но я вовсе не собираюсь расставаться с нею, как ты не понимаешь? Я просто не хочу намертво связывать себя.

Она покачала головой, глядя на него.

– Не говоря уже о том, что я нахожу это неприличным, я сомневаюсь, что Ева пойдет на это. А сейчас давай, наконец, спокойно поужинаем. Я не позволю портить мне аппетит твоими трудно перевариваемыми проблемами.

Михаэль подчинился матери, но вряд ли смог бы сказать, когда она уже убирала со стола, что же он ел, – так он был занят своими мыслями.

– Знаешь что, – сказал он, поднося огонь к ее сигарете, – сейчас позвоню Еве и скажу ей, как все удачно вышло. Пожалуйста, забудь обо всем, что я тебе тут наговорил. Это все мои закидоны. Мне кажется, любой мужчина испытывает страх, когда оказывается вдруг на пороге свадьбы, даже если он и стремится к ней.

Она заставила себя улыбнуться, скрывая за этим свое разочарование.

– Может ты и прав, Михаэль.

Он встал, склонился над ней и поцеловал ее в щеку.

– Спасибо тебе, мама! Что я буду делать, когда нельзя будет вот так обо всем поговорить с тобой!

Она смотрела на своего взрослого сына, принявшего трудное решение, спешившего поделиться им со своей невестой, и была рада, что он не заметил выражения ее лица.

Ева встретилась с Михаэлем в тот же вечер и была безмерно счастлива, что наконец-то появилась материальная база для их брака, о котором она столько мечтала. Ей так хотелось оставить работу, заботиться о муже, растить детей. Михаэль сам себе казался подлецом, что совсем недавно собирался отделаться от нее и разрушить ее надежды.