Литмир - Электронная Библиотека
A
A

3

– Есть одна незначительная проблема. – Дэн Киллиан откинулся на вращающемся стуле, сложив ладони домиком на выпирающем животе. – Но если уж говорить начистоту, то эта проблема может стать серьезной. Не стоит волноваться, Делли, до тех пор, пока ты не выслушаешь меня до конца.

– Я слушаю, Дэн.

Корделия Клейборн Траскотт не позволила себе расслабиться даже в объятиях кожаного кресла, стоящего напротив украшенного резными завитками стола орехового дерева, за которым восседал Дэн Киллиан. Она не поддалась искушению поиграть жемчужным ожерельем, висящим на шее подобно петле палача. Я не могу позволить ему заметить мою растерянность, подумала она и выпрямилась в кресле еще больше, одарив Дэна доброжелательным и внимательным взглядом, в то время как ее сердце бешено билось.

"Ты от меня легко не отделаешься, Дэн Киллиан…" Дэн, с которым она охотилась за головастиками в ручье, протекавшем за холмом недалеко от дома! Они были еще настолько малы, что бегали наполовину голыми, не вызывая недоуменных взглядов. Дэн, который, когда им исполнилось по шестнадцать, явно восхищенный скрытыми прелестями ее некогда плоской груди, зашел так далеко, что однажды в апрельскую лунную ночь в оранжерее расстегнул на ней бюстгальтер. И поныне запах торфа обязательно вызывает у нее в памяти вид бледного, виновато трясущегося Дэна Киллиана с дрожащей рукой на ее груди. Тогда она его любила так, как можно любить в шестнадцать лет, но эта любовь, теперь она понимала, была так же похожа на настоящую, как кругосветное плавание похоже на беготню пятилетних детей по лужам.

"Неужели он собирается забрать назад свое слово только потому, что когда-то давным-давно я отказалась лечь с ним? Неужели его нынешнее поведение вызвано той давней обидой?"

Корделия поймала себя на том, что улыбается своим мыслям. О, Господи, что за чепуха! Дэн с его тремя подбородками и пятью взрослыми детьми, сорок с лишним лет женатый на королеве красоты Южных штатов США 1948 года, выбранной среди претенденток от средней школы имени Роберта Э.Ли.

Нет, причиной внезапного изменения в его отношении послужила отнюдь не та обида, а что-то совсем свежее. Она почти догадалась, что именно он собирается сказать, и еле удержалась от того, чтобы не зажать ладонями уши. Оказаться так близко к осуществлению своей мечты только для того, чтобы у нее выбили почву из-под ног – о, как это превозмочь!

Она ясно представила себе картину: библиотека имени Джина, здание, похожее на кафедральный собор, залитое солнечным светом и заполненное его книгами, его речами, письмами, статьями, законами. Картина казалась настолько реальной, что она почти видела это здание в весеннем цветении на холме в южной части студенческого городка Лэтхэм, на месте сгоревшего несколько лет назад студенческого общежития.

Корделия даже мысли не допускала, что упустила хоть одну возможность в своем стремлении собрать шесть миллионов долларов или столько, сколько это должно стоить. Как председатель мемориального комитета Юджина Траскотта она посетила множество различных организаций и учреждений. Сам Господь Бог, вероятно, не догадывался о их существовании. Многие дали деньги; после ожесточенных споров даже удалось выторговать небольшую субсидию от правительства. Ей пришлось обойти банки, нефтяные компании, и даже от профсоюза пожарников она получила небольшой дар. Не хватало чуть больше миллиона долларов, – восемьсот пятьдесят тысяч из которых ей обещал Дэн Киллиан – и она вдруг почувствовала, что устала. За последнее время она провела такое количество встреч, подобных сегодняшней, что моментально забывала, что собиралась сказать. Она уже не знала, как долго сможет выдерживать все это.

Корделия поправила юбку из габардина цвета слоновой кости с такой тщательностью, с какой каждую весну отмечала натянутой бечевкой на грядках ряды для посева различных трав в своем саду. На какое-то чудное мгновение она с удовольствием подумала о погожем осеннем вечере, ожидающем ее после теперешнего тяжелого испытания. Она увидела себя в рабочих брюках, в небрежно сидящей соломенной шляпе, стоящей на коленях на плодородной почве в саду, работающей бок о бок с Гейбом, подобно тому, как прошлым летом они собирали последний урожай летних трав.

