Грейс на мгновение почувствовала, что теряет ориентацию. Что говорит Уин? Он ведь знает, что на самом деле случилось с папой и Недом Эмори. Она ведь рассказала ему об этом, когда они поженились. Разве возможно, что Уин с самого начала не верил ей?.. И что мама спустя столько лет каким-то образом убедила себя, что несчастного случая вообще не было?
– Она не посмеет. Грейс встала.
– Мы живем в Соединенных Штатах, Грейс. – Уин обнял ее за талию и потянул обратно, вниз. – Каждый может предъявлять иск любому человеку по любому поводу.
– О, Боже, я должна была это предвидеть.
– Честно говоря, я слегка удивлен, что ты не подумала о матери, прежде чем приняться за книгу.
Его слова хотя и звучали жестоко в своей откровенности, но были смягчены дружелюбным тоном.
– Не имеет никакого значения, что я написала, дело в том, что она никогда не прощала мне того, какая я. Единственное, что, по ее мнению, я в жизни сделала правильно, так это вышла замуж за тебя. И что из этого вышло?
Когда они разводились, ее мать твердо стояла на своем: "Уин любит тебя. Он заверил меня, что у него ничего серьезного с этой женщиной нет". Мать ругала, распекала ее, и Грейс наконец тоже вышла из себя и, накричав на нее, заявила, что в таком случае ей самой следовало выйти замуж за Уина, если она считает его таким расчудесным.
– Я по-прежнему не считаю, что она так уж ошибалась на наш счет, – сказал Уин с задумчивой, но многозначительной улыбкой.
– Насколько я понимаю, ты на ее стороне? – Она вгляделась в его лицо. – Уин, это сумасшествие. Ты же знаешь, что я говорю правду.
– Я знаю, что ты веришь в то, что видела. Серовато-голубые глаза Уина глядели прямо и с раздражающей бесхитростностью.
– Иными словами, я, по-твоему, все выдумала?
– Я этого не говорил.
– Мне и без слов все ясно.
Уин вздохнул, и вдруг она ощутила себя опять девятилетней девочкой.
– Грейс, я пришел сюда не препираться с тобой, честное слово.
– Что ты собираешься делать? – спросила она, крепко обхватывая себя руками, чтобы унять дрожь.
– Делать? Ничего!
– Почему?
Теперь он выглядел обиженным и удивленным.
– Это довольно очевидно, не так ли?
– Уин, уж если ты согласился представлять ее интересы, разве ты не можешь воздействовать на нее? С твоим влиянием на мою мать, тебе по силам убедить ее, что вполне можно переходить улицу на красный свет.
Уин потряс головой.
– Не хочу, чтобы это дело повредило вам обеим. Если ты так беспокоился о моих чувствах, почему же ты не подумал дважды, прежде чем прыгнуть в постель к Нэнси? – подумала Грейс. А для Уина… был ли это просто секс, или он на самом деле любил Нэнси? Эх, Уин…
Уинстон Коновер Бишоп. Она встретила его на вечеринке, когда они оба были первокурсниками, она – в Уэлси, а он – в Гарварде. Почему-то она совсем не удивилась, когда узнала, что он вырос в Мэйконе, как раз за горами, окружающими Блессинг, – его имя относилось к таким именам, на которые, как правило, натыкаешься, читая надписи на надгробных камнях времен Гражданской войны.
Оказалось, что они имели много общего: оба любили Фолкнера, испытывали отвращение к Никсону и с удовольствием проводили время на открытом воздухе. По случайному совпадению их матери закончили Университет Джорджа Вашингтона. Словно они едва ли не части одного родового дерева с одинаковыми традициями.
Перестань вспоминать это! – скомандовала она себе. Какой смысл копаться в прошлом?
– Послушай, я не меньше мамы хочу, чтобы это не выходило за пределы разумного, – сказала Грейс, силой заставляя себя вернуться в настоящее. – Дело в том, что мы просто не пришли к общему мнению, как быть.
– Перестань, Грейс. То, что ты делаешь, с журналистской точки зрения, может быть, и этично… – Он остановил на ней взгляд, который всегда приводил ее в замешательство. – Что мне необходимо знать, прежде чем я соглашусь только рассмотреть возможность заняться этим делом, так это твое честное признание, что оно никоим образом не является орудием твоей мести матери.
– Неужели вы думаете, что я имею зуб на нее? Уин, это не имеет ничего общего с теми отношениями, которые существуют между мамой и мной. Мы смотрим на многие вещи по-разному, и все. Но она моя мать, и я никогда намеренно не причинила бы ей боль.
– Ей могут понадобиться какие-то гарантии этого. Грейс почувствовала, как у нее на глаза наворачиваются слезы.
– Ты и в самом деле на ее стороне! – воскликнула она.
– Грейс, прости, я не хотел тебя расстраивать.
Уин протянул ей носовой платок, но она затрясла головой, отталкивая его руку.
Она заморгала и заметила худого, с впалой грудью мальчика, пробирающегося к ним через лабиринт кресел. Он шел осторожно, словно боясь нашуметь, опустив голову так, что шелковистые темные волосы скрывали большую часть лица. У нее защемило сердце.
– Крис!
Он остановился в нескольких метрах, взглядом перескакивая с нее на Уина, что придавало его обычно непроницаемому лицу странную живость. Он поднял руку и вяло помахал ею.
– Привет, простите, ребята, если заставил вас ждать.
– Подойди сюда, дружок. – Уин поднялся и шагнул вперед. Он обнял Криса за плечи и притянул к себе. Крис засиял, а Грейс почувствовала, как ее сердце сжалось от зависти. Уин улыбнулся и сказал:
– Слышал, что вы с мамой собрались за покупками? Улыбка Криса поблекла. Он опустил глаза и пробормотал:
– Да, вроде того.
– Жаль. Я надеялся, что мы с тобой быстренько перекусим где-нибудь и потом сходим в кино на ранний сеанс.
Крис взглянул на Грейс с немым призывом, и она не могла не почувствовать, что ею манипулируют, хотя и не преднамеренно. Снова традиционное перетягивание каната между Уином и ею, с Крисом посредине.
– Мам… – начал Крис.
– Ладно, тогда как-нибудь в другой раз, – быстро вмешался Уин, спасая Грейс от роли злодейки. – Встретимся в выходные, как договорились.
– Конечно, папа.
– Тем лучше. Я подготовил для нас корт. – Он взмахнул невидимой ракеткой. – Ты готов разбить своего старика в пух и прах?
Крис взглянул вверх, еще раз улыбнулся отцу – открыто и с признательностью, – что заставило Грейс испытать боль от ревнивой тоски.
"Где мой большой парень?!" – обычно кричал Уин, возвращаясь домой с работы. И пятилетний Крис, словно маленькая ракета, устремлялся навстречу и обхватывал обеими ручонками колени Уина. После того, как Уину поручили вести дело о банкротстве "Пан Америкэн", его рабочий график стал скользящим. Крис не засыпал до тех пор, пока не слышал звук от ключа, повернутого в замочной скважине. Даже теперь иногда кажется, что Крис лежит и ждет звука шагов, но теперь шаги эти слышны у другой двери, в другом конце города.
Не было никакой вины Уина в том, что Крис боготворил его. По крайней мере, Уин отличался рассудительностью. Она знала его достаточно хорошо и была уверена, что ей не придется бороться за право провести Рождество в Беркшире вместе с Джеком и Ханной.
– Ты позвонишь? – сказала она Уину.
Уин кивнул.
– Как только переговорю с твоей матерью.
Грейс напряглась.
– Что ты собираешься сказать ей?
Он помолчал и ответил:
– Что как ее адвокат я бы посоветовал ей попытаться договориться с тобой, прежде чем предпринимать какие-либо действия.
– Уин, – тихо сказала она, когда он повернулся, собираясь уходить, – спасибо.
– За что, мы же друзья?
Уин уже почти подошел к двери, когда Грейс сказала сыну:
– Иди, – и слегка подтолкнула его в спину. – Ты знаешь, как мы с Лилой можем заболтаться – тебе будет до смерти скучно. Только пусть отец не задерживает тебя слишком долго.
Крис побежал к отцу, и Уин обрадованно обнял сына за плечи. Грейс вдруг охватила щемящая тоска по дням, когда они были одной семьей.
Она удивилась тому, что в груди, там, где мгновение назад не было ничего, кроме золы, затлела искра, жар от которой вынуждал ее бежать куда глаза глядят, лишь бы подальше от Уина.
