Блок, приведший к власти двух президентов, был непрочным. Гибкий крестьянский политик Витос не очень верил в силу и конструктивные способности левых партий. Его вялотекущие переговоры с правыми завершились выработкой коалиционного соглашения и формированием в конце мая 1923 года правоцентристского правительства, которое он сам и возглавил[194]. Этот политический успех правых Пилсудский воспринял как сигнал к уходу из публичной политики. И не заставил себя ждать. Он демонстративно переехал со служебной квартиры на только что построенную виллу в Сулеювеке, а 29 мая подал в отставку с поста начальника Генштаба. Маршал оставался еще председателем Узкого военного совета, но выразил намерение 2 июля покинуть и его.

Но прежде чем Пилсудский это сделал, возник конфликт с военным министром Станиславом Шептицким, который без консультации с маршалом внес на рассмотрение сейма проект закона об организации высших военных властей. Он был подготовлен еще весной 1923 года, когда военным министром был соратник маршала Соснковский. Проект предусматривал контроль сейма за армией через ответственного перед ним министра, которому должны были подчиняться соответствующие военные органы. Пилсудский уже тогда подверг его критике, требуя создания независимого от сейма института генерального инспектора, который во время войны был бы главнокомандующим. Такое решение противоречило конституции и принципам парламентской демократии, предусматривающим подчинение законодательному органу всех институтов исполнительной власти. Но оно вполне соответствовало пониманию Пилсудским единственно возможного пути создания сильной армии, способной гарантировать безопасность и независимость Польши.

Генерал Шептицкий, став военным министром, внес на рассмотрение сейма проект закона о высших военных властях, получивший одобрение французской военной миссии. Согласно проекту Верховным главнокомандующим вооруженных сил Польши был президент страны; командующим армией в мирное время – военный министр, отвечающий перед сеймом за всю совокупность вопросов функционирования армии в условиях мира и войны. Ему подчинялись Генеральный штаб и другие высшие административные и контрольные органы вооруженных сил. Как и в предыдущем проекте, Узкий военный совет подлежал ликвидации.

В ходе бурной дискуссии в присутствии только членов совета, без секретарей, Пилсудский даже нанес военному министру какое-то оскорбление. Дорожащий своей честью Шептицкий на заседании оставил этот выпад без ответа, но позже направил к маршалу своих секундантов. Тот от дуэли отказался, заявив, что не может этого делать с подчиненным. Посредником выступил президент, Пилсудский через него признал свою неправоту, и инцидент был исчерпан. Но маршал так и не изменил своего негативного мнения о проекте Шептицкого. 2 июля Пилсудский сложил с себя полномочия главы Узкого военного совета, оставшись только председателем капитула ордена «Виртути Милитари».

На следующий день в Малиновом зале варшавской гостиницы «Бристоль» группа сторонников маршала дала в его честь банкет, на котором присутствовало около 200 человек. Вот как описывал много лет спустя участник этого торжества Фелициан Славой-Складковский царившую перед его началом атмосферу: «Мы, легионеры, были поражены, точнее сказать, тяжело подавлены этим неожиданным решением коменданта – уходом с государственной службы, которой он посвятил столько лет непомерных усилий. Мы расставались с ним в третий раз... Сейчас у нас его отбирали не чужие, а свои, соотечественники...»[195] На банкете с большой речью выступил виновник торжества. Особенно эмоциональной была та ее часть, в которой он характеризовал своего главного политического не оппонента, но врага – национальную демократию, «ужасного карлика на кривых ножках», который неустанно преследовал его, не щадя ни семьи, ни близких людей, выдумывал о нем какие-то небылицы. Пилсудский прямо обвинил эндеков в причастности к убийству Нарутовича и заявил, что он как солдат не может защищать этих господ. Поэтому решил уйти из армии и с государственной службы.

