Мод вздрогнула, даже привстала со своей каменной скамьи. Джордж услышал ее порывистый вздох.

— Значит… убежать?

— Именно. Убежать.

Из-за угла замка, оттуда, где располагался гараж, вынырнула машина и, фыркая, подкатила к лестнице. Большие двери раскрылись, из них полились потоки света. Мод поднялась.

— Разъезжаются, — сказала она. — Я и не думала, что уже так поздно. — Она постояла в нерешительности. — Надо бы пойти попрощаться. Нет, не могу!

— Оставайтесь, никто вас не увидит.

Подкатили другие машины. От их шума ночная тишина разорвалась в клочья. Мод снова села.

— Они, наверное, удивляются, что меня нет.

— Не обращайте внимания. Вот Реджи не обратил. Мод чертила ногой круги на сухом дерне.

— Какая чудная ночь, — сказала она. — Совсем нет росы. Машины захрипели, засвистели, застреляли и укатили. Отсветы постепенно пропали вдали, ночь снова наполнилась покоем и волшебством. Дверь замка с шумом захлопнулась.

— Пожалуй, мне пора, — сказала Мод.

— Пожалуй. Мне бы тоже надо вежливо попрощаться. Но что-то говорит мне, что леди Каролина и ваш братец спокойно обойдутся без формальностей. Пойду-ка я домой.

Они стояли в темноте лицом к лицу.

— Вы бы и правда так поступили? — спросила Мод. — Убежали бы и женились в Лондоне?

— Ничего другого не остается.

— И что, можно прямо так, быстренько…

— В регистратуре? Нет ничего проще. Вы бы видели, как женился Реджи. Р-раз — и готово! Недовольный человечек в черном костюме гнусаво задаст несколько вопросов, запишет несколько слов — и все.

— Какой ужас!

— Кажется, Реджи этого не думал.

— Нет, как прозаично… Никакой романтики.

— Романтику обеспечите вы.

— Конечно, размышлять тут нечего. В сущности, это то же самое, что обычная свадьба.

— Да, абсолютно то же.

Вместе они прошли по террасе и остановились на дорожке, у лестницы.

— Так и сделаю, — сказала Мод.

Ответить было нелегко. Как бы здравы и убедительны ни были его доводы, ему не сразу удалось безоговорочно их принять. Начинало сказываться нервное напряжение.

— Правильно, — сказал он. — Ну что ж, до свидания. Дорожка была освещена. Он видел ее лицо. В глазах была тревога.

— А вы что собираетесь делать? — спросила она.

— Делать?

— Ну, останетесь в этом коттедже?

— Нет, вряд ли. Завтра поеду в Лондон, несколько дней поживу еще в «Карлтоне», а потом поплыву в Америку. К осени надо кое-что написать. Пора работать.

Мод смотрела мимо.

— У вас есть ваша работа, — почти неслышно сказала она. Джордж ее понял.

— Да, у меня есть работа.

— Я рада.

Она протянула руку.

— Вы такой хороший… С самого начала… Вы были… А, что пользы в словах!

— Я получил свою награду. Я узнал вас. Мы — друзья, да?

— Еще бы!

— Близкие?

— Ближе некуда!

Они пожали друг другу руки.

— Никогда в жизни я не была так расстроена, — сказала леди Каролина.

Уже минут пять она повторяла это и многое другое. До ухода последнего из гостей она блюла контроль над собою и демонстрировала миру незамутненный фасад. Она даже изображала улыбку. И вот теперь, когда последний автомобиль укатил домой, она сбросила маску. Самая мебель в кабинете лорда Маршмортона съежилась, опаленная пламенем ее гнева. Что же до лорда, то он казался вполне испепеленным.

Получить заблудшего братца в свое распоряжение удалось не сразу. Добрых десять минут длилась охота, пока ей и лорду Бэлферу не удалось загнать графа в угол. Напрасно взывал он к ним через замочную скважину запертой двери, уверяя, что работает над семейной историей и отвлекаться не может. И вот он — лицом к лицу со мстителями.

