– Я ищу Алана Броудена.

Джеки, глубоко дыша, проделал несколько упражнений разминки. В самой нижней точке наклона он замер и объявил:

– Если вы хотите узнать что-то об Алане, вам придется пригласить меня к Тутати.

– К кому?

Китаец указал на бретонскую блинную на другой стороне улицы, втиснувшуюся между пыльным книжным магазинчиком и допотопной портновской мастерской. Из ресторанчика веяло Францией, пшеничной мукой и тестом для блинов. Оформление из старинных бретонских вещей. На стойке была выложена довольно странная утварь: сковородка с двойным дном, чтобы переворачивать блины, а также складная сковородка, которую брали на лоно природы. Хозяин, француз по имени Эрик, уроженец Тулузы, выдававший себя за бретонца, с энтузиазмом встретил Джеки и Натана. Они заказали гречневые блины с начинкой «рататуй» и «бикет» и два стакана сидра. По всем признакам Ву знал Эрика. Как-никак они были соседями, даже если у одного не было денег, чтобы посещать другого. Джеки попросил француза повторить то, что он месяц назад рассказал агенту Боуману. Исполнив заказ, Эрик присел за их столик, чтобы сообщить все, что ему известно.

История была заковыристая. Месяц назад Боуман угощал здесь Джеки, чтобы тот стал разговорчивей. Эрик вмешался в их беседу, так как ему довелось иметь дело с Броуденом, который иногда заявлялся сюда в своих отрепьях, причем о его приходе оповещало мощное канализационное амбре, что вовсе не к месту там, где вкусно едят. Ресторатор всякий раз немедленно отправлял его, сунув пластиковый стаканчик кофе и разогретый круассан. В начале ноября Алан пришел к нему попрощаться и занять сто пятьдесят долларов. «Это на поездку, которая принесет мне кучу денег, – сообщил он, взывая к щедрости француза, который сдался и дал ему требуемую сумму. – Бог тебе вернет их с процентами», – пообещал бомж, но ни от Бога, ни от него никаких вестей не последовало.

– Вы тоже из ФБР? – поинтересовался Эрик в процессе рассказа.

– Нет, я друг.

И никто не попытался уточнить, чей он друг – Броудена или Боумана.

– Короче, он собирался купить билет на автобус, – объяснил Эрик.

– Куда?

– Он что-то говорил про Аляску. У него был план, как легко и быстро заработать деньги. А вот какой, я не знаю.

Аляска! Наконец что-то общее между делом Броудена и проектом «Лазарь». Натан пожалел, что у него не осталось времени на десерт. Такой соблазнительный аромат: сладкий блин и горячий шоколад, но время поджимало. Он доел, расплатился, оставив Джеки расправляться с третьим блином. На улице никого не было. Все завсегдатаи миссии сидели в тамошней трапезной. Натан покатил в отель. У него оставалось всего два часа до отлета самолета на Сиэтл. И Нейва так ни разу и не позвонила по сотовому Клайда.

Уилл Рендалл сидел за швейной машинкой, когда в дверь постучали. Ноги его жали на педаль. Он прислушался. В доме старая печь гудела, как топка паровоза. За стеной снежная буря атаковала деревянную хижину, построенную в сердце Аляски. Снова раздались удары кулаком в дверь. Зимой Рендалл не встречался ни с приятелями, ни с клиентами, да и почтальон не рисковал добираться до него. У Рендалла было много профессий: траппер, проводник, таксидермист, но зимний сезон он посвящал исключительно обработке шкур и изготовлению чучел животных, которых он, браконьерствуя, подстрелил. По весне он сбывал свой товар в магазины Фэрбэнкса. Неудачливые охотники особенно любили приобретать головы медведей гризли его работы.

Стук в дверь становился все громче и нетерпеливей. Уилл подошел к ней и крикнул:

– Эй, там! Что за шум?

– Откройте, я… Я… заледенел, – ответил хриплый голос.

Уилл открыл и увидел перед собой снеговика, который оттолкнул его, чтобы ворваться в дом.

– Черт, откуда вы такой?

С заснеженного пришельца лило на линолеум. Рендалл пошел взять полотенце и половую тряпку. Странно встревоженный, он вытер пол банным полотенцем и протянул половую тряпку гостю, который на глазах таял.

– Как вы добрались сюда?

