Ханна посмотрела на плакат о митинге «ПЗЗ» ("Подростки за зеленую землю"), который должен был состояться на следующей неделе. Она работала над ним целый день. "Спасем нашу планету!" – написала она шрифтом в 25 сантиметров высотой, и буквы выглядели неровными, словно были изъедены кислотными дождями и атмосферными загрязнениями. Между буквами, как в своеобразном коллаже, она приклеила вырезанные из бумаги фигурки животных, представлявших исчезающие виды.

Получается неплохо, решила она. Так почему же нет чувства удовлетворения?

– Заканчиваешь?

Джек вошел в кухню из гостиной, где разжигал огонь в камине, и встал у нее за плечом, разглядывая плакат.

Первое, что он делал, кода они приезжали сюда в конце недели, это разжигал огонь. И казалось, что он проводит почти все время в субботу и воскресенье, занимаясь камином – ворошил угли, перекладывал поленья, чтоб они горели ярче, – как будто никак не мог согреться у огня.

День уже двигался к закату, а отец еще не выходил из дома, только принес дров из поленницы.

– Еще одного слона надо наклеить. – Ханна откинула голову назад и ткнулась ею в живот отца. Тот наклонился, рассматривая плакат получше. – Похоже на слона?

– Я думал, у слонов бывают хвосты.

– Этот слон – мутант. Это результат разрушения его среды обитания.

Ей очень хотелось, чтобы он рассмеялся. Но отец промолчал.

Если подумать хорошенько, Ханна не могла вспомнить, когда он в последний раз разражался своим громовым хохотом. Казалось, будто он размышляет над какой-то трудной проблемой и не знает, как ее решить. Ханне вспомнился хомячок, который был у нее в детстве. Он всегда будил ее посреди ночи тем, что кружился и кружился в своем колесе.

Отец не говорил о том, что так мучает его, однако Ханна была уверена, что знает причину.

Грейс.

Почему он не говорил о ней? Хотя бы чтобы облегчить душу. Может быть, потому, что считал Ханну виновной, пусть частично, в их разрыве с Грейс? А что, если отец и Грейс помирятся?

Она ненавидела саму мысль об этом – отвратительную мысль! Но разве в глубине души, в какой-то крохотной частичке своего существа она не скучала по Грейс?

В животе у отца заурчало. Наверное, он проголодался. Время обеда еще не наступило, а за ленчем отец съел только сэндвич. Он похудел. Брюки болтались на нем, и если бы не ремень, свалились бы.

А что, если отец заболел, по-настоящему заболел? У мужчин в его возрасте бывают инфаркты…

– Я сейчас примусь за обед, – сказала она, стараясь не выдать голосом свою озабоченность. – У нас будут спагетти и фрикадельки, как ты любишь.

– Папа… – Ханна хотела сказать, что сегодня слишком жарко, чтобы разводить огонь, но передумала. – Ты хотел бы, чтобы все было по-другому?

– Что именно?

Джек рассеянно перелистывал инструкцию к новой кофеварке, купленной на днях.

– Ты знаешь, что я имею в виду. – Ханна бросила на него требовательный, как ей казалось, взгляд. – Я говорю о тебе и Грейс.

Джек глубоко вздохнул.

– Что это ты вдруг вспомнила о ней?

– Папа, посмотри на себя, ты стал как тень! Я боюсь за тебя.

– Успокойся, малышка, я сам могу позаботиться о себе. У тебя своих забот хватает и без моих проблем.

– Так, значит, у тебя все-таки есть проблемы?

– Ты говоришь прямо как адвокат. Может, стоит начать откладывать деньги на юридический колледж для тебя?

– Папа, ты отклоняешься от темы. Я знаю, ты скучаешь по ней.

Джек засмеялся и бросил инструкцию на стол.

– Слушай, давай я примусь за обед, а ты тем временем закончишь свой плакат?

– Иными словами, это не моего ума дело, так?

– Мы не забыли купить спагетти? Он порылся в шкафчике над тостером.

– Не та полка, посмотри на нижней. Папа, ты не ответил на мой вопрос.

– Нашел!