— Не понимаю! — продолжала леди Каролина. — Ты прекрасно знаешь, что несколько месяцев подряд мы все до предела напрягаем нервы, чтобы разорвать эту ужасную связь, и вот, когда появилась, наконец, надежда что-нибудь сделать, ты публично объявляешь о помолвке! Видимо, ты сошел с ума. До сих пор не могу поверить, что это действительно произошло. Все надеюсь, что проснусь и это окажется кошмаром. Как ты только мог, как мог!

— Именно, — сказал лорд Бэлфер.

Если леди Каролина была расстроена, то выразить его состояние души язык бессилен.

С самого начала этого плачевного эпизода Перси находился на переднем крае борьбы. Это у него, у Перси, сбили с головы лучшую шляпу на виду у всей Пиккадилли. Это он, Перси, познал арест и тюрьму. Это он, Перси, несколько дней был инвалидом благодаря своему усердию. И вот, все его страдания оказались всуе. Его предал собственный отец.

Специалисты по истории Среднего Запада рассказывают нам, что один человек из Чикаго, некий Янг, в нервном расстройстве пропустил свою мать через крупную мясорубку, закатал в консервные банки и подписал «Язык». Так вот, достаточно сказать, что взгляды, которые бросал на отца Перси, можно было бы счесть неоправданно суровыми, если бы их бросала на Янга его родня.

Лорд Маршмортон оправился от паники. Бунтарский дух снова разгорался в его груди. Когда жребий брошен, хода назад нет, надо бунтовать, а не извиняться. Может быть, на помощь ему пришла наследственность от целой линии предков, которые, при всех своих недостатках, знали, как обходиться с женщинами. Может быть, в этот момент с ним встали плечом к плечу тени умерших и погребенных Маршмортонов, нашептывая ему на ухо свои потусторонние советы — скажем, дух того графа, который при Генрихе VII зарезал жену кинжалом, чтобы излечить ее от несносной привычки пилить его по ночам; или другого графа, который еще раньше велел отравить двух тетушек и одну сестру, просто так, из чистого каприза. Как бы то ни было, из какого-то источника лорд Маршмортон извлек достаточно мужества, чтобы отвечать.

— Чушь и ерунда! — рявкнул он. — С чего это вы поднимаете столько шуму? Мод его любит. Мне он нравится. И нечего шуметь. Почему бы мне не объявить о помолвке?

— Ты сошел с ума! — закричала леди Каролина. — Твоя единственная дочь — и человек, о котором никто ничего не знает!

— Именно, — сказал Перси.

Лорд Маршмортон подхватил инициативу в ловкостью старого спорщика.

— Вот тут вы ошибаетесь. Я знаю о нем все. Он очень богат. Вы слышали за ужином, как все возбудились, когда услышали его имя? Очень знаменитый человек! Получает тысячу фунтов в неделю! Во всех отношениях превосходная партия.

— Да что ты говоришь! — неистово закричала леди Каролина. — Мне неважно, получает ли он тысячу фунтов или два пенса. Они не могут пожениться. Деньги — еще не все!

Она замолчала, ибо раздался стук в дверь. Когда дверь эта открылась, вошла Билли, предвидевшая, что лорд Маршмортон будет рад сменить тему разговора примерно в это время.

— Не понадобится ли моя помощь? — сияя, спросила она. — Я специально пришла узнать, нет ли для меня какого дела.

Леди Каролина срочно переключилась на аристократическое спокойствие. Она от души не одобряла, что ее прервали, но на тоне ее это не отразилось.

— Лорду Маршмортону не понадобится ваша помощь, — сказала она. — Он не будет работать.

— Доброй ночи, — сказала Билли.

— Доброй ночи, — сказала леди Каролина. Перси попрощался сердитым взглядом.

— Деньги, — возобновила тему леди Каролина, — еще не все. Мод не в таком положении, чтобы ей необходимо было выходить за богатого. Это совершенно невозможно потому, что мистер Бивен — никто. У него нет никакого общественного положения.

— Ну что ты! — сказал лорд Маршмортон. — Очень приличный человек.

— Нет, ты идиот! Ты кретин! — воскликнула его сестра. — Твоя секретарша — очень милая девушка, но что бы ты сказал, если бы Перси пришел и заявил, что на ней женится?

— Именно, — откликнулся Перси. — Совершенно верно.

Лорд Маршмортон поднялся и пошел к двери. Он держался с достоинством, но было в его глазах какое-то загадочное выражение.

— Это невозможно, — сказал он.