– Я… я… х-х-хо…

– Хотите есть?

– Х-холодно.

– Не прижимайтесь к печке, не то оставите на ней кожу.

Первым делом появились борода и всклокоченные волосы. Потом глаз. Рендалл ждал продолжения, но больше ничего не было. Во всяком случае ничего, что напоминало бы человеческое лицо. Разглядывая с близкого расстояния то, что находилось перед ним, он угадал второй глаз в глубоком кратере, возникшем на физиономии. Нос и рот слились вместе. Гость смахивал на пластилин, который попытался бы просморкаться. От жары у него начала лопаться кожа. Уилл машинально попятился и схватил ружье. Он вдруг осознал, что целится в своего гостя. Тот поднял руку.

– Я… умоляю вас… – жалобно проблеял он.

– Кто вы?

– Умоляю… Я хочу только согреться.

Пришелец опустил руки, обернутые пластиковыми мешками.

– Вали-ка ты, откуда пришел.

– Нет… Лучше сдохнуть.

– Ну уж.

Уилл снова прицелился. И сквозь прицел увидел взметнувшееся пламя. Это существо слишком приблизилось к печке. Мгновенно превратясь в огненный факел, оно с воем кинулось на улицу. Рендалл пытался погасить огонь, стремительно распространявшийся по хижине. Поздно. Пламя уже добралось до крыши. Браконьер, накрывшись медвежьей шкурой, выскочил. Нечто, напоминающее блуждающий огонек, подгоняемый вьюгой, исчезло во тьме.

Уилл даже не оглянулся на свой дом, где догорали его товары. У него на это не хватило смелости, да и времени тоже не было. В левой руке он сжимал ружье. В правой – ключи от своего снегохода.

Вся жизнь его сейчас зависела от этих ключей.

Кейт Нутак сделала рукой движение, как будто отодвигала невидимый занавес. На самом деле она пыталась разогнать снежную рябь, мешавшую ей ориентироваться в этой заброшенной части северного предместья Фэрбэнкса. Брэд Спенсер, сожитель медсестры, убитой в лаборатории, обитал в доме, наспех построенном в семидесятых годах в этом гиблом месте, где селились рабочие во время нефтяной лихорадки. Откочевавшие во время кризиса на юг эмигранты оставили пустые квартиры. В Фэрбэнксе судьба безработного незавидна, но здесь не было бездомных, ночующих под мостами.

Разговаривая с Брэдом по телефону, Нутак предложила встретиться у него дома, чтобы ему не пришлось мерзнуть, добираясь к ней. Друг Татьяны Мендес, музыкант, был родом из Британии. Он создал рок-группу «Муктук», зимой сочинял песни, а летом гастролировал, исполняя вперемежку собственные сочинения и хиты поп-музыки. Кейт однажды видела на сцене эту группу во время сельскохозяйственной ярмарки в Фэрбэнксе. В группе Спенсер был вокалистом и басистом. А также сожителем Татьяны Мендес.

Лифт оказался сломан. Хорошо еще, что музыкант жил на втором этаже. Кейт вытащила его из постели, хотя он был предупрежден о ее приезде. Лицо его едва проглядывало за взлохмаченными волосами, которые он отрастил до плеч. Он успел натянуть бесформенные штаны и старую футболку, возвещавшую, что «„Оазис“ самая клёвая группа на свете».

– Я с трудом отыскала вас, – сообщила Нутак.

– Я тоже, – сказал он, потирая плечо, похоже, ударился о дверную раму.

– На улице в двух шагах ничего не видно.

– Очень мило, что вы сами приехали, вместо того чтобы вызвать меня к себе.

– В доме есть еще жильцы?

– На первом этаже живет один старикан, вооруженный до зубов. Во всяком случае, жильцы не писают кипятком от моей музыки. И вы не рискуете получать жалобы на шум по ночам.

– Такие жалобы редко адресуют в ФБР.

– Да, верно.

Он поплелся в кухню. Она следом за ним.

– Чаю?

– Все равно что, лишь бы горячее.

– Тогда чаю.

Он включил чайник и вышел. А вернулся, яростно протирая глаза.

– Это правда? – спросила Кейт, пока он пытался избавиться от остатков сна.

– Что?

– Что «Оазис» – лучшая группа на свете.

Брэд наклонился, чтобы проверить надпись.