Он помахал пакетом со спагетти, но Ханна заметила, как подозрительно заблестели его глаза и задрожал подбородок. Он нагнулся над раковиной, повернувшись к ней спиной, и открыл кран. Вода с шумом хлынула в кастрюлю… И за этим шумом было почти не слышно, как взрослый мужчина пытается сдержать слезы.

Ханна сама едва не расплакалась. Ей было так жалко его!

И так стыдно за себя!

– Мисс Траскотт, я ваша горячая поклонница… И, пожалуйста, еще одну для Амелии! Поздравление с днем рождения от Кристин… и от вас, конечно!

Грейс покорно сделала надпись на титульной странице своей книги, одной из сотни, надписанной ею за последние два часа, закончив словами "С наилучшими пожеланиями. Грейс Траскотт". Затем с улыбкой вернула книгу даме в костюме от Шанель. В какой-то момент очередь растянулась до самой кассы, но сейчас сократилась примерно до дюжины человек. Грейс взглянула на старинные часы с маятником, висевшие на стене книжного магазина. Половина третьего. Через десять-пятнадцать минут можно будет уйти отсюда.

Грейс не могла больше ждать, стало сводить не только кисть, но и предплечье. Шея ныла оттого, что она сидела в изысканном, но слишком низком кресле, и приходилось без конца вскидывать голову вверх, чтобы смотреть на подходивших к ней людей. Кроме того, от резкого запаха флоксов и мадагаскарского жасмина, стоявших на ее столе в стиле королевы Анны, у нее резало глаза.

Грейс припомнила те времена, когда она любила давать автографы, когда желавших получить их было совсем немного. Еще совсем недавно она считала за честь раздавать автографы в душных и тесных магазинах, где ей давали ручку, от которой пальцы были перепачканы чернилами.

Но сейчас она устала, ее мучила жажда и хотелось домой.

Грейс поправила клетчатый спортивный жакет, который надела поверх золотистой шелковой туники и тонких черных брюк. Сойдет ли этот костюм для сегодняшнего приема у Лилы? Нет, он не очень шикарен.

На этот вечер Лила подыскала ей пару, и Грейс в минуту слабости согласилась. Это будет просто вечеринка, успокоила ее Лила, соберется своя компания, никакой напряженности, ничего обязывающего.

Но тогда почему возможность помыть голову, когда она вернется домой, казалась ей сейчас гораздо более привлекательной, чем встреча с незнакомым мужчиной?

– Вы не дадите автограф Ханне? Ханне Гоулд?

Перед ней стояла Ханна с экземпляром "Честь превыше всего". Она выглядела элегантно небрежной в джинсах и расшитом расстегнутом жилете, надетом поверх плотной спортивной рубашки.

Какая она хорошенькая, подумала Грейс. Длинные темные волосы Ханны были заплетены в косичку. А эти скулы – многие женщины отдали бы все за такие скулы!

– Привет, Ханна! – Грейс постаралась произнести это легко, как будто в появлении Ханны не было ничего необычного.

Неужели Джек послал ее? Что ей нужно?

В последний раз Грейс видела Ханну четыре месяца назад, в то самое утро, когда та привезла Криса домой. Сегодня только морщинка меж темными невыщипанными бровями Ханны говорила о том, что ее что-то волнует.

– Я прочитала в газете, что вы придете сюда, – сказала девушка, когда Грейс надписала ей книгу. – Поздравляю, я слышала, она продается очень хорошо.

– Да, пожаловаться не могу.

– Я могла бы достать экземпляр у папы… Но мне хотелось увидеть вас, и единственное, что пришло в голову – это приехать сюда.

– Что ж, я перед тобой.

– Послушайте, Грейс, мы не могли бы поговорить? – Ханна понизила голос, скосив взгляд на седоватую владелицу магазина, стоявшую рядом и приветствовавшую какого-то старого покупателя. – Я могу подождать, пока вы закончите, если не возражаете.

– Хорошо. Освобожусь через несколько минут.

Грейс постаралась, чтобы ее голос звучал ровно.

Прошла, казалось, вечность, и наконец Грейс закончила давать автографы. Она поболтала с владелицей магазина, не забыла поблагодарить служащего, который был к ней очень внимателен – принес ей «Перье» и мягко поторапливал покупателей. Наконец она стала озираться вокруг в поисках Ханны, но той нигде не было видно.