– Разве я не могла любить кого-то до тебя? Ведь могло такое быть? Что тогда?
Роман, казалось, не допускал такую мысль.
– Леночка! Девочка моя любимая! Как же я тебя люблю! Я не могу себе представить такого! Не могу! Не хочу! И не буду представлять! Ты только моя! Ты предназначена только для меня! И давай переживем этот неприятный для тебя момент с простыней. Я прошу тебя уступить мне! Не будем огорчать ни моих родителей, ни моих гостей. Хорошо?
Лена тогда побежала к матери. Плакала, кричала, что раз так, то и не надо ей вообще тогда никакой свадьбы, и Роман этот ей не нужен, раз он идет на поводу у каких-то дурацких правил. И проживет она без него.
Поплакала, покричала и… успокоилась. Маша, с одной стороны, была также, как и Лена, возмущена предстоящей процедурой предъявления доказательств невинности, а с другой, нашла аргументы в поддержку будущего зятя:
– Знаешь, дочь! Давай не будем его разочаровывать. Он настолько влюблен, настолько доверяет тебе… Давай восстановим девственность, и никаких проблем!
– Мам, по-моему, эта операция делается за два-три дня до дефлорации.
– Перед самой свадьбой и сделаешь. А что остается?
Тогда они с Машей успешно реализовали задуманное, и счастливый Роман обрадовал гостей красными пятнами на постельном белье.
Гости были в восторге! Пили за невесту, теперь уже за молодую жену, за ее родителей, которые воспитали дочь в подобающих понятиях, за счастье молодых, за их будущее многочисленное потомство.
Лена успокоилась, расслабилась, тем более что муж ее обожал и буквально носил на руках. Правда, от себя никуда не отпускал, пристально следил за передвижениями своей супруги, ревностно относился к ее вынужденным отлучкам. По будням – еще туда-сюда – он работает, она учится. Понятно, что расставание неизбежно. Но вечера или выходные – только вместе!
Поэтому вырваться даже к матери было для Лены и вправду проблемой.
И вот теперь сидела перед Машей ее дочь бледная, злая и расстроенная.
– Ну а что не так с беременностью? – переспросила Маша.
– Да опять Роман своим сверхконтролем достает меня! Настаивает, чтобы я на учет по беременности не в консультации становилась, а у его сестры наблюдалась.
– У какой сестры?
– Ну сестра у него гинеколог. Помнишь, я тебе говорила? В каком-то медицинском центре крутом.
– Ну да, говорила. Я вспомнила. И что?
– Он считает, что только у нее я и должна наблюдаться.
– Ну и пусть! А чем это плохо?
– Ой, мама-мама! – Лена горестно покачала головой. На глазах выступили слезы.
Маша никак не могла понять такой болезненной реакции дочери на простой, казалось бы, вопрос о постановке на учет.
– Доченька, а не все ли равно где наблюдаться? Тем более что в клинике, наверное, даже лучше, чем в консультации. И оборудование современное, и врачи квалифицированные. Что не так?
– Мама, да не в этом же дело!
– А в чем?
И тут Лене пришлось рассказать матери о том, о чем та ничего не знала.
А рассказ дочери заключался в следующем. Оказывается, что пару лет тому назад, сразу после школы, случилась первая беременность у Лены. От какого-то там одноклассника или от его друга, не важно. Важно то, что беременность была нежеланная, и от нее надо было избавляться. Причем срочно, поскольку на носу были вступительные экзамены. Аборта Лена боялась как огня. Сама мысль об этом действе приводила ее в такой ужас, что она впадала в оцепенение. Представляла больничные стены, лекарственные запахи, свое разверзнутое нутро, боль, страх. Ее охватывала паника. Нет, только не это!
Подружка подсказала, что сейчас делают укол или таблетки какие-то дают пить – и все происходит само собой – безболезненно, быстро, гарантированно. Причем не подпольно, не криминально, а в современном медицинском учреждении. У нее там сестра администратором работает, поэтому все по-честному. И не так дорого. Короче, Лена решилась. И все получилось, как обещали: и быстро, и небольно. Как обычные месячные. Вот даже мама не заметила.
Маша ошеломленно смотрела на дочь:
– А разве это не вредно для организма?
– Да вредно, конечно! Можно подумать, аборт полезен!
– Ну хорошо! Было и было! А сейчас-то что тебя смущает?
– Понимаешь. Это я мужу могу лапшу на уши вешать, мол я «не такая» и ты у меня первый. А гинеколог-то не дурак. Вернее, не дура. Наверняка при осмотре выяснится, что ситуация с моей интимной жизнью выглядит совсем не так, как я о ней рассказываю. И хорошо, если его сестра сохранит в тайне то, что поймет про меня. А если нет, если расскажет брату?
– Да! – Маша по-прежнему смотрела на дочь во все глаза, не переставая удивляться услышанному. – Правильно говорят: обман до хорошего не доведет. Запуталась во вранье. Как теперь выбираться из этого?
– Ну вот я и думаю: или наплевать на его требования и пойти в консультацию. Но тогда скандала с ним не избежать. Или все же идти к его сестре и разыгрывать из себя дурочку. Да, интимная жизнь с девятнадцати лет. Да, первая беременность именно эта. А уж если что ей покажется сомнительным, мол, ничего не знаю. Особенности организма такие.
– Да, пожалуй, пожалуй… – Маша все не могла никак опомниться после откровения дочери. Оказывается, как мало мы знаем своих детей. Казалось бы, живем вместе, общаемся ежедневно, а такие тайны подчас скрываются в их ангельских головах. Да и какие они ангелы после этого?! Скорее уж в «тихом омуте…».
Кв. 78
Разговор с дочерью о ребеночке долго не выходил у Кати из головы. Для себя она вроде давно решила этот вопрос – есть один ребенок, и достаточно! Тем более что беременность она ходила тяжело, токсикоз ее мучил чуть ли не половину срока. Причем со рвотой, с резким понижением давления, с таким серьезным падением жизненного тонуса, что иногда казалось: лучше и не жить вовсе, чем так страдать… Поэтому, родив, Катя выдохнула и успокоилась. Есть дочка, и слава Богу! И никогда с Андреем вопрос о втором ребенке у них не заходил.
И тут вдруг Наташка! Что-то всколыхнула, видно, она в Кате своей детской просьбой. Зацепила какую-то часть ее души.
С того момента прошло уже много времени. Наверное, больше полугода. Они уже и дом присмотрели, уже и аванс внесли, уже и решение приняли окончательное о покупке… Забот прибавилось. Но мысль о ребенке не покидала. И можно было бы обвинить в этом дочь, что, мол, она назойливо, настойчиво, периодически возвращает Катю к этой мысли. Напоминает, теребит, просит. Но это было бы неправдой. Только тогда, только один разговор был с Наташкой, и все. Значит, это уже именно Катина мысль. Не навязанная, не привнесенная, а лично ее – глубинная, тревожная. Сомнительная, непонятная пока ей самой… Но ее, Катина…
В один из вечеров, из редких теперь вечеров, когда сидели они с мужем на кухне за чаем, задала Катя Андрею вопрос:
– Андрюш, а ты хотел бы еще одного ребенка?
В этот момент Андрей как раз поднес чашку ко рту, сделал глоток и вдруг… поперхнулся. Это было так странно. Ее Андрей, спокойный, уравновешенный, степенный – вдруг поперхнулся, закашлялся, покраснел и даже вышел из-за стола.
Когда он откашлялся в ванной и вернулся, то говорил о чем угодно, только не о том вопросе, который задала жена.
Катя очень удивилась и даже расстроилась. Почему он игнорирует? Почему молчит? Это же не какой-то мелкий, незначащий вопрос. Это существенно важно, причем не только для нее, но и для всей семьи.
– Андрей, почему ты не отвечаешь?
Он опять как-то странно прищурился и, не глядя Кате в глаза, ответил:
– По-моему, мы решили с тобой этот вопрос. Ты никогда не заговаривала об этом, и я так понял, что больше рожать ты не намерена.
– Ну да. Так было. Но почему-то подумалось: а вдруг? Решила узнать твое мнение. А ты так непонятно реагируешь…
– Почему непонятно? Очень даже понятно. Просто неожиданный вопрос какой-то… По-моему, у нас все нормально. Все налажено и в быту, и на работе. Не стоит ничего менять. Ты согласна?
