Хорес смотрел на Веру, и она смотрела на него не с омерзением, а, кажется, с любовью.

— Вера…. — выговорил он. — Неужели…

Взгляд стал такой, что он прижал ее к груди обеими руками, словно клюшку.

— Я ошиблась в вас, — прошептала она. — Что можно подумать о человеке, который восхищается тетей Лавандой, дядей Понсфордом, Ирвином и Альфонсом? Я мечтала о Ромео, который рискует ради меня…

— Романтика, — пояснил сэр Джордж. — Бывает у девушек. Восторг победителя нарушила неприятная мысль. Да, он обрел свою любовь. Да, он выиграл кубок. Но работу, видимо, потерял и чем содержать семью, будет жить в канаве.

Так он и сказал сэру Джорджу. Тот удивился.

— В канаве? Какой бред! Зачем вам в ней жить? Поедем в Англию. Место дам хорошее. Жалованье назовите сами.

— Но вы меня совсем не знаете…

— То есть как? Я видел вас в деле, черт побери! Если уж этого мало, я и не знаю, что нужно. Да я все время мечтал, чтобы кто-нибудь дал, как следует, этому пуделю, этому Ирвину, папаше и мамаше. Я не только благодарен вам, я восхищен. В жизни не видел подобной прыти. Именно такой человек мне и нужен. Немножко подбодрит моих служащих. Соглашайтесь, очень вас прошу, и назовите цифру побольше. А теперь, когда все устроилось, не пойти ли нам в бар? Хо-хо!

— Хо-хо! — поддержал его Хорес.

— Хо-хо! — сказала и Вера.

— Ура! — вскричал сэр Джордж!

— Ура!

— Ура!

— Хорес и Вера.

— Гип-гип-ура! — уточнил для полной ясности сэр. — Ну, пошли.

Свадьба происходила б церкви, которая находится от клуба на том расстоянии, какое пролетает мяч после удара вверх. Собственно, она уже кончилась. Когда священник обратился к молодому человеку в визитке и полосатых брюках, в святилище воцарилось молчание, как на бегах перед взрывом криков: «Пошли!»

— Берешь ли ты… ик… Смолвуд, — спросил он, — в жены… ик… Селию?

За очками жениха зажегся огонек.

— Вот что, — сказал Смолвуд Бессемер, — я вам очень советую…

Вдруг он покраснел и произнес:

— Беру.

Через несколько минут счастливая чета шла к выходу под звуки свадебного гимна, а Старейшина вернулся в клуб с гостившим у него другом. Друг был удивлен.

— Быть может, мне показалось, — сказал он, — но этот жених говорил что-то странное.

— Несомненно, — ответил Старец. — Он чуть не посоветовал викарию, как прекратить икоту. Я очень рад, что он одумался. Значит, лечение помогло.

— Лечение?

— До недавних пор Смолвуд непрестанно давал советы.

— Это нехорошо.

— Да. Я всегда советую ничего никому не советовать. Вообще-то понять его можно. Он долго вел колонку в одной из утренних газет и привык ежедневно поучать читателей. Издержки производства. Если бы я лучше знал его, я бы предупредил, что он может потерять Селию, девушку гордую и независимую.

К сожалению, он не входил в наше небольшое сообщество. Жил он в городе, сюда приезжал на уик-энд. К тому времени, с которого начинается мой рассказ, я видел его раза два. Как и следовало ожидать, вскоре я узнал, что с Селией не все ладно.

Впервые я об этом услышал, когда она пришла ко мне с пекинесом по имени Пербрайт и излила мне душу. Опустившись в кресло, она сперва помолчала; потом, словно осунувшись, взволнованно произнесла:

— Как вы думаете, могут мужчина и женщина любить друг друга, если ей хочется ударить его кирпичом?

Я растерялся. Мне нравится, чтобы молодые люди были счастливы. Слабая надежда на то, что вопрос — умозрительный, быстро исчезла.

— Возьмите нас со Смолвудом, — начала она. — Я часто сжимаю кулаки, чтобы его не стукнуть. Нет никаких сил, вечно дает советы, прямо сеятель какой-то! К примеру, сегодня утром мы гуляли и встретили Эгнес Флек с ее огромной собакой. Та сказала что-то Пербрайту, он заволновался, чуть не кинулся на нее, но я его оттащила. Смолвуд заметил, что этого делать не стоило, лучше бы они подрались, дали волю чувствам, после чего могли бы завязаться прекрасные дружеские отношения. Я ответила, что он — бес в человеческом образе, и мы простились довольно сухо.

