— Ты знаешь Джорджа, Фреда и Эдди? — изумленно спросил я.

— Как же мне их не знать? Замечательные ребята.

— А ты знаешь, что они бандиты?

— Мне все равно, чем они занимаются в свободное время. Мы познакомились в Храме Нового Рассвета, они там церковные старосты и пользуются большим уважением прихожан. Вчера Эдди подарил мне свой сборник гимнов, мы выпили после службы лимонаду и договорились, что я загляну сегодня утром на обед и партию в гольф. Отличные парни, настоящие друзья. Ты был в Храме Нового Рассвета, Реджи?

— Только слышал о нем.

— Ты просто обязан к нам присоединиться. Просто чудесное местечко. Мне его показала девушка по имени Мейбл Прескотт. Что-то среднее между молитвенным собранием и оздоровительным институтом. Я только вчера туда записался.

— Самое время.

— Вот именно! Я по уши завяз в болоте…

— Ты сидишь в этом болоте уже много лет.

— Да, но два дня назад ситуация достигла критической точки, если ты понимаешь, о чем я говорю. Дело зашло слишком далеко. Сначала все шло как обычно, я ни о чем таком не думал, заправлялся то тут, то там, и вдруг как взрыв. Я стал буквально распадаться на части.

— Вот как?

— Именно так, клянусь! В точности так, как говорила Мейбл: проехал без остановок прямо до конечной станции. Сначала начались штуки со зрением. Очень странные симптомы. Я стал видеть астральные тела, да-да! Тебя они когда-нибудь посещали, Реджи? Крайне неприятное зрелище, можешь мне поверить. Они выглядывают из-за спинки кресла и…

— Как? Зачем?

— Понятия не имею. Да мало ли что придет в голову астральному телу!

— Интересные у них шутки.

— Называй как хочешь, но они это делают, во всяком случае, то, которое явилось ко мне, — астральное тело ребенка-кинозвезды по имени Джо Кули. Я как раз сидел у тебя дома в Саду Гесперид, и он высунул голову из-за кресла! То есть, не он, а как бы его дух или призрак.

— Ясно.

— Вот-вот, я видел его так же ясно, как тебя. Так и подпрыгнул. Но и этот случай вряд л и подействовал, я счел бы его просто минутной слабостью, если бы не то, что случилось на следующий день. Я знаю, Реджи, тебе трудно будет поверить, но все равно расскажу. На следующее утро мне нужно было давать урок риторики тому самому актеру, Джо Кули. Сначала я немного растерялся, когда встретил во плоти того, чей дух видел накануне, но потом все-таки начал урок. Я сказал ему: «У тебя проблемы со звуками, сынок, твои звуки никуда не годятся. Повторяй за мной: «Здравствуй, рыжая корова, отчего глядишь сурово?» И знаешь, что он ответил?

— Что?

— Могу поклясться, что он ответил следующее… Только представь себе! Он сказал: «Хочу сообщить, что я твой кузен Реджи Хавершот».

— Не может быть!

— Клянусь! «Кстати, — говорит, — хочу сообщить, что я твой кузен Реджи Хавершот!»

— Ну и ну!

— Так в точности и сказал, можешь мне поверить. Тут уж мне все стало ясно: уши отправились вслед за глазами! Я умею проигрывать… Отправился прямой дорогой в этот Храм Нового Рассвета и написал заявление по всей форме… Вот там я и познакомился с Джорджем, Фредом и Эдди. Кстати, где они?

— Ушли. Говорили, вроде бы, в церковь.

— Ага, значит, в Храм. Утренняя служба у нас в одиннадцать, пожалуй, и мне стоит сходить. Скажи только, Реджи, каким чертом тебя занесло… Эй! — Он замолк и глубоко втянул воздух. — Тебе не кажется, что пахнет горелым?

Я принюхался.

— Да, похоже на… Что такое? — воскликнул я, потому что Эгги вдруг подскочил на месте и стал медленно отступать назад, вытаращив глаза и нервно облизывая губы.

— Ничего, — ответил он, немного приходя в себя. — Ничего, просто небольшой рецидив. Легкий приступ того же самого. Наверное, оно не сразу проходит. Помнишь, я говорил про астральное тело Джо Кули? Так вот, оно самое опять. Там, прямо за твоей спиной. Не обращай внимания, не потакай ему. Притворись, будто не видишь.

Я обернулся. Малыш Джо Кули стоял в дверях с дымящейся сковородой в руках. Меня обдало жутким смрадом сгоревших сосисок.

— Послушайте… — начал он.

— Опять голос, — пробормотал Эгги с искаженным лицом. — Оно говорит.

— Я их вроде как-то не так поджарил, — продолжал Джо Кули. — Они все почему-то скрутились и стали черные… А кто это?

Я незаметно подмигнул ему.

— Ты что, забыл своего учителя риторики?

— Э-э…

— Ну, вчера утром… Урок риторики. Он приходил давать тебе урок.

— Ах, да! Ну конечно! Мой учитель риторики. Помню, как же не помнить. Как поживаете, учитель риторики? Как делишки?

Эгги осторожно приблизился.

— Ты настоящий? — спросил он.

— Да вроде бы, — пожал плечами Джо Кули.

— Можно, я тебя потрогаю?

— Валяйте.

Эгги ткнул мальчишку пальцем в грудь и испустил вздох облегчения.

— Слава богу! Не то что бы я тебе не верил, просто… Просто все так запуталось, — сказал он с легким раздражением. — То ты настоящий, то нет… не поймешь. И я все-таки не понимаю, что ты здесь делаешь.

— Пытаюсь поджарить сосиски, но все никак не получается. Вы, случайно, не умеете?

— Спрашиваешь! В школе меня считали настоящим мастером. Я умел поджарить сосиску на кончике карандаша. Хочешь, помогу?

— Если вам не трудно.

— Нисколько.

Эгги устремился в дверь, но я успел ухватить его за полу пиджака. За разговорами у меня совсем вылетело из головы, что передо мной тот самый человек, который бессердечно бросил Энн, по-хамски разорвав помолвку.

— Погоди! Ты не уйдешь, Эгремонт Маннеринг, пока не дашь мне полного объяснения!

— Чего?

— Твоего низкого поступка!

— О чем ты? — удивился он. — Я ничего низкого не делал.

— Ха! — презрительно бросил я. — Твоя помолвка разорвана, не так ли? Ты трусливо улизнул от Энн Баннистер, не пожелав на ней жениться! Завоевать женское сердце, а потом объявить все первоапрельской шуткой — это, по-твоему, не низость? Есть люди, которые думают иначе. Ты как считаешь, юный Кули?

— По-моему, низость и есть.

— Любой ребенок с благородной душой ответит так же, — подвел я итог.

Эгги совсем растерялся.

— Но, черт побери! При чем тут я?

— Ха! Погляди-ка на него, Кули.

— Я хочу сказать, — продолжал Эгги, — что вовсе не я разорвал помолвку, а сама Энн.

Я опешил.

— Что?

— Именно так и было, клянусь!

— Она сама разорвала помолвку?

— Конечно! Вчера вечером. Я зашел к ней рассказать про Храм, и она дала мне отставку. Очень вежливо и по-дружески, но совершенно недвусмысленно. Кстати, хочешь знать, почему? Вспомни, что я говорил, когда мы с тобой встретились тогда на вечеринке. Ты уговаривал меня бросить пить, а я сказал, что тогда потеряю Энн, потому что она хочет меня исправить, а иначе вообще бы со мной не связалась. Ты понимаешь, Кули, о чем я? Это женская психология.

— Ясное дело.

— Если девушка обручается в надежде исправить своего жениха, а он вдруг исправляется сам, она оказывается в глупом положении.

— Ну да, само собой, — кивнул Джо Кули, — так и случилось в «Пьяных любовниках».

— Иначе и быть не может! — кипятился Эгги. — Ладно, Кули, пошли. Да здравствуют сосиски!

Я снова удержал его за пиджак.

— Нет, стой, не уходи! Ты не понял самого главного.

— Главного?

— Вот именно. Остроты возникшей ситуации. Когда Энн порвала с тобой вчера, она крепко стояла на ногах, у нее была перспектива хорошей работы, а теперь она на мели. Работа выскользнула из пальцев. У девушки нет ни гроша за душой, и ее кто-то должен поддержать, иначе от очереди на биржу труда ее спасет лишь работа на побегушках у зубодера.

— Да что ты говоришь!

— Да-да, так и есть. Ей придется ходить в белом халате и говорить: «Мистер Буруош готов вас принять».

— Ей это вряд ли понравится.

— Совсем не понравится, — подтвердил я.

— Она будет чувствовать себя как птица в позолоченной клетке.

— Совершенно верно — как птица в позолоченной клетке. Остается лишь одно: ты должен пойти к Энн и попроситься назад.