Гейб…

В темноватом мужском кабинете Дэна со слабым, но вездесущим запахом сигарного дыма, Корделия вдруг почувствовала, как зарделось ее лицо, словно солнечный жар опалил его. Она заставила себя не думать о Гейбе. Она должна сосредоточить свое внимание на том, что происходит здесь; на Дэне Киллиане и его бомбочке, которую – она чувствовала это – он намеревается ей подбросить…

Мясистые руки Дэна копались в бумагах на столе и наконец нашли газетную вырезку, нервно трепетавшую в тепловатом воздухе старого кондиционера.

– Вот, из «Конститьюшн», – произнес он так, словно речь шла о великом документе отцов-основателей, а не о ничтожной газетенке. – Здесь говорится, Делли, что твоя Грейс, которой мы так гордились и считали, что ее фигуре, отлитой из бронзы с надписью на постаменте, самое место в центре Джексон Парка, что твоя Грейс пишет книгу, би-о-графию, – добавил он назидательно, растягивая слово на три части. – О своем отце. О Юджине.

– Для меня это не новость, – прервала его Корделия.

Она знала о книге задолго до того, как Грейс приступила к работе над ней и написала первое слово, и даже волновалась за дочь, пока это… это… О, какая несправедливость, какая жестокость!

– Насколько я понял, в основном она отзывается об отце лестно, – продолжал он. – Но там есть кое-какой материал, который не может не беспокоить. Черт, я прямо скажу: Джин оказался замешанным в убийстве чернокожего. – Он низко опустил голову, пряча подбородок в многочисленных складках, спускающихся по шее. Бесцветные глаза скорбно поглядывали поверх золотого ободка очков. – Прости меня, Делли, но именно так тут и сказано.

– Я знаю, о чем там говорится, Дэн. – Она тут же пожалела, что не сдержала раздражительности. Ей показалось, что она слышит голос матери: "Настоящая леди в любых обстоятельствах вежлива и обладает хорошими манерами, даже в критической ситуации". – Я тоже получаю «Конститьюшн», которую доставляют к моему порогу. Хотя, если хочешь знать, с ее теперешним содержимым газетенку эту лучше доставлять прямо в корзину для мусора.

– Но все же…

– Я обсуждала это с Грейс и высказала все свои соображения по этому поводу, – произнесла Корделия уверенно, словно вырезая садовыми ножницами особенно колючий куст.

И хотя ее сердце в груди, опускаясь, заскользило, словно новые туфли по обледенелому тротуару, она все равно старалась сохранять хладнокровие, собрав всю свою волю в кулак. Нет, она не собирается позволить Дэну Киллиану, который однажды в оранжерее тискал ее грудь, увидеть, как она рассыпается на части. Вместо этого она снова вспомнила о звонке Грейс на прошлой неделе. Как возмутительно с ее стороны снова вытаскивать на всеобщее обозрение ту давнюю трагедию! И теперь газеты пытаются представить Джина кем-то вроде… убийцы. Или, в лучшем случае, лгуном.

О, да, она знала, что именно произошло в тот день. Джин сразу же все рассказал ей. А как же иначе? Они делились всем. Она одна знала, как он терзался все эти месяцы до самого конца, изводя себя сомнениями. Ну конечно, он рисковал собственной жизнью ради спасения жизни Маргарет!

Но если бы он сказал правду? Если его репутация оказалась бы под сомнением, его враги на Капитолийском холме ухватились бы за предлог расправиться с Законом о гражданских правах, которые он протаскивал через Конгресс. Пресса тоже, как стая шакалов, накинулась бы на него. А общественное мнение? В день выборов даже его верные сторонники дважды подумали бы, прежде чем поставить галочку в избирательном бюллетене напротив фамилии Джина.

Где, подумала Корделия, где сейчас оказалась бы эта страна, если бы Джин позволил этому произойти?

– Правда заключается в том, – продолжала она, пытаясь унять дрожь в голосе, – что Джин – самый лучший человек из тех, которых я когда-либо знала. – Она остановила недрогнувший пристальный взгляд на Дэне. – И я уверена, что Грейс одумается и все исправит.

12
{"b":"108418","o":1}