Сиэна наблюдала за всем этим, стоя у фонтанчика. От нее не укрылось, что под безразлично-ленивой маской старшей дочери Ниинсанды, мэтрессы Дома Звездной Диадемы, скрывается настороженный, готовый к смертельной атаке зверь. Сиэна видела, на что способна Маэтан. Ее меч еще не знал поражений. Даже будучи опытной фехтовальщицей, Тавиалла сильно рисковала, вызывая ее на бой.

Сиэна сцепила руки, чувствуя, как проходит по площади тень смерти.

Она хотела крикнуть им: не надо! Прекратите немедленно!

Рот не слушался. Сиэна впервые ощутила себя беспомощной и не находящей слов. Она, поэт, известный всей Лагероне и далеко за ее пределами!

Тавиалла отступила назад. То же самое сделала Маэтан. Обе обнажили мечи. Воительницы с обеих сторон выстроились кругом, как того требовал обычай. Молчали.

Сиэна была вне круга. Тавиалла обернулась через плечо, подхватила ее взгляд, нахмурилась, вероятно заметив ужас на лице сестры. Затем подмигнула. Сиэна жалела, что пришла. Никогда раньше она не ходила с сестрой на подобные прогулки, не сопровождала ее на дуэлях, не видела того, что должна была увидеть сейчас.

– Остальные твои воины, надеюсь, не будут мешать нам? – спросила Тавиалла. – Не нападут со спины?

– Они дадут знак, если увидят поблизости стражников. Ты не выставила дозорных, поэтому троих выставила я, – ответила Маэтан, взмахивая длинным узким полуторным клинком, иссеченным вязью.

Тавиалла крутанула своим оружием. Двуручная рукоять, перекрестье стилизовано под расправленные крылья нетопыря.

– До первой крови.

– До первой крови.

Тавиалла на мгновенье подняла меч над головой, замерла в стойке, а потом напала. Маэтан не стала ждать ее, сама бросилась вперед. Сталь соприкоснулась, пропела на высокой ноте. Лезвия высекли искры.

Эльфийки отпрыгнули, чтобы тут же сойтись вновь в невероятном кружении, в соединении клинков, рассекающих воздух по сложным траекториям. Гибкие тела и серебристые росчерки мечей. Продолжительные серии блоков, ударов, выпадов, прыжков. Сиэна не успевала следить за маневрами Тавиаллы и Маэтан, ждала каждую секунду удара, крика, крови.

Маэтан сделала глубокий выпад с длинным шагом, вытянула руку. Тавиалла увернулась в последний момент, сделала разворот. Ее меч просвистел над головой противницы. Маэтан повела рукой, пробуя достать ноги Тавиаллы. Но та подпрыгнула, затем, отступив на шаг, ударила ногой вбок.

Маэтан вскрикнула, не удержалась. Упала на брусчатку. Ее глаза превратились в два раскаленных угля.

Эльфийка вытащила из-за голенища кинжал с серебряной отделкой.

– Видишь, дрянь? – прошипела, плюнув, Маэтан. – Клинок Фидингарса. Я вонзила его ему в сердце. В глупое нефритовое сердечко! Он был никчемным, поверь мне. – Она вскочила. – Невелика потеря…

– Не вынуждай меня, – предупредила Тавиалла, следя за танцем кинжала в правой руке Маэтан.

– А то что?

Эльфийка крикнула и бросилась в бой. Маэтан отступала под ударами, что слились в один сплошной поток металлической смерти. Тавиалла вложила в атаку слишком много сил, поэтому противница поймала ее в миг, когда девушка чуть замедлила темп. Маэтан подсекла ей ноги. Тавиалла упала на спину. Зубы ее клацнули, дыхание сбилось.

Сиэна с трудом подавила порыв броситься на помощь сестре.

Маэтан ударила лежащую, но встретила блок. Тавиалла сумела очухаться и встать, держа меч перед собой.

– Хорошо, – сказала Маэтан. – Конечно, стоило ожидать, что ты будешь крепким орешком… Мы встречались три года назад, помнишь? Я ждала продолжения… Но сейчас мне не хочется возиться с тобой. Поэтому игра будет идти на моих условиях…

Девушки, сопровождавшие Маэтан, выхватили мечи и бросились на врага. Маленькая площадь огласилась криками, визгом, топотом ног, лязгом стали. Сестры Тавиаллы успели закрыть ее с боков и отражали атаки с двух сторон. Все закружилось. Кто-то упал, споткнувшись, и получил удар в спину. Кто-то повалился, обливаясь кровью и заходясь сырым кашлем. Темные струйки резво бежали по стыкам в брусчатке.

