Пилсудский, зная о тесных связях между ложами разных стран, члены которых были весьма влиятельными людьми, в том числе в политике, весьма активно использовал их в интересах Польши. Масонами были министр иностранных дел в 1919 – 1920 годах Станислав Патек и занимавший этот пост в 1926 – 1932 годах Август Залеский, польские делегаты на Парижской мирной конференции М. Сокольницкий и В. Барановский, в разное время входившие в близкое окружение Пилсудского, представитель Польши в Лиге Наций известный историк Шимон Ашкенази. По указанию Пилсудского масонами стали его ближайшие сотрудники Славек, Венява-Длугошовский и др. Но сам он в ряды «вольных каменщиков» так и не вступил.
Пилсудский при встрече на вокзале 10 ноября приказал Коцу приступить к разоружению немецких солдат[161]. В отличие от австрийцев немцы в ряде случаев оказали сопротивление, в Варшаве были даже жертвы с обеих сторон, но развитие событий в городе все же удалось удержать под контролем. После решения Берлина о ликвидации Варшавского военного генерал-губернаторства, отзыва Безелера и передачи власти польскому правительству командование Варшавским гарнизоном перешло вечером 10 ноября к солдатским советам. Их делегаты незамедлительно вступили в переговоры с представителями левых партий и Пилсудским, предлагая передать полякам власть и все военное имущество в обмен на беспрепятственное возвращение в Германию 80 тысяч военнослужащих оккупационных войск. Ранним утром следующего дня Пилсудский принял предложение немцев. Исчезли последние препятствия для ликвидации оккупационного режима на всей территории Варшавского генерал-губернаторства. Там, как и накануне в Варшаве, началось разоружение немецких солдат. Ход ликвидации оккупационного режима показал, что Польская военная организация сыграла в этом определенную, но далеко не решающую роль. Вместе с ней действовали военизированные организации других партий, а также подразделения Польского вермахта. Несмотря на энтузиазм участников разоружения, какой-то практической надобности в нем не было, поскольку австрийцы и немцы не собирались силой удерживать в своих руках Царство Польское. Весьма интересна оценка этих событий Г. Кесслером, не знавшим, что их инициатором был как раз его подопечный: «К сожалению, Пилсудский прибыл в Варшаву слишком поздно, чтобы помешать этому театральному и ненужному разоружению немецких войск гимназистами и студентами, выросшими до масштабов героев»[162].
11 ноября 1918 года бывшее Царство Польское и Малая Польша (Западная Галиция) были свободны от чужеземных органов власти. Здесь можно было без помех приступать к государственному строительству В Восточной Галиции разгоралась война с украинцами. Прусская часть польских земель продолжала оставаться под властью Германии, поскольку по условиям перемирия немцам надлежало отвести свои войска к государственным границам 1914 года. Судьба этих территорий в соответствии с международным правом должна была решаться на мирной конференции. Попытки некоторых боевых групп ПВО из Царства Польского начать разоружение немецких войск на Познанщине были решительно пресечены. Правда, 10 ноября в Познани был создан Главный народный совет в качестве органа, который должен был заниматься польскими делами до мирной конференции, но вся полнота власти оставалась в руках немецкой администрации.
По-прежнему крайне запутанной была политическая ситуация. В Варшаве, Кракове и Люблине действовали не признающие друг друга органы власти: Регентский совет, Польская ликвидационная комиссия и люблинское Народное правительство (кроме того, в ситуации всеобщей неразберихи наблюдались попытки создать локальные государственные образования со своими правительствами, например, Тарнобжегскую или Краковскую республики). Надежд на соглашение между претендентами на власть и создание единого правительства было немного, никто из них не был готов к компромиссу. В стране наблюдался рост радикальных настроений, чем пытались воспользоваться коммунисты, взявшие курс на революцию и создание Польской Советской Социалистической Республики. Избежать угрозы революции и открытого вооруженного конфликта можно было, только передав власть какой-то стоящей над этим конфликтом структуре или политику. И таким политиком стал 50-летний Юзеф Пилсудский.
12 ноября Регентский совет поручил ему сформировать общенациональное правительство, а также передал военную власть и главное командование польской армией. В этот же день он приехал в Генеральный штаб и официально взял его под свой контроль, а также издал первый свой приказ по армии. В нем он объявил, что берет армию под свое командование, и призвал военнослужащих преодолеть все то, что мешает единству ее рядов. Спустя два дня Регентский совет самораспустился, предварительно передав всю полноту власти Пилсудскому Казалось бы, в условиях опасной радикализации масс ему удастся сформировать широкую коалицию, но национальные демократы не решились войти в ее состав.
18 ноября к работе приступило новое правительство, как и люблинский кабинет, составленное только из представителей левых партий. В какой-то мере это был вынужденный шаг – стране нужна была власть. Но несомненно и то, что Пилсудский, еще недостаточно укрепившийся у власти, предпочел опереться на левые партии, в лояльности которых он был уверен. Первоначально он поручил формирование правительства своему старому знакомому по Галиции, главе люблинского правительства Дашиньскому. Но его кандидатура не получила поддержки правых, отдававших предпочтение Енджею Морачевскому, инженеру, майору польского легиона, руководителю Конвента, старому деятелю Польской социально-демократической партии Галиции и Тешинской Силезии. Он и стал премьером нового правительства, формирование которого завершилось 18 ноября. Первое время Пилсудский был в нем военным министром.
Кабинет Морачевского продолжил линию люблинского правительства. Был издан ряд важных декретов в социальной области, узаконивших в Польше стандарты, принятые в это время в развитых западноевропейских государствах: восьмичасовой рабочий день и укороченный рабочий день в субботу (английская суббота), социальное страхование по болезни, минимальную зарплату на государственных предприятиях, инспекции и биржи труда, защиту прав квартиросъемщиков и др.
22 ноября правительство Морачевского назначило Пилсудского временным, до созыва сейма, начальником государства, после чего он оставил пост военного министра. Идею учреждения такого поста подал Станислав Буковецкий, работавший вместе с Пилсудским во Временном госсовете Польского королевства. Должность начальника государства была хорошо известна в польской политической традиции и соответствовала руководителю государства в экстремальных для страны обстоятельствах. Первым начальником был Тадеуш Костюшко, вождь национально-освободительного восстания 1794 года. Пилсудский совместил полномочия главы государства с президентскими: он назначал и отправлял в отставку правительство, утверждал принятые правительством проекты законов, в том числе и бюджет, назначал высших государственных служащих. В его ведении была армия. Издававшиеся Пилсудским государственные акты требовали контрасигнации премьера, что теоретически должно было ограничивать власть начальника государства.
Столь широкие полномочия дают некоторым исследователям основания утверждать, что начальник государства стал фактическим диктатором Польши. Конечно, ни о какой настоящей диктатуре Пилсудского в тот момент не могло быть и речи. Для ее установления и сохранения у него не было реальных возможностей. Армия пребывала в зачаточном состоянии и насчитывала по самым оптимистическим оценкам около 20 тысяч человек. Не мог он положиться и на какуюлибо левую политическую партию, не пообещав выполнять ее программу. Правые и центристские партии относились к нему настороженно или враждебно. В этих условиях диктатура не консолидировала бы, а делила польское общество, что было крайне опасным, когда у страны не было международно признанных правительства и границ. Идея диктатуры претила Пилсудскому еще и потому, что противоречила его вынесенному из социалистического прошлого пониманию свободы как высшей общественной ценности. Поэтому он в конце декабря 1918 года решительно отверг предложение Барановского установить в Польше диктатуру. Стране, балансировавшей на грани анархии, нужна была авторитетная власть, а ее могло обеспечить только взаимодействие основных политических сил и начальника государства.
