— Просто исключительная доброта. Ада осторожно понизила голос.

— Знаешь, Джил, у мистера Майка что-то неладно.

— Простудился?

— Да нет, я не о том. Какой-то он сам не свой. Я это заметила сразу после смерти сэра Хьюго. Раньше он был веселый и приветливый. Когда я приносила чай, мы всегда болтали.

— О чем?

— Обо всем. О булочках.

— О каких булочках?

— Которые я ему пекла. Говорил, какие они вкусные. Теперь ни словечка не проронит. Все время хмурится, будто что-то его гложет. Должно быть, что-то с банком.

— Что ему беспокоиться о банке? Это все равно что беспокоиться о «Стандарт Ойл».

— Ты не думаешь, что там могут быть какие-то неприятности?

— Конечно, нет. С какой стати?

— Но что-то его мучает.

— Совесть, наверное.

Впервые до Ады начало доходить, что подруга не разделяет ее восторженного отношения к начальнику.

— Тебе не нравится мистер Майк? — удивилась она.

— Не очень, — ответила Джил. Тут вошел Коулман и сказал, что мисс Бонд просит мисс Уиллард подняться к ней.

— Что-то стряслось?

— Мисс Бонд просила передать, что не может решить кроссворд.

— Да, и впрямь беда, — согласилась Джил. — Ладно, иду. Она вышла и, преодолев два лестничных пролета, оказалась в комнате окнами на парк, где мисс Бонд томилась со сломанной ногой — результат неудачной автомобильной поездки.

Страдалица возлежала в обществе таксы и двух кошек. Это была властного вида старая дама; вероятно, лет сорок назад она блистала красотой, но уже тогда внушала почтительный трепет. Все окружающие ее боялись, но Джил ей с самого начала понравилась, так что они и впрямь чудесно ладили. Сейчас в ее голосе звучала лишь самая слабая нотка укоризны.

— Вот и вы, наконец.

Джил ласково похлопала ее по руке.

— Я бежала со всех ног, капрал. Слышала, у вас заминка с кроссвордом? Может, я чего подскажу?

— Не надо. Я решила его бросить. Слишком сложный. Вот, двенадцать по горизонтали, «крупная река в Южной Америке», восемь букв. И все остальное в таком же духе. Самое удивительное, что в следующем номере напечатают список победителей, и все они будут из Лидса, Хаддерфидда и других подобных мест.

— Там народ более мозговитый.

— Я решила не тратить время. Жизнь так коротка. Еще раз попробовала читать книжку, которую вы вчера принесли мне из библиотеки.

— Ну как, хорошая? Я из-за названия взяла.

— Смотря что называть хорошим. Это про молодого человека по имени Торквил, который все не может решить, идти ли ему к психоаналитику. То соберется, то снова передумает.

— Чем не интрига?

— Не нужна мне интрига. Мне нужен честный любовный роман, чтобы губы дрожали, глаза горели и грудь вздымалась. Только нынче таких не пишут. Кстати, о любви. Как продвигаются ваши дела с юным Майком?

Джил не помнила, как ее сокровенные сердечные тайны стали достоянием пациентки. Видимо, мисс Бонд была из тех проницательных старух, от которых ничто не скроешь. В один прекрасный день она неожиданно выказала полную осведомленность и с тех пор имела обыкновение задавать бестактные вопросы.

— Никак, — коротко ответила Джил. Мисс Бонд подняла брови.

— Милые бранятся?

— Для этого мы слишком редко видимся.

— Он вас избегает?

— Изо всех сил.

— А при встрече смущается и нервничает?

— Думаю, можно сказать так.

— Тогда мне все ясно. Он собирается с духом, чтобы сделать предложение. Мужчины всегда так себя ведут перед решительным шагом. Боятся отказа. С Хьюго в молодости постоянно такое было. Просто узлом завязывался. А поскольку ему всегда отказывали, он мог бы не мучиться, а посвятить это время полезному чтению. Майк надеется, что, если долго ходить и трястись от страха, вы не выдержите и сделаете первый шаг.

— Предложу ему руку и сердце?

— Почему бы нет?

— А если он потупится и промямлит: «Ах, очень, очень жаль, но это невозможно. Давайте останемся добрыми-предобрыми друзьями»? Что мне тогда делать? Покраснеть и уехать в Африку?

— Думаете, он так ответит?

— Судя по его поведению, да.

— Вам кажется, его чувства остыли?

— Впечатление такое.

— Вот болван! Чего ему надо? Внешность? Красивее вас он не найдет. Характер? Он отлично знает, что девушка, которая способна столько времени выносить меня, обладает всеми качествами идеальной жены.

— Кроме одного.

— Это еще какое?

— Деньги, — горько ответила Джил. — Думаю, он наконец осознал, что если не поостережется, то взвалит себе на шею нищую жену, хотя мог бы жениться на богатой.

Мисс Бонд возмутилась.

— Майк не такой.

— Вы уверены?

— Да. Чего-чего, а корысти в нем нет. Если он странно себя ведет, значит, что-то неладно с банком.

— Ада тоже так считает.

— Какая Ада?

— Ада Кутс, его секретарша.

— А, видела. Приятная девушка. Значит, она права.

— Нет. Вы обе ошибаетесь. Права я.

— Ничего подобного.

— Да.

— О, дьявол! Видела я упрямых дурех, но такую — в первый раз. Идите, принесите мне виски с содовой.

— А доктор одобрит?

— Он не узнает, — ответила мисс Бонд.

Майк, успешно спровадив дам из женского комитета, вернулся в комнату и взглянул на часы.

— На сегодня все, Ада, — сказал он. — Я и так вас слишком задержал. Спасибо за терпение. Я отвезу вас домой.

— Ой, мистер Майк, спасибо, не надо.

— Мне не трудно.

— Да нет, не стоит. Тут всего миля.

— Две.

— Хорошо, две. Погода чудесная. Я с удовольствием пройдусь пешком.

— Вы уверены? Не забывайте, сегодня бега. Публика может быть самая разная, в том числе нехорошая.

Ада резко выпрямилась. Ее гордость была уязвлена.

— Спасибо, мистер Майк, я могу сама за себя постоять, — ответила она уверенным тоном девушки, которой дважды приходилось усмирять подгулявших сограждан с помощью зонтика, да так успешно, что те еще долго пытались прийти в себя. При малом росте она отнюдь не страдала хрупкостью телосложения и, вооруженная своим Эскалибуром, могла дать отпор любому врагу, что в латах, что без. Ее крепкая рука была вполне способна преподать достойный урок.

Соответственно она без всякого страха вступила в город. Погода и впрямь стояла чудесная, двухмильная прогулка взбодрила Аду Она уже собиралась свернуть в проулок к своему дому, когда взгляд ее внезапно привлекло зрелище, которое, по счастью, не часто увидишь в Веллингфорде даже в дни скачек. Дородный господин, осанкой напоминающий римского императора, вытащил бумажник, намереваясь, вероятно, полюбоваться содержимым, и тут верткий тип вынырнул ниоткуда, как свойственно вертким типам по всему миру, выхватил у господина бумажник и со всех ног припустил в сторону Ады.

Если не считать двух стычек с подгулявшими согражданами, Ада вела безбурную жизнь, и сейчас не опыт, но только женское чутье помогло ей сориентироваться. С решимостью, достойной Жанны д'Арк, она выставила вперед верный зонтик. Верткий тип, получив подножку, исполнил несколько танцевальных па, и бумажник вылетел из его руки. Тип, не останавливаясь, продолжил стремительное движение вперед, а римский император торопливо подошел, нагнулся и прижал свое сокровище к груди.

Таким драматическим образом судьба свела Аду Кутс и Горация Эпплби, чьи пути в противном случае могли бы не пересечься. Судьбе свойственны неожиданные выкрутасы.

Гораций стоял ошеломленно, по-прежнему сжимая раздутый, как при водянке, бумажник (заезды в два тридцать и три действительно принесли удачу). Мысль, что, если б не Ада, он мог бы утратить все это богатство, наполняла душу благодарной теплотой. Успешная деятельность на протяжении многих лет сделала его человеком состоятельным, однако он предпочитал не кичиться достатком, жил в скромном домике неподалеку от Лондона и, как многие богатые люди, к деньгам относился бережливо. Утрата бумажника поразила бы его в самое сердце.