Сиэна увидела перед собой эльфийку с мечом. Та улыбалась, приближаясь.

– Знаю тебя, – сказала девушка из Дома Звездной Диадемы. Сиэна, пятясь, уперлась спиной в стену. Колени стали подгибаться, блеск клинка завораживал.

Тень смерти.

– Зачем ты пришла, если не умеешь сражаться? – спросила Диадема. Длинные ресницы ее были словно крылья бабочки. В глазах, в двух глубоких колодцах, плавали звезды.

– Не убивай, – прошептала Сиэна. – Я не хочу умирать.

Эльфийка не ответила. Подняла меч. Поэтесса схватилась за стену скрюченными пальцами. Ледяной камень.

Чей-то дикий, протестующий, полный боли крик разорвал бой, разнял дерущихся.

– Стража! – Из вторых ворот показались две гибкие фигурки в беретах. – Маэтан! Стража! Сюда идут!

Сиэна увидела, как меч в руках Диадемы опускается, не ударив. Ноги слабые… Поэтесса не упала только потому, что держалась за стену. Площадь поплыла перед глазами.

– Уходим!

На брусчатке остались три тела. Противницы, прекратив драться и еще не вполне понимая, что случилось, смотрели на них.

Маэтан попыталась встать на четвереньки, но из ее рта выплеснулась кровь. Сиэна видела – кто-то вонзил ей в живот кинжал, принадлежавший Фидингарсу.

– Кто это сделал? – спросила одна из воительниц Диадем.

Никто не ответил. Тавиалла стояла столбом.

Послышался топот, стража спешила к месту боя. На площади началось движение. Находящуюся на грани обморока Маэтан подняли. Кровь потоком шла у нее изо рта, заливая одежду. Она захлебывалась. Кричала по-звериному.

– Тавиалла, идем! Идем! – Найри тащила ее за рукав.

Сиэну кто-то поднял, встряхнул. Приказал идти, бежать, дал отрезвляющую пощечину. Два других тела тоже забрали. Никто из Нефритовых Сердец не был ранен или убит.

Они успели ускользнуть до подхода патруля. Сиэна помнила немногое. Запах воды канала. Бег по темным улицам, напряженный шепот, шарканье и топот ног. Кто-то все время держал поэтессу за руку, а она гадала, куда же подевалась ее лютня.

Потом загрузились в лодку и отплыли. Сиэна вдруг почувствовала, что обнимает свой инструмент, обернутый бархатным чехлом.

– Кто это сделал? – Чей-то голос. Возможно, Найри.

Плеск, с которым весла вспарывают воду в канале. Проплывающие по обеим сторонам фасады зданий.

– Я, – отчеканила Тавиалла.

– Как это так? – спросил огр. – Невозможно?

Сидящий за столом стражник с нашивками лейтенанта на рукаве чинил перо. Руки его были в чернилах, а физиономия в прыщах, которые приличествовали бы в большей степени юнцу, нежели убеленному сединами воину.

– Проходящих по статье «Оскорбление представителя власти» под залог не выпускают, – ответил лейтенант. Близоруко прищурясь, он обвел комнату взглядом. Здесь было сумрачно из-за плохого освещения и скверно пахло – из-за дверей, ведущих в тюремный блок Дворца Справедливости. – Самбрик, твою мать, где тебя носит!

Самбрик появился из других дверей. Молодой тощий стражник с длинным носом, словно у цапли.

– Так, проверь, что там у нас с этим…

– Зирвент из Фингабора, студент Арвендийского Университета, – подсказал Браги.

– Да, Зирвент, – пробурчал лейтенант. Перед ним лежала куча бумаг, на которых он выводил каллиграфическим почерком витиеватого начертания руны.

Самбрик подошел к конторке, вытащил из ящика толстую книгу. Амбарную, такую купцы используют для учета приходов и расходов. Неодобрительно покосившись на огра, достающего макушкой до потолка, стражник послюнил палец и начал искать нужную запись.

– Оскорбление представителя власти, значит, – проскрипел молодой. – Был задержан вчера в половине одиннадцатого вечера возле Главной Площади. Будучи в нетрезвом состоянии, справлял нужду на статую нимфы… Кхе. Когда патруль сделал вышеозначенному Зирвенту замечание, тот развернулся и обо…. Оросил мочой сапоги начальника патруля, чем нанес оскорбление представителю власти города Лагерона, находящегося под покровительством герцога Бунтейна… Был препровожден в тюрьму при Дворце Справедливости, вел себя буйно, обзывался. Оформлен как задержанный в одиннадцать пятнадцать, помещен в одиночную камеру. Ожидает суда.