На следующий день его речь была напечатана в газетах и стала предметом широкого достояния. Ни для кого больше не было секретом, кого вчерашний глава государства считает главным врагом той Польши, которую он хотел построить, – Польши, в основе государственной жизни которой будут лежать этика, приверженность высоким ценностям, а не ненависть, эгоизм, пренебрежение общественными интересами. Совершенно прав А. Гарлицкий, подчеркнувший, что Пилсудский, лишенный возможности выиграть партию у национальных демократов на политическом поле, перенес ее на поле этическое. Оставаясь вне текущей политики, ни за что в государственных делах не отвечая, он мог теперь стать центром притяжения для всех недовольных правительством и сеймом. А таких людей в условиях тяжелейшего экономического кризиса, в который как раз в это время стремительно проваливалась страна (только за первые три недели нахождения у власти правоцентристского правительства курс марки упал в два раза, с 52 до 104 тысяч за доллар), и утраты иллюзорной веры во всемогущество парламентской демократии становилось все больше.

Пилсудский уходил, но не писать мемуары, как это делают американские президенты, а готовить почву для новой схватки за власть. Он в очередной уже раз оказался в достаточно привычной для себя ситуации проигранного сражения, но не войны. Как уже отмечалось, Пилсудский обладал очень важным для политика качеством – умением держать удар, не поддаваться, а анализировать положение, перегруппировывать силы и средства и снова идти в бой. А пока он почти на три года уходил из публичной политики в частную жизнь, для непосвященных ограниченную пределами виллы «Милюсин» в Сулеювеке. Пилсудского так и называли в эти годы – отшельник из Сулеювека...

Пилсудский ушел с государственной службы и из публичной политики в тот момент, когда в Польше разворачивался послевоенный экономический кризис. Аналогичные трудности пережили все государства, участвовавшие в Первой мировой войне, но раньше, чем Польша, вступившая в этап мирного развития только в конце 1920-го – начале 1921 года. Отложенный спрос, лимитируемый низкой покупательной способностью обедневшего за время войны населения, был удовлетворен достаточно быстро. Традиционные рынки сбыта польской сельскохозяйственной и промышленной продукции (Россия, Германия, Австро-Венгрия) стали практически недоступными, а внутренний рынок не отличался большой емкостью. Крестьянство, составлявшее 2/3 населения страны, в первую очередь думало о приобретении земли, а не инвентаря, машин и другой продукции тяжелой и легкой промышленности. Экономика нуждалась в серьезной реструктуризации, чтобы приспособиться к потребностям государства, составленного из земель, более ста лет развивавшихся независимо друг от друга. Казна была пуста, а нужно было помимо всего прочего погашать государственные долги и кредиты, полученные на ведение войны. Особенно острый кризис переживала финансовая система возрожденной Речи Посполитой. Правительство для удовлетворения текущих потребностей государства все чаще прибегало к услугам печатного станка, увеличивая в обороте количество ничем не обеспеченных бумажных денег. Так, только за первые пять дней октября 1923 года официальный биржевой курс вырос с 350 тысяч до полумиллиона польских марок за доллар, но реальная стоимость американской валюты достигала 1,4 миллиона марок. Розничные цены увеличивались за день на 10 – 20 процентов.

Больше всего, как это всегда бывает, от гиперинфляции страдали мелкие предприниматели, крестьяне, рабочие, государственные служащие. Они требовали от правительства решительной борьбы с кризисом, а оно к этому по объективным и субъективным причинам не было способно. Растущее на глазах недовольство населения своим положением заставляло оппозицию ужесточать критику правительства, а у радикальных элементов, особенно у коммунистов, действовавших в Польше в нелегальных условиях, вызывало надежды на скорое начало пролетарской революции. Одним словом, копившийся в обществе разрушительный потенциал явно превосходил по силе готовность к конструктивному взаимодействию с правительством. В результате росла вполне привычная для Восточной Европы пропасть между обществом и правительством.