— Тучи рассеются, — сказал я.

— Навряд ли, — возразила Селия. — Я чувствую, что он перегнет палку, и я больше не выдержу.

В свете этой беседы нетрудно понять то, что случилось на танцах. Каждую субботу у нас в клубе собираются все, кто помоложе. Селия пришла туда с Бессемером, и поначалу все было хорошо. Танцевал он неуклюже, но любовь давала девушке силы, когда он наступал ей на ногу. Наконец музыка смолкла, и Селия стала разминать пальцы, по-прежнему его любя, как вдруг он сказал:

— Дам тебе совет. Ты подпрыгиваешь на поворотах, словно форель, ловящая муху. Исправить это очень легко. Представь, что потолок — низкий, и к тому же стеклянный, и старайся не задеть его головой. Ты уронила кольцо.

— Нет, — ответила она, — я его швырнула.

И гордо удалилась на террасу, а он поспешил в бар.

В баре был всего один человек, но этого вполне хватало. Дело в том, что Сидни Макмердо чрезвычайно объемист. Он сидел в кресле, хмурый и мрачный. С Бессемером они были едва знакомы, виделись всего один раз, за день до этого. Бессемер посоветовал охлаждаться после гольфа как можно медленней, иначе он схватит воспаление легких и уйдет от нас, а Сидни, вице-президент страховой компании, ухватился за мрачную сторону темы, чтобы продать Бессемеру страховой полис.

Ничего не вышло, но они познакомились и теперь выпили вместе. Сидни расчувствовался и излил душу.

— Я с невестой поссорился, — сказал он.

— И я, — отозвался Смолвуд, пораженный таким совпадением.

— Она мне сказала, чтобы я ударил короткой клюшкой с правосторонней стойки. Я сказал — нет, с левосторонней, меня так с детства учили. Ну, а она расторгла помолвку.

Смолвуд в гольф не играл, но посочувствовал, как мужчина мужчине.

— Женщины все такие, — сообщил он. — Кто бы им подсказал, что нельзя обращаться с любовью, как с тюбиком из-под пасты? Разрешите дать вам совет. Не сидите и не грустите. Сделайте, как я, — начните за кем-нибудь ухаживать.

— Чтобы она заревновала?

— Вот именно.

— И приползла, моля о прощении?

— Точно так. Сидни повеселел.

— А что, недурно. Может быть, эта, другая, даст себя поцеловать. Тогда у нас очков больше.

— То-то и оно.

Смолвуд вернулся в зал, радуясь, что помог ближнему. Селии нигде не было, и он предположил, что она на террасе. Сидни, допив на ходу бутылку, решительно прошел мимо него, а сам он стал искать помощницу для своего психологического опыта. Взгляд его упал на Эгнес Флек, которая сидела в углу и била об пол большой ногой.

Вы знакомы с нашей Эгнес? Не помните? Значит, не знакомы, ее забыть невозможно. Она у нас чемпион, и обязана этим не только мастерству, но и телосложению. Красивая такая, веселая, а главное — очень крупная. Смолвуд, отличавшийся стройностью, этим восхищался.

Увидев, что он смотрит на нее, она широко улыбнулась. Он подошел к ней, и вскоре они стали танцевать. Во французском окне показалась Селия, и ее молчаливый взгляд придал танцу особый пыл, что-то такое мексиканское. Селия тяжело задышала, от чего замигали лампы, а примерно через час Смолвуд отправился домой, довольный началом дела.

Когда он ложился, ощущая, что скоро все наладится, зазвонил телефон, и по проводам потек низкий голос Сидни.

— Эй! — сказал он.

— Да?

— Помните, вы мне дали совет?

— Надеюсь, вы его приняли.

— В том-то и дело. Случилась беда. Сам не знаю, как, но я обручился.

— Ай-я-я-яй! — посочувствовал Смолвуд. — Конечно, риск неизбежен. Перегнешь палку, станешь неотразимым… Надо было вас предупредить. А кто она?

— Такая фитюлька, Селия Тодд, — завершил беседу Сидни.

Слова эти поразили нашего героя. Опустив трубку, он кипел, как сыр, плавящийся на сильном огне. Гнев и обида терзали его. Очень хотелось показать Селии, как обстоят дела.

Ему пришла хорошая мысль. Он позвонил